осклабился уйбуй.
– В переносном смысле, – уточнил шас. – Нужно вытащить из его квартиры примерно две-три тонны…
– Мы что, грузчики? – обиделся Штыпсель.
– Две-три тонны денег, – закончил Урбек. И мило улыбнулся: – Теперь ты понимаешь, что в одну сумку твоя доля не поместится?
Уйбуй захлопнул рот и покивал, разглядывая шаса выпученными глазами.
Окрестности и Санкт-Петербург
– Они одну могилу не зарыли, дальнюю самую. То ли поленились, то ли забыли. Мы потому и узнали, что здесь случилось.
Директором старого погоста, затерянного в лесах Ленинградской области, оказалась полная улыбчивая женщина с крашеными, стянутыми в тугой узел волосами. То есть она работала руководителем другого кладбища, действующего, находящегося милях в пяти к востоку, а это, почти заброшенное, ей выдали «в нагрузку», потому что по правилам кто-то должен за ним приглядывать. Оделась она по погоде: джинсы, футболка и лёгкая ветровка. А поскольку пару часов назад прошёл сильный дождь, обуться директор предпочла в короткие резиновые сапоги, вид которых вызывал у Гранни жгучую зависть, потому что её красивые и дорогие кроссовки, прекрасно подходящие к сухому дню в городе, оказались абсолютно не приспособлены для путешествия по размокшим дорожкам загородного кладбища. Девушка так сильно промочила ноги, что пришлось «подсушить» их с помощью магии.
Гранни представилась офицером ФСБ, предъявив изготовленные умельцами Тайного Города документы, и потому директор вела себя с девушкой весьма предупредительно и рассказывала о случившемся максимально подробно.
– Михалыч рано утром явился с проверкой, смотрит – а тут такое. Он полицию вызывать. Хорошо, что дождя тогда ещё не было и можно было всё осмотреть спокойно. Полиция приехала, стала тут всё изучать, а потом тот из них, который эксперт, и говорит: «А вы в курсе, что вскрывали не одну могилу?» И следы показывает разные. С виду всё вроде в порядке, а если приглядеться, так сразу видно, что могила разрыта, а потом аккуратно заделана. Шесть могил, получается, вскрывали. То есть, если бы они про эту не забыли, никто бы ничего и не заметил. Михалыч ведь не пристально всё тут разглядывал, если честно, а так, прошёлся быстро и на работу… Потом бы дождь всё сгладил – и привет: преступления как не бывало.
– Спасибо, что вовремя сообщили, – пробормотала Гранни.
– Так ведь нас предупредили, – рассказала директор. – Три дня назад ещё из полиции звонили и сказали, что участились случаи вандализма и нужно сразу же сообщать, чтобы скорее поймать злоумышленников. Я поэтому и велела Михалычу каждое утро сюда заезжать. Он недалеко живёт, ему удобно. Поворчал, но послушался. И видите – не зря.
– Не зря, – кивнула Гранни. – Но, к сожалению, далеко не все исполняют просьбы полиции так, как нужно.
– Это я понимаю, но я не из таких.
– И за это – спасибо.
Использовать человскую полицию, чтобы проследить за состоянием кладбищ, Гранни придумала сразу после погрома, устроенного на московском Преображенском кладбище. Точнее, после того, как девушка поняла, что Консул очень серьёзно воспринял осквернение могил и жаждет поговорить с тем, кому зачем-то понадобились древние кости. О том, что этим «кем-то» была Бри, в то время Внутренняя Агема ещё не знала. Со слов Консула Гранни поняла, что кости таинственному вандалу требуются регулярно, и предложила устроить шумиху в прессе по поводу разгрома Преображенского и так заставить человскую полицию шевелиться. Консул идею одобрил, сегодня она принесла результат, и Гранни точно знала, что Марина Брич в Санкт-Петербурге.
Ну… скорее всего, в Санкт-Петербурге.
Могила, о которой шла речь, находилась в дальнем от ворот углу, у покосившейся ограды, в тени деревьев, и действительно было очень похоже, что о ней просто-напросто позабыли, заторопившись покинуть кладбище. При этом напрочь отсутствовали какие-либо признаки погрома, в отличие от Преображенского кладбища, фото и видео с которого Гранни внимательно изучила. В Москве случился именно погром: с развороченными оградами и разбитыми памятниками, здесь же могильный камень аккуратно вынут и отставлен в сторону, яма ровная, земля не разбросана, а свалена кучей, чтобы удобнее было закапывать. Остальные могилы, на которые указала директор, и вовсе выглядели абсолютно целыми, нетронутыми, и тот факт, что их раскапывали, скорее всего, постарались скрыть с помощью магии. Скорее всего – потому что восстановить прежний облик с такой достоверностью без неё невозможно, однако Гранни, как ни старалась, не уловила следов возмущения магического поля.
Следы раскопа на пяти могилах были убраны идеально, а последняя осталась выставленной напоказ… Бри забыла вернуть его в исходное состояние или сделала это специально? Как в Москве?
«Вряд ли она поступила так нарочно. Бри не дура и уже должна была понять, к чему приводит детское желание дерзко заявить о себе. Скорее всего забыла. Что тоже неплохо…»
Оба варианта неплохи. И совершенно неважно, почему Бри оставила могилу разрытой: чтобы показать преследователям язык или по забывчивости. Важно то, что в ней нет хладнокровной уверенности в собственных силах и Бри совершает ошибки. Которые будут дорого ей стоить.
– Те пять могил мы пока не вскрывали, а про эту полицейские сказали, что из неё все кости достали.
– Именно так, – подтвердила Гранни. – Это их добыча.
– Только ради костей, получается, всё это затевают?
– Да, ради костей.
– Но зачем? – Директор была взрослой, рассудительной, абсолютно нормальной женщиной и абсолютно не понимала для чего кто-то, пребывая в здравом уме и твёрдой памяти, полезет ночью разрывать могилы, чтобы заполучить старые кости. – Они сумасшедшие?
– Поймаем – узнаем.
– То есть, мы правильно поняли, что наше кладбище не первое?
– Далеко не первое, – кивнула Гранни. – Они много где засветились.
– Что-то я не слышала…
– В других областях, в Ленинградской вы – первые.
– Сомнительная радость.
– Согласна с вами.
– Сатанисты?
– Поймаем – узнаем, – повторила Гранни, в последний раз оглядывая могилу и понимая, что здесь ей больше делать нечего. – Но как бы то ни было, федеральное преступление они себе уже вытянули.
– Вот ведь идиоты. – Директор вздохнула. – А вы их поймаете?
– Обязательно.
Да, никаких зацепок для магического поиска Бри не оставила, однако Гранни не сомневалась в том, что в настоящий момент беглянка скрывается в Питере.
«Ты не считаешь своё дело законченным. Ты хочешь продолжить игру и потому не сбежала на другой континент, а осталась рядом. А значит, мы обязательно встретимся…»
– Вы что-то сказали? – встрепенулась директор.
– Пообещала себе обязательно поймать вандалов, – улыбнулась в ответ Гранни. – И как можно быстрее.
///
– Скучаете?
– Разве похоже, что я скучаю?
– Вы не смотрите в телефон, не читаете книгу, не рассматриваете прохожих…
– Предположим, я задумалась.
– Вы разве не знаете, что местные законы Питера это запрещают?
– Думать?
– Скучать.
– И какое наказание предусмотрено за нарушение?
– Почему сразу наказание?
– А что?
