4 часть
А вот никак. Достаточно убедить себя, что данное знакомство было быстротечным, мимолётным и банально случайным. Как какое-нибудь эпизодическое появление любимого актёра в любимом сериале всего на несколько секунд экранного времени. Да, мимоходом засветился, но, его участие совершенно не повлияло на общий ход сюжетных событий во всей истории. С таким же успехом она могла выделить его где-нибудь на улице, в толпе и тут же потерять из виду. Навсегда.
Так Элл думала изначально, убеждая себя раз за разом, что уже никогда и ни при каких иных обстоятельствах не пересечётся с Гордоном ни в этой жизни, ни где-либо ещё (если только не в каких-нибудь альтернативных вселенных собственного воображения). В таком городе, как Долус-Сити подобные совпадения невозможны, всё равно что выиграть джек-пот в национальной лотерее два раза подряд.
Как правило, именно так в нашей жизни всё и происходит. Другое дело, когда подобные плохие мальчики с омерзительно отвратным характером и грязным языком всё же умудряются притягивать внимание и задевать память неискушённым девочкам подобных Эльвире Бабич. И не только задевать, но и оставлять на чутких сенсорах очень мнимой девчачьей души весьма глубокий, а порою даже болезненный отпечаток. А Элли как раз находилась в том нежном возрасте, когда собственные амбиции по поводу личного и якобы богатого жизненного опыта зашкаливали, а вот чувство опасности и самосохранения рядом с такими притягательными красавчиками, напрочь отсутствовали или жалко блекли под всесметающим напором слишком бурного воображения.
Достаточно было вспомнить о некоторых эпизодах в кабинете Адама Ковальски и всё, душа тут же срывалась в «рай» на всех попутках и парусах. Элл выпадала из реальности, не в силах (вернее, совершенно не желая) останавливаться. Перед внутренним взором одна за одной вырисовывались захватывающие картинки гипотетического сценария несостоявшегося хода событий. Там они снова встречались, либо случайно, либо по вине Марка (ведь он не мог её не заметить, а, значит, должен был запомнить и захотеть где-нибудь выследить). И эта встреча обязательно происходила в интимной обстановке, где демон-искуситель нашёптывал ей на ушко своим проникновенно звучным баритоном очень пошлую просьбу. А может и не просьбу, а вполне конкретный приказ на грани беспощадной угрозы – вылизать ему мошонку вместе с большим толстым членом…
Кажется, ей пора завести парня. Три месяца беспросветной (а, главное, абсолютно холостяцкой) жизни в огромном городе, сулящем не менее огромные перспективы, давали о себе знать не лучшим образом. Очередной тупик после очередной попытки под номером 100500. Ни многообещающих ролей, ни удачных прослушиваний, ни того же желания сходить после работы в ближайший ночной клуб и оттянуться там по полной. И всё это в её-то неполные двадцать лет? Когда она успела скатиться в эту выгребную яму, пополнив ряды хронических неудачниц в столь раннем возрасте?
Поэтому и не было ничего удивительного в том, что она шла на прослушивание в HCN без особого энтузиазма. Чем масштабней проект и вложенные в него средства, тем меньше шансов как-то туда пробиться-пролезть собственными силами. И таланты тут ни при чём. Уж в последнем Элл успела убедиться довольно быстро. Особенно когда подобные вылазки очень даже скоро переросли в обыденный ритуал из одинаковых «дней» сурка, сравнимые разве что с ежедневными походами на работу. Единственное отличие – тебе не выплачивают денег за потраченное впустую время. При чём не имело никакого значения, где и кто принимал у тебя пробы и сколько при этом набивалось желающих в длинном или тесном коридорчике выбранного павильона. Шансы вроде как у всех равные, а вот результаты…
Новый поход не был исключением из правил. При виде вполне предсказуемой толпы в несколько сот человек, как девушек, так и парней, с временными пропусками-бейджиками и порядковыми номерами на бумажных стикерах, Элли испытала ещё более ожидаемый приступ убийственного разочарования. Бесконечно длинный и на редкость широкий коридор знаменитой телестудии в эти часы напоминал собой загон для тихо блеющих овечек. Живой отсюда ты, конечно же, выйдешь, но на вряд ли с желанной ролью будущей телезвезды. Если до сего момента какая-то надежда где-то и тлела очень-очень глубоко, то после увиденного и осмысленного, от неё вообще ничего не осталось, даже самой ничтожной крупицы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Проще и разумней было бы сразу уйти. Но в этом-то и проблема. Даже если бы тебе сказали, что ничего у тебя не выйдет, тебя никуда не возьмут или, хуже того, ты с треском провалишь прослушивание, ты всё равно останешься и будешь стоять здесь до последнего. И не потому, что ты набитая дура и наивная овца, а потому что так делают все. Потому что нужно отчитываться перед своим киноагентом, иначе он пошлёт тебя на все четыре стороны и перестанет искать тебе что-то новое и подходящее. И не важно, имеешь ты при этом хоть какой-то самый минимальный шанс быть замеченной или так и останешься невостребованной актрисулькой для вечных проб, ты обязана делать то, что от тебя требуют. Так что, если ты не Николь Кидман и не Алисса Милано, все твои хэштэги с #MeToo в Инстаграмм или Твиттере всем до лампочки. Потому что ты никто. Ещё одна провинциальная бабочка, прилетевшая на огни большого города и на которую остальным откровенно плевать. Ты не лучше и не хуже других, ты такая же, как и все. Хочешь привлечь к себе внимание и чем-то выделиться среди себе подобных? Тогда тебе придётся сделать нечто невозможное, что-то в духе Марка Гордона. И то не факт, что тебе это поможет.
Каково же было удивление Элл, когда она увидела предмет своего почти что оформившегося обожания как раз на пике самоуничижающей мантры, всего через несколько минут после её появления в этой треклятой телестудии. И не просто увидела, а получила очередную порцию отрезвляющего шока, кидающего со всей дури лицом о землю с весьма ощутимым ударом под дых.
Видимо, Гордон ошивался здесь ещё задолго до её прихода и едва ли знал о том, что она тоже здесь будет. Очередное совпадение? Как бы не хотелось с этим не согласиться, но да. Банальное и практически невозможное совпадение. Ну, а то, что он находился в окружении как минимум шести зачарованных его экзотической внешностью старлеток, как раз и указывало на главную цель его визита. Всё его внимание на тот момент было сосредоточено на какой-то блондинке, которую он выделил среди других красоток и теперь брал заинтересовавшую его «крепость» с привычным для себя напором. Правда, в этот раз он разговаривал с выбранной жертвой без угрожающих криков и пугающих действий, не переставая улыбаться самодовольной ухмылкой демона-искусителя. Блондинка улыбалась ему в ответ скорее с лёгким снисхождением, нежели от бурного восторга, прижимаясь спиной и затылком к стене. Марк же нависал над ней в позе навороченного брутала, опираясь ладонью о ту же стенку в нескольких дюймах от её головы. И всё это в каких-то шести ярдах от обомлевшей при лицезрении данной картины Эльвиры Бабич.
Только этого ей сейчас не хватало. Мало ей предыдущих эмоциональных встрясок с уничижающим самокопанием, так теперь ещё для полного счастья её решили приложить нежданным удушьем взявшейся из ниоткуда ревности? Что за нах?.. И почему её так вело – дичайшим желанием самой прижаться к ближайшей стене, закрыть глаза и хоть немного отдышаться? Особенно от того, КАК Гордон смотрел на ту грёбаную блондинку. Словно поджидал подходящего момента, когда уже сможет заглотить её целиком, подобно ненасытному питону.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Сценарист? Серьёзно? Тогда какого он ошивается на кинопробах?
Хотелось уже не просто отвернуться, а забиться в какой-нибудь самый дальний от этого места угол и, желательно, не в этом коридоре. Только становиться ещё более невидимой, чем Элл себя сейчас ощущала, было уже банально некуда. А от мысли, что Марк её тоже рано или поздно заметит, становилось ещё хуже. И вовсе не от того, что он её сразу же узнает, а как раз наоборот – либо не узнает, либо посмотрит, как на пустое место. Да и с чего ему её замечать? Ему и без того с лихвой хватало тех жертв, которые его окружали в те минуты и сами, добровольно лезли в ничем не прикрытые ловушки.
