— Ну, Баян, — напряженно спросил ван, — надеюсь, мой царственный отец приказал, чтобы я вместе с тобой последовал в Юньнань?
— Это не совсем так, — дипломатично ответил Баян и передал документ Укурую, чтобы тот сам прочитал его. Затем орлок повернулся ко мне. — Что-то я не пойму, Хубилай предлагает мне заявить громко, так, чтобы услышали юэ, что у них больше нет тайного друга при дворе в Ханбалыке. Предполагается, что это заставит их сдаться на месте? Мне кажется, это лишь вынудит их сражаться еще ожесточеннее, из чистого упрямства. Как вы считаете, Марко?
— Не знаю, орлок.
— И почему Хубилай предлагает, чтобы я сделал именно то, чего старался избежать? Внедриться далеко в Юньнань, так что мои фланги и тыл окажутся уязвимыми? А, почему?
— Я и правда не знаю, орлок. Великий хан не делился со мной своими мыслями насчет стратегии или тактики.
— Гм! Допустим. Но Хубилай еще пишет, что вы якобы привезли мне какое-то новое оружие. Уж это, по крайней мере, он с вами обсуждал?
— Да, орлок. Это устройство, возможно, поможет завершить войну, сохранив жизни немалому количеству воинов.
— Воины и существуют для того, чтобы их убивали, — произнес он решительно. — Что это за устройство?
— Наконец найден способ, при помощи которого можно использовать в сражении воспламеняющийся порошок под названием huo-yao.
И тут Баян сам взорвался, подобно воспламеняющемуся порошку.
— Вах! Снова? — Он заскрежетал своими жуткими зубами и пробормотал что-то, похожее на страшное богохульство. — Во имя зловонного старого седла потного бога Тенгри! Каждый год, или почти каждый, находится какой-нибудь безумный изобретатель, который предлагает заменить холодную сталь жарким дымом. Но это еще никогда не срабатывало!
— Полагаю, что на сей раз должно сработать, орлок, — возразил я. — Это совершенно иной сорт huo-yao. — Я велел почтительно стоявшему chabi сбегать в мои покои и принести один из латунных шаров.
Пока мы ждали, Укуруй закончил читать письмо и сказал:
— Думаю, Баян, что я понял намерения моего царственного отца и его хитроумный план. До настоящего времени твои войска не смогли сойтись с юэ в решительной схватке, потому что враги постоянно прячутся. Но если твои колонны углубятся в горы достаточно далеко — так что юэ усмотрят в этом возможность полностью окружить тебя, — почему бы им тогда не спуститься по своим тайным тропам и не собраться перед твоими флангами и тылом? — Казалось, что орлок скучал и злился одновременно во время этого разъяснения, но из уважения к титулу он позволил Укурую продолжить. — Итак, впервые все твои враги юэ соберутся, раскроются и окажутся далеко от своих укрытий, их принудят принять сражение. Ну?
— Да будет мне позволено почтительно заметить, — сказал орлок. — Это все очень похоже на правду. Но мой ван сам упомянул, что в таком случае я буду полностью окружен. А это сводит на нет весь хитроумный план. Прошу прощения за грубое сравнение, но я бы сказал, что сесть в огонь голым задом — не самый лучший способ потушить его.
— Гм, — произнес Укуруй, — ну… предположим, что ты рискнешь только частью своих войск и придержишь остальных в резерве… чтобы налететь, когда юэ соберутся позади первых колонн?..
— Ван Укуруй, — терпеливо произнес орлок, — юэ хитрые и неуловимые, и они отнюдь не глупы. Мои противники знают, сколько у нас в распоряжении людей и лошадей и, возможно, даже сколько у монгольских воинов подружек. Юэ не попадутся в эту ловушку, пока не увидят и не посчитают, что я собрал все свои основные силы. А если это произойдет — то кто окажется в ловушке?
— Гм, — снова пробормотал Укуруй и замолчал, погрузившись в размышления.
Вернулся chabi, неся латунный шар, и я рассказал орлоку обо всех событиях, которые предшествовали его изобретению, а также о том, что мастер огня Ши усмотрел в порошке новые возможности для использования его во время военных действий. Когда я закончил, орлок пожевал немного своими зубами и бросил на меня такой же взгляд, которым перед этим наградил Укуруя.
— Надеюсь, я правильно понимаю, Поло, — сказал он, — что вы привезли мне двенадцать этих изысканных побрякушек, правильно? Теперь, поправьте меня, если я ошибаюсь. Исходя из ваших собственных опытов, вы можете заверить меня лишь в том, что каждая из этих двенадцати побрякушек действительно способна уничтожить двух человек, если они окажутся достаточно близко от нее, когда та воспламенится, — в вашем случае это были лишенные каких-либо доспехов, слабые, изящные, беспечные и ничего не подозревающие женщины. Так?
Я пробормотал:
— Да, это правда. В тот раз при взрыве действительно погибли женщины, но…
— Двенадцать шаров. Каждый из них гарантированно способен уничтожить двух беззащитных женщин. В то же время внизу, в долинах к югу отсюда, имеется что-то около пятидесяти тысяч крепких мужчин юэ — воинов, одетых в доспехи из кожи, достаточно прочной, чтобы согнулось лезвие меча. И вряд ли они будут испуганно жаться друг к другу, когда я подкачу к ним шар. Даже если все и сработает, дайте мне подумать: так, пятьдесят тысяч минус, гм, двадцать четыре… остается… гм…
Я прокашлялся, чтобы прочистить горло, и сказал:
— Когда мы ехали сюда по Столбовой дороге, мне пришло в голову, что шары можно использовать совсем иначе, а не просто бросать их во врагов. Если я правильно понял, здесь, в горах, не бывает оползней и обвалов — как, скажем, на Памире — и местные горцы, очевидно, не боятся подобных происшествий?
Для разнообразия Баян не стал шамкать на меня зубами, а пристально посмотрел:
— Вы правы. Эти горы наверняка прочные, и что?
— А то, что если латунные шары тайком засунуть в тесные расщелины на высоких пиках вдоль обоих гребней над долиной, а затем поджечь их все точно в одно время, то они должны вызвать мощный обвал. С обеих сторон начнется камнепад, и обвал похоронит под собой все живое. Для людей, которые издавна чувствуют себя в безопасности в этих горах, которых горы укрывают и защищают, это станет страшной катастрофой, неожиданной и неотвратимой. Обвал раздавит их сверху подобно каблуку божественного сапога. Разумеется, как уже говорил ван, необходимо будет предварительно убедиться, что все враги собрались в одной долине…
— Ага! Придумал! — воскликнул Укуруй. — Сначала, Баян, ты заставишь вестников объявить то, что предложил мой царственный отец. Затем, словно тебе был дан приказ для полномасштабного нападения, ты отправишь все свои силы в живописную долину, в горах над которой заранее поместят шары huo-yao. Юэ решат, что ты лишился разума, и воспользуются этой возможностью. Они просочатся вниз из своих тайных укрытий, соберутся группами и приготовятся напасть со стороны монгольских флангов и тыла. А затем…
