Вот теперь время поделиться с Михаилом нашими с Докой наблюдениями.
«Мы с ним», – кивнул на напарника, – «в тот день на место аварии съездили, полазили рядом в сопках».
«Кто б сомневался, что вы дома усидите!» – с улыбкой продемонстрировал опер знание наших привычек лезть не в свои дела, и махнул рукой, предлагая продолжить.
«Место нашли, где в засаде сидели. Два человека, если по окуркам считать,» – Дока тут же извлек из кармана целлофановый пакетик с остатками сигарет и осторожненько положил на стол поближе к Михаилу. Тот проследил за его действиями, и снова обратил взгляд на меня, уже заинтересованный. – «Если считать по окуркам, то сидели в засаде часа два-три, не больше, рядом, кстати, и их машина стояла».
На глазах Михаил помрачнел, и дальше слушал меня очень внимательно.
«Мы с ним,» – еще раз кивнул на Доку, – «все по времени рассчитали – было у них полторы минуты, что бы выехать на асфальт и машину подставить. И сделать это возможно, только если был кто-то третий, кто подал сигнал, что идет именно нужная машина».
Я замолчал, а Михаил резко сем на стул, вроде как на него упал, побарабанил по столу пальцами: «Какой вывод?» – понял я, что мне предложено продолжить.
«Вывод простой,» – в голове у меня уже сложилась интересная комбинация, – «Преступники не сидели два дня в засаде, а ждали инкассаторов в другом месте. Думаю, что на выезде из Придорожного, миновать который по дороге из Пионерного инкассаторы не могли. Может, и самолет для них погудел.»
«То-есть, один день они прождали зря – машина инкассаторов ремонтировалать,» – вставил Михаил, начавший понимать ход моих мыслей.
«Несомненно,» – подтвердил я, едва сдержавшись от улыбки – на лице Доки сияло удивление клоуна Попова, от которого весь зал заливался хохотом, – «а на второй день они ее дождались, узнали по номерам, и поехали следом. Только не по асфальту – время у них было попетлять между сопок, пока инкассаторы деньги получали, пока то да се. Потому никто машину их и не встретил, а в Мирный они не заезжали. Возле трамплина двое с машиной остались,а третий наверное пешком пробежался, до того места, откуда сигнал должен был подать. А перед этим они сутки машину прятали в укромном месте, безлюдном.»
Михаил помолчал, с задумчивым видом и отрешенным взглядом, снова потянулся за сигаретой, прикурил.
«Задали вы мне, ребята, задачку,» – непонятно, похвалил нас или укорил, – «Получается, что это укромное место рядом с Придорожным,» – посмотрел на меня, – «только там я уже был, и ничего не нашел.»
«Не в самом поселке, а около его,» – сделал я невинные глаза, что бы опера не обидеть, – «Я даже знаю, где они ночь провели. И где машину легко спрятать на время.»
«И где это место?»
«А старая кошара недалеко от дороги. Там загон для овец – в него машину спрятать элементарно.»
«Надо туда смотаться и окурки поискать!» – Дока наконец сумел вклиниться в разговор, демонстрируя намерение прямо сейчас и поехать. Но никто его не поддержал, а Михаил даже высказал некоторые сомнения в полезности такого мероприятия:
«Номера на машине могли быть, левые. Тогда и прятаться незачем. А потом снять и закопать в землю, для примера.»
«Евдоким прав (Дока – это только для близких),» – поддержал я единомышленника, – «навестить кашару нужно. Окурки поискать – того, третьего. Даже если только такие окажутся,» – кивнул на пакетик, выложенный напарником на стол, – «то в целом версия подтверждается стопроцентно. И зацепочка появляется – кто-то же в самолете попросил летчиков пару раз над Придорожном газануть?» И добавил еще одно: «А раз машину инкассаторов преступники определили визуально –по крайней мере тот из них, кто подавал сигнал, – то и в Пионерном можно о нем поинтересоваться».
В очередной раз Михаил задумался, а мы с Докой молчали, не мешая ему приводить мысли в порядок. Наконец опер с ними определился:
«Самолетом и кто в нем летел в Мирный, я займусь, может что и выплывет. Кашару завтра проверю, только одному из вас нужно ее показать.»
«Я покажу!» – Дока подпрыгнул на стуле и даже поднял как школьник руку, – «У меня отгул есть, завтра и возьму!»
Михаил повернулся ко мне: « Ты что скажешь?»
«Пусть показывает,» – улыбнулся Доке, с волнением ожидающего моего решения. Тот облегченно вздохнул, а Михаил, наблюдавший всю сложную гамму переживаний, с усмешкой принял окончательное решение:
«Так и быть. Завтра к восьми сюда.»
«Насчет самолета не мешает и в Придорожном пораспрашивать – он же над ним кому-то гудел», – напомнил оперу о еще одном предположении.
«Это само собой,» – Михаил, оказывается, уже наметил план действий, – «Теперь давайте о другом. Разбираться с людьми буду я, вместе с целой бригадой, приехавшей сюда на помощь. А вы геологи, местность знаете лучше всех. Вот и подумайте, куда преступники могли направляться, если они не из местных? Где они деньги могли спрятать?»
По словам опера, обходчик видел двух человек, со стороны асфальта перескочивших железнодорожную насыпь и побежавших через долину в направлении сопок. Которые, как оказалось, уже прочесаны армейскими патрулями. А я и не сомневался, что беглецов там найти не могли, потому что прятаться в тех сопках или бежать еще дальше от железки они не собирались. Сопки мало сказать что пологие – они какие-то обтекаемые, сглаженные, поросшие мелкой выгоревшей травкой. И никаких кустов или развалов камней, где можно при необходимости даже не спрятаться, а только на время исчезнуть из вида. То-есть, просматривались идеально, и преступники конечно об этом знали. И еще одно важное обстоятельство имело место – не было там ни одного родничка, без которого в нашу жару человеку трое суток просто не обойтись – это если преступники в сопках до воскресенья прятались. Вот и получалось, что они как в сопки заскочили, так быстренько из них и выскочили. Может, такой ложный маневр был заранее предусмотрен, ведь с места засады возле ведомственного асфальта железная дорога была как на ладони, вместе с обходчиком, которому возможно специально и подставились.
Ну а если специально подставились, а в сторону Мирного, как опер сказал, их пропустить не могли точно, то в сопках должны сразу же повернуть направо, и бежать вдоль железки. Только куда? Через несколько километров наша старая разведочная шахта, где сейчас никаких работ не ведется, и от нее есть проселок опять таки к железке. А если пробежать еще чуть-чуть – то есть проезд под железкой под мостом, по которому можно проехать и на машине на другую ее сторону, и дальше через долину до областного шоссе, главной местной транспортной артерии.
Вариант попасть на областное шоссе для беглецов заманчив. Потому что дальше вдоль железки километров двести никаких дорог, кроме той, по которой мучаются в пыли рабочие железнодорожники, и никаких поселков, кроме полустанков, где гостей точно ждут злые милиционеры.
Получается, что у преступников один выход: немного пробежав вдоль железки, еще раз ее в долине перескочить, добежать до областного шоссе, до которого ведомственный асфальт и протянут. Но не пытаться уехать на машине – все дороги давно перекрыты – а по сопкам бежать дальше до озера, где можно легко затеряться среди рыбаков и отдыхающих. Конечно, километров двадцать придется попыхтеть, но по моему убеждению, другого выхода у преступников не было. И пока у меня в голове выстраивалась такая вот, как мне представлялось, логическая цепочка, у Доки подобный процесс завершился быстрее, но, если сказать помягче – в более простом варианте.
«На областное шоссе бандюки вернулись,» – не зря я говорил, что головы у нас работают по сходным программам, – «деньги спрятали и на попутке куда-то рванули!»
«Рванули,» – согласился опер, – «только в воскресенье, через три дня после аварии. А дороги считай по всему району были перекрыли, проверяли документы у всех проезжающих. И где они три дня сидели, что их нигде не видели?»
«На озере сидели, на турбазе или среди рыбаков,» – осторожненько откашлял я свою версию, – «не зря их и пристрелили в том районе».
«А как туда могли попасть, если бежали совсем в другую сторону? И как там их можно было искать? Ты представляешь?» – попытался Михаил оправдаться, – «Когда все в плавках шастают без документов, и камыши рядом, спрятаться проблем нет!»
«Документы еще не все. Интересоваться нужно у работающих на турбазе, кто у них появился вечером в день аварии, и на следующий день утром», – мне казалось, что сейчас я высказал самое умное, посетившее сегодня голову. К удивлению, предложение Михаилу понравилось, потому что он посмотрел на меня , потом на Доку, потом опять на меня и сделал мне комплимент:
«Голова у тебя хорошо варит, придется на турбазе пошерстить.»
Мы еще недолго поговорили, получили предложение подумать, как преступники в сопках бежали и куда направлялись, где могли деньги спрятать. И с Михаилом попрощались, Дока до завтра, а я – как оказалось, на четыре дня.
