– Что ж, есть одна хорошая новость, – сказал Анил, когда они обошли все селение. – На вурсов никто не нападал. Нет никаких следов сражения. Они собрались и ушли сами.
– Причем давно, – добавил Метта. – Думаю, сразу, как вернулись с Замаровой пади. Снег, кажется, с осени никто не тревожил.
– Поглядели на накхов и поняли, что от людей надо держаться подальше, – усмехнулся Хаста.
В сущности, это могло оказаться и правдой. Великаны-вурсы, вопреки их устрашающей внешности и чудовищам-секачам, были самым добродушным народом из всех, кого он встречал. Они жили в мире и согласии между собой и в глубоком духовном родстве со своими полуразумными секачами. Возможно, мудрые звери и приняли решение уйти…
– Или, – добавил Метта, – им стало нечего охранять. Государь Аюр ведь унес поющий кораблик!
– То есть в гробнице ничего не осталось? – помрачнел Анил. – Но зачем тогда старуха нас сюда послала?
Хасте вдруг вспомнилась Великая Охота. Долгое странствие через опустевший, безлюдный Змеиный Язык… Растерянный Варак, лепечущий разгневанному Шираму: «Я не знаю, где звери, господин! Они были, но ушли!»
Ушли на север звери, ушли мохначи – а потом землю рассекли бездонные трещины. Они дышали ледяной смертью. В одну такую трещину на обратном пути провалился Аюр…
Жрецу даже на миг почудилось, что гора вздрогнула под ногами. А если вурсы тоже что-то почуяли?
– Ну что, где эта знаменитая могила колдуна? – спросил неунывающий Анил. – Не пора ли ее осмотреть?
– Спать пора, – возразил Хаста. – Завтра пойдем.
Они выбрали для ночлега самую маленькую котту, развели огонь в очаге и впервые за долгие дни крепко заснули под призрачный звон черных елей. Ничто не тревожило их сон. Только Анилу в предутренней дреме помстился голос, который громко произнес прямо над ухом: «Круче к ветру!»
– Кто здесь?! – подскочил юноша.
В протопленной котте было темно и тихо. Только одна далекая золотистая звезда заглядывала в вытяжное отверстие.
Наутро, едва рассвело, они отправились на поиски.
* * *
Могила Замары нашлась около полудня. И вовсе не на вершине горы, в поющей роще, как предполагал Хаста, а внизу под горой, с противоположной стороны холма.
Они бы, наверно, и вовсе не нашли ее, если бы Анил не застыл у каменной осыпи, почти полностью укрытой снежным пологом, и не ткнул пальцем:
– Туда!
– Туда? – Хаста поглядел на едва заметный под снегом завал. – Да это же просто груда валунов. И я не вижу никакого входа…
– Он там – но засыпан. Вурсы, уходя, нарочно завалили его.
Хаста еще раз обозрел завал:
– Ну тогда все зря. Нам никогда не откатить этакие каменюки.
– Ха! Пустите, слабаки!
Анил потянулся за рукавицей.
– Хаста, это же та самая «важная причина»?
– Зажмурься, Метта, – со вздохом сказал жрец.
Вспышка ослепила даже сквозь сомкнутые веки. Послышался стук и скрежет и затем, очень скоро, оклик Анила:
– Я ее снял. Глядите!
Среди раскиданных валунов, в склоне поросшей кривыми соснами горы, открылся низкий темный ход. Оттуда волной накатила отвратительная вонь.
– Да там и впрямь могильник. – Хаста попятился, зажимая нос. – Анил, нам точно туда?
– Туда, – подтвердил юноша уже не таким уверенным голосом.
– Что ж… Полезай.
– Почему я?!
«Потому что если это в самом деле накшатра, то из нас троих войти и выйти живым сможешь только ты. Может быть…»
– Ты ведь, насколько я помню, из очень знатного рода? – спросил Хаста вслух.
– Не совсем, – сказал Анил. – По отцу я даже не арий. Но отец моей матери, Рашна Око Истины, был верховным судьей в столице. Один из наших родовых титулов – Идущие по звездам, а его носят только самые…
– Ладно. Авось в тебе хватит небесной крови.
Анил хмыкнул и направился к норе. Хаста проводил его полным сомнений взглядом.
Да уж, не так он представлял себе храм древних арьев! Величественное здание среди священной рощи… Вырубленный в скале лабиринт… Но никак не зловонная яма на задворках дикарской деревни!
«Может, это и не храм никакой, – с упавшим сердцем подумал Хаста. – Просто могила какого-то колдуна. А все остальное – бред выжившей из ума старухи…»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Иди, Анил, – вздохнув, сказал он. – Вот еще что: если увидишь оттиск ладони – приложи к нему свою руку и произнеси… э-э-э… Ну, скажем: «Именем Солнца, впусти меня по праву крови, лунное стойбище!»
– Запиши, я выучу, – проворчал Анил, заглядывая в нору. – Фу-у, ну и вонь…
– Рукавицу не надевай! – крикнул Хаста ему вслед.
* * *
Хаста и Метта ждали так долго, что успели замерзнуть. Солнце ушло за тучи, все погрузилось в серую тень. Низкие тучи плыли по небу, кружились редкие снежинки. Метта топтался, переступая с ноги на ногу от холода и нетерпения. Он начал уже поглядывать на вход, но рыжий жрец строго запретил ему даже подходить к пещере.
– Чувствуешь, пахнет? Весьма вероятно, что это останки предыдущих гробокопателей!
– Как думаешь, Анил в порядке? – спросил Метта, попятившись от темной ямы. – Он что-то долго… И ничего не слыхать оттуда…
Хаста только вздохнул.
«Исварха Всесветлый, направь нас на истинный путь! – мысленно взмолился он. – Я не часто беспокою тебя просьбами, всегда предпочитал справляться сам. Но сейчас мы идем на ощупь во тьме. Каждый шаг грозит гибелью, а на кону – судьба Аратты. Помоги же нам не испортить то, что зависит от нас, и довериться тебе в том, что зависит от тебя! И главное, не перепутать первое и второе…»
Будто в ответ на его молитву, из норы послышался кашель и громкий шорох.
– Помогите! – раздался слабый голос молодого ария.
Хаста, забыв о собственных предостережениях, кинулся на помощь товарищу:
– Давай руку! Ты цел?
– Цел… Погоди, тут тесно… Неудобно-то как!
Анил, щурясь от дневного света, выполз из норы. Юноша с ног до головы был весь выпачкан в земле, паутине и пыли. За собой он волочил нечто большое, завернутое в его собственный плащ.
– Вы сейчас с ума сойдете, – тяжело дыша, пообещал он. – Хаста, разверни…
Метта сунулся к свертку первым, но жрец схватил его за руку:
– Погоди. Анил, что ты видел в норе?
– Мертвецов, – пожал плечами Анил, с удовольствием распрямляясь во весь рост и стряхивая клочья паутины. – Сперва нора вниз шла – ход темный, сырой, все костями завалено. Едва не свалился в какую-то яму – оттуда сильнее всего мертвечиной воняло… Обошел ее по стенке, топаю дальше. Вошел в склеп – там было уже посветлее, воздух почище. Глядь – на возвышении лежит истлевший скелет в бронзовом доспехе…
– И только? А отпечаток ладони видел? Слышал голоса? Жар ощущал?
– Ничего подобного.
– Вот как, – пробормотал Хаста, испытывая нарастающее разочарование. – Значит, там больше нечего охранять, кроме старых костей. Вурсы завалили вход и ушли, Аюр со Светочем забрали гусли, и больше там…
– А вот и осталось, – торжествующе заявил Анил. – Давай-давай, разворачивай!
Хаста развернул плащ. Его взгляду открылся позеленевший бронзовый шлем. Некогда этот шлем, должно быть, был очень впечатляющим. На темени перепончатый гребень, маска в виде морды змея, закрывающая лицо…
– Снял со скелета, – объяснил Анил. – Там еще много осталось – нагрудник, поножи, вторая рукавица, – но сразу все не унести. Отдохну, еще слазаю… А теперь глядите!
Юноша протянул руку, прикоснулся к древней бронзе – и она вспыхнула слепящим пламенем.
– Перестань! – закричал Хаста, прикрывая глаза ладонью.
Он чувствовал себя так, словно взглянул прямо на солнце.
– Видали? – воскликнул Анил, убирая руку и укрывая шлем краем плаща. – Я как увидел мертвеца, сперва решил, что это просто старые кости… Но едва прикоснулся к доспехам, как все озарилось! И скелет изменился. Он на самом деле выглядит как спящий в золоте…
– Скорее всего, только ты его таким видишь, – ответил Хаста, смахивая выступившие слезы.
