– Я хочу начать свою профессиональную карьеру с полностью одетой роли. А сиськами на экране пусть трясут те, кому больше нечего демонстрировать.
– Как мило и трогательно. Почти до слёз. Пуританское воспитание пай-девочки во всей своей провинциальной красе. – ну вот, началось. И, конечно же, он не преминул подчеркнуть свою издевку «очаровывающей» улыбочкой чеширского кота. – А мне-то раньше всегда казалось, что все, кто рано или поздно вырывается из-под гестаповского надзора своих высокоморальных предков, тут же пускается во все тяжкие, стоит только глотнуть пару доз сшибающей на раз запретной свободы. Это же, по сути, негласные законы каменных джунглей с редчайшим исключением из правил. Аксиома, не требующая доказательств.
– У меня нет времени на подобные глупости. Если бы я хотела избавиться от родительской опеки, то пошла бы учиться в какой-нибудь колледж за пределами нашего городка.
Молодец, Элл, не забудь назвать ему своё полное имя, паспортные данные и нынешнее место жительства. Ну, а сверху, приложить список из более подробных описаний своей полной автобиографии. Только не говори, что усилившийся после твоих слов в его взгляде интерес тебе не польстил.
– И сколько же тебе лет, золотце, если ты решила не тратить свои драгоценные годы юности на получение профессионального образования?
Называется, приехали. И, как всегда, в самый неожиданный момент. И, какого, спрашивается, ему приспичило узнавать сколько ей лет? Он же явно не собирается с ней знакомиться для будущих встреч и свиданий, как и приглашать в ночной клуб, куда пускают только совершеннолетних.
Пришлось от волнения и очередного приступа тахикардии немного затянуть с ответом. Лгать не хотелось, но и видеть в глазах Гордона вполне предсказуемое разочарование – в особенности.
– Двадцать!.. Один год.
Последующей реакции на ответную ухмылку Марка, Элли ожидала от себя ещё меньше. То, как её захлестнёт удушающим приступом идиотского смущения с подрезающей слабостью бесконтрольного волнения при виде ослепительного оскала самодовольного дьявола-искусителя. Запрещённый удар под дых, ни дать, ни взять.
А что ещё она могла ожидать и от него, и от себя? Он же старше её, максимум вдвое, а значит намного опытней в большинстве жизненных вопросах. Всё что ей сейчас остаётся, это гадать на кофейной гуще, через что же ему пришлось пройти на самом деле за всю свою сомнительную карьеру невостребованного сценариста. То, что он успел соприкоснуться с более пугающей реальностью закулисного мира, девушка нисколько не сомневалась, как и в наличии внушительного списка знакомств с начинающими актрисами, подобного ей уровня.
– Двадцать один так двадцать один. – мужчина одарил её снисходительным согласием, подмигнув сразу двумя глазами, жестом, близким к циничному заговору. – Хотя в таком возрасте пора уже иметь хоть какое-то поверхностное представление о главных принципах работы местной кинокухни. Если ты, конечно, не сидела сиднем после окончания старшей школы два года в родном городке в ожидании принца на белом Мустанге. За такое время даже школьница успеет проникнуться основами основ закулисной жизни.
– Ты это о чём? О карьере через постель?
– А ты что, записалась в ряды отчаянных активисток, проталкивающих новомодный флэшмоб под названием Time's up*? – серебряная платина бесчувственных глаз опять передёрнулась полумутной дымкой кобелиной поволоки. – Я, конечно, могу сделать испуганный вид, поднять лапки кверху и красиво испариться в неизвестном направлении. Только едва ли твои наивные представления об истинно реальном положении вещей хоть что-нибудь изменят. Всё, что мы видим в мире – это такая же показательная картинка для публики и наивного обывателя, как любой игровой фильм на киноэкране. За столь короткое время перекроить его железобетонный каркас не то что невозможно, этого банально никто не станет делать. Ломать привычные устои нашей жизни ради кучки неудовлетворённых феминисток? Я вас умоляю. Да ты сама не продержишься в навязанном данным движением монашеском образе и полугода. Природа возьмёт своё, а пропаганда секса – ещё больше её усилит. А постель как была, так и останется даже в далёком будущем главным символом Западной киноиндустрии. Рано или поздно ты это поймёшь, поскольку ради какой-то никому неизвестной актрисульки никто не станет мараться ни с расследованием, ни с судебными издержками. И ты это сделаешь сама, добровольно, без какого-либо принуждения со стороны, потому что всегда найдётся кто-то более проворный и смекалистый, кому будет откровенно посрать на давно канувшие в небытие моральные устои современного общества. Может и не сейчас, но потом-то ты дашь, вернее, сама предложишь и ляжешь, и, само собой, подмахнёшь, когда до тебя дойдёт, какова же истинная цена хорошей стартовой роли. Но и в этом случае придётся либо дальше давать себя трахать, чтобы удержать свой звёздный киностатус на достигнутой позиции, либо искать покровителя, который, опять же будет тебя трахать и делиться тобой со своими влиятельными дружками. Ну, а если повезёт и тебе-таки удастся добраться до вершины выбранного тобою Олимпа, тогда уже ты можешь начинать трахать всех сама, как заслуженная королева бала, плетя интриги, манипулируя и продвигая в жизнь исключительно личные интересы. Так что, хочешь ты того или нет, но тебе по любому придётся трахаться куда чаще ЗА экраном, а не НА экране. Я уже молчу о прочих издержках выбранной тобой профессии – об обязательных посещениях богемных тусовок и нескончаемых рекламных компаний.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Наконец-то он замолчал, «игриво» прикусив нижнюю губу и состроив мину циничного хохмача.
Всё-таки его слова достигли нужной цели в поставленной им задаче, ударив со всей силы по сознанию и нервам обжигающей волной бесконтрольного волнения вскипевшей в жилах кровью.
А в том, что он перегибал палку в обсуждаемой им теме, явно подначивая над своей малоопытной собеседницей, Элл нисколько не сомневалась. Но вот только зачем и на кой? Запугать или, наоборот, довести до реверсии – вызывать на более откровенный, чем уже есть, разговор? К тому же, ко всему прочему, фраза за фразой, мужчина преображался прямо на глазах, превращаясь в того самого Марка Гордона, чей незабываемый образ успел пропечататься в памяти девушки яркими картинками и волнительным восприятием пережитого в офисе Ковальски безумия. Будоражащий воображение и чувства типаж безбашенного маргинала и очень плохого мальчика.
Любая друга (скорее даже недалёкая) на её месте дурочка с маломальским арсеналом моральных качеств и принципов уже давно бы подвела в этом разговоре финальную черту. Чего не скажешь теперь об Элли, упрямо стоявшую на занятой до этого позиции и ни в какую не желавшую оттуда сходить.
Да, то ли случайность, то ли провидение столкнуло их вместе лицом к лицу уже во второй раз за прошедшую неделю. Но, кто сказал, что это коварные происки судьбы, а не банальное совпадение? Она же прекрасно видела, что это за человек и более близкое с ним знакомство не сулило ничего хорошего ни в ближайшем, ни в самом дальнем будущем. Тогда почему она не уходит, предпочитая и дальше украдкой любоваться этим жгучим красавчиком, подставляя собственное тело с рассудком сыплющимся ударам из противоречивых чувств и извращённых желаний? Словно испытывала некое мазохистское удовольствие в этом воистину сумасшедшем аттракционе – прыгая раз за разом из кипящего масла в ледяной прорубь с головой.
– Хочешь сказать, что харассмент** – это всего лишь пустое слово в уголовном кодексе и здесь его в принципе не существует? – ничего умнее в ответ она конечно же сказать не смогла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Циничный смешок Гордона прозвучал куда красноречивей любого другого словесного опровержения.
– Ты действительно такое не в меру наивное создание, каким пытаешься тут передо мной выглядеть, или просто им прикидываешься? Солнце красное, оглянись! Ты что, не видела сколько здесь набилось более потенциальных чем ты сама конкурентов?
Мужчина развёл руками, словно пытался данным жестом охватить всё окружающее их пространство – тот самый закулисный киномир, чьи жестокие и вполне себе аморальные законы никого не щадили и не обходили стороной. Так что, да, Элл не сумела устоять, чтобы неосознанно поддаться его искусным манипуляциям, проследив за движением его расслабленных ладоней с… идеальной ухоженными длинными пальцами. Даже нервно сглотнула пересохшую за пару мгновений слюну.
