тех, кто пока не вынимал их из шкафа.
Консула не любили. Он же не гнался за любовью, решив выстроить образ жёсткого, но справедливого руководителя.
– В Тайном Городе восприняли наши шаги в точности так, как было рассчитано: мы показали, что будем терпеть враждебные выходки достаточно долго, но когда нас достанут – и тем более, когда против нас попробуют применить силу, – будем действовать предельно жёстко. Жители это поняли. К тому же я доволен тем, как работает пропаганда: о каждом убитом жителе Тайного Города – неважно, был ли он в Сопротивлении или сражался в рядах Альянса, составлен подробный видеоотчёт с указанием где, когда и как он погиб. Я объяснил журналистам, что нам скрывать нечего, но за каждую попытку выставить нас в дурном свете они заплатят головой. Мне нужны честные отчёты, и я их получил. Жители и это поняли.
– А журналисты?
– Среди них крайне мало убеждённых сторонников Альянса…
– Есть скрытое сопротивление?
– Конечно?
– И что ты будешь с этим делать?
– Не «что», а «как», – ответил орангутан. – Будем постепенно менять на лояльных.
– Через некоторое время все станут прикидываться лояльными.
– А я буду прикидываться, что верю им. Но ничего не забуду.
– Заменишь?
– Обязательно.
– Хорошо…
Консул прекрасно понимал важность медиа в современном мире, однако не мог охватить всё и приказал Схинки контролировать не только Агему, но и информационное пространство, и знал, что помощник не подведёт.
– Мы накажем всех сотрудников Внутренней Агемы, которые тем или иным образом нарушили приказ действовать жёстко, но не жестоко. Каждый случай гибели протестующего будет тщательно расследован и если окажется, что жителя Тайного Города убили без причины – мы это признаем. Но при этом я собираюсь примерно наградить тех, кто действовал в точном соответствии с инструкциями, даже если они кого-то убили. Это укрепит дисциплину в Агеме и покажет жителям, что мы соблюдаем правила.
– Согласен… – Консул перебрал пару бумажек, одну подписал, помолчал и продолжил расспросы: – Что говорят в Городе о событиях на Солянке?
– Я делаю всё, чтобы вывести эту историю из медийной повестки.
– Я понимаю, что ты это делаешь. Но что говорят жители?
– Я запустил слухи…
– Схинки!
Орангутан понял, что дальше тянуть с ответом больше нельзя, вздохнул и стал абсолютно серьёзен. Однако позу не изменил.
– Ну, конечно, жаль, что у нас ничего не получилось, заурд, потому что в этом случае мы бы отдали подростков родителям целыми и невредимыми, они рассказали бы, что им несколько часов читали лекции о том, что бунтовать против Альянса нехорошо, что, собственно, в определённом смысле было бы правдой, и все были бы довольны. Теперь же получилось так, что мы готовили в подземелье нечто страшное, чуть ли не варить детей заживо, а Джира и другие члены Сопротивления их отбили. В определённом смысле слова это тоже правда.
Консул кивнул, но промолчал, чертя на чистом листе бумаги кривые линии.
– Мы выглядим жестокими по отношению к детям, и глупыми, потому что проиграли. – Схинки выдал недовольную гримасу. – Я считаю, что в данном случае было бы идеально устроить показательную расправу.
– Над кем? – равнодушно поинтересовался хозяин кабинета.
– Над тем, из-за кого нас выставили дураками.
Консул идеально хранил свои эмоции, сохраняя невозмутимость даже в самых сложных ситуациях. Что же касается Схинки, то он, обладая неменьшим умением скрывать чувства, в некоторых случаях нарочно выставлял их напоказ, изображая себя импульсивным и эмоциональным. И как же ошибались те, кто на это покупался…
Консул к их числу не относился. Однако знал, что помощник очень близко воспринял предательство центура Машара и жаждет его крови. Или же орангутан ревновал, видя, что хозяин хорошо относится к чуду, и потому был не прочь его прикончить.
Что расходилось с мнением Консула.
– Если мы казним Машара, то признаем, что в подземелье готовилось нечто неприятное, хотели нанести вред детям. А учитывая, что мы проиграли…
– Все и так знают, что мы проиграли. – Схинки не часто позволял себе перебивать заурда. Только когда выставлял эмоции напоказ.
– Казнь покажет, что мы расстроены, – терпеливо ответил Консул.
– И что?
– Игра продолжается, Схинки, и Машару ещё предстоит сыграть важную роль.
Несколько мгновений орангутан молчал, после чего почесал подбородок и выдал недовольную ужимку. Он явно обдумывал слова хозяина, прикидывая, чем может быть полезен оказавшийся предателем чуд, поэтому Консул продолжил:
– Ты слишком зол на центура Машара. – Продолжил мягко, давая понять помощнику и другу, что понимает его эмоции.
– Давайте называть его командором, заурд? – попросил орангутан. – Машар предал Внутреннюю Агему и больше не является её центуром.
– Хорошо, в этом ты прав.
– Чем он будет нам полезен?
– Тем, что за него сильно переживают.
– Маленькая шаса?
– Маленькая и очень талантливая шаса, которая обладает большим авторитетом среди молодых жителей Тайного Города.
– И которую следовало бы казнить после того, что она натворила в «ночь MG» и на Солянке.
– Которая близко знакома с Джирой и Бри.
А вместе они составляли троицу молодых девушек, неожиданно бросивших вызов всемогущему Консулу. И бросили настолько успешно, что лидер Альянса стал расценивать их в качестве серьёзной угрозы.
– Хотите их расколоть?
– Хочу их разорвать. И маленькая шаса нам поможет.
– Кто из них вам нужен? – вдруг спросил Схинки.
Он просчитал все возможные варианты и понял, что Консул ни за что не испугался бы просто лидеров Сопротивления, пусть даже талантливых ведьм, которыми, если быть откровенным, должна заниматься Внутренняя Агема, а не лидер Альянса. Могущественный первый князь опасался чего-то более серьёзного. Кто-то из троицы его пугал, и орангутан решил выяснить – кто?
– Бри, – коротко ответил Консул.
– Я могу узнать, почему именно она?
Консул отложил карандаш и посмотрел помощнику в глаза.
– Во-первых, Джира – боец, а в ближайшее время столкновений не будет, поэтому её на какое-то время спрячут, чтобы избавить от нашего преследования и позволить сформировать полноценную боевую группу. Джира достаточно ярко заявила о себе и теперь станет накапливать силы, периодически выступая в Сети для поддержания духа среди сторонников. Во-вторых, я уверен, что именно Бри разорила Преображенское кладбище. Уверен, потому что видел запись нападения на неё рыцарей, из-за которого она не сумела помочь подругам.
– Ага, – сказал Схинки. – А можно и мне посмотреть видео?
– Во Внутренней Агеме должна быть запись.
– Понятно.
– Так вот… – Консул выдержал паузу, из чего Схинки сделал вывод, что он относился к происходящему предельно серьёзно и тщательно подбирает слова. – Я не очень хорошо понял, что во время нападения чудов сотворила Бри, но уверен в одном: она должна была умереть. Но не умерла.
– Ага.
– Я не в состоянии это объяснить.
– Ага.
Консул недовольно
