– Если вдруг когда-нибудь понадобятся несколько действительно классных снимков в своё портфолио или ещё куда – будешь теперь знать, где их можно получить почти задаром. Можешь даже поделиться данной инфой с соседями, мне по херу. Делай, со всем этим что хочешь. Как любят выражаться герои в голливудских высерах «Это свободная страна!».
Марк комично расширил свои колдовские глазища, и Элл, не сдержавшись, хохотнула в ответ. Видимо, нервы напоследок всё-таки сдали.
Мешкала она всего ничего. Шутка ли дело, когда тебе протягивал визитку сам Марк Гордон, а не какой-то там сферический конь в вакууме по имени Зак. Да и в глубине наивной душонки совсем некстати вдруг закопошился навязчивый червячок реанимированной надежды, рисуя в воображении красочные картинки возможной скорой встречи с этим невыносимым красавчиком.
Даже несмотря на весь его бьющий через край цинизм и вульгарную манеру излагаться, Гордон продолжал притягивать к себе и ментально, и физически подобно мощнейшему электрическому магниту. Поэтому не было ничего удивительного в том, если воздух вокруг него начинал вдруг ощутимо «трещать», словно от невидимых вспышек-разрядов статического напряжения. К тому же, он относился к той редкой породе парней, которым девушки без колебаний давали в первый же день знакомства. Причём, любые девушки. И Элли это знала, поскольку готова уже была стать одной из них.
И, да, она всё-таки это сделала. Взяла эту долбанную визитку, после чего уголок чувственного рта мужчины приподнялся в самодовольной ухмылке.
– Может когда-нибудь встретимся ещё? – он подмигнул ей, как тогда в офисе Ковальски, и оттолкнулся от стенки.
Элл так и не шелохнулась, наблюдая залипшим взором, как Гордон раскованной походкой неспешно вышагивает в другую часть длинного коридора, к следующей группке потенциальных жертв, до которой он ещё не успел за сегодня добраться. Взгляд девушки, впервые за всё это время осмелев, потянулся к его пояснице, вернее, к обтянутым чёрными джинсами ягодицам. Её губки, не сдержавшись перед таким сладким соблазном, растянулись в усмешке, которую она попыталась скопировать у её предыдущего хозяина. Пришлось даже насильно отвести глаза в сторону и заставить себя заново дышать, качая головой в неверии на собственную реакцию.
Да, ей определённо, в срочном порядке требовался парень, и, желательно такой, как Марк Гордон.
_______________________________________
*Time’s Up ("Хватит уже" или "Время вышло") – новый флэш-моб, цель которого остановить сексуальные домогательства к женщинам. Эта акция возникла после грандиозного скандала, связанного с известным продюсером Харви Вайнштейном.
**харассмент — в праве США преступление, нарушающее неприкосновенность частной жизни лица преследованием (телефонными звонками, письмами, слежкой и пр.), назойливым приставанием, домогательством. Совершается обычно с сексуальными мотивами.
5 часть
А кого она ещё могла винить, как не этого изворотливого засранца? Пусть и не во всех смертных грехах, но, по большей части, в случившемся в самом ближайшем будущем. Если бы она тогда на него не запала, а он не оставил с их последней встречи свой ядовитый след в её душе и вспыхнувших на ровном месте чувствах, вызывав нешуточный всплеск недетского к нему интереса (усиленного впоследствии ночными фантазиями в пустой постели), хрена с два у всей этой истории появилось бы своё логическое продолжение со скорым появлением на горизонте Елизаветы Кэрролл.
Но в этом-то и вся прелесть. Марк по жизни и в целом оказался везучим сукиным сыном, можно сказать, тем роковым «счастливым» билетиком в «Рай», который Элли удалось урвать самым невероятным образом. Это потом уже она поймёт, откуда в нём накопилось (достигнув своего критического пика) всего этого взрывоопасного дерьма. Если ты рискнул связать жизнь с Кэрролл, о других вариантах развития своего фатального будущего можешь забыть. О себе, кстати, тоже. Поскольку, подпадая под влияние этой женщины, ты перестаёшь принадлежать себе во всех существующих аспектах воспринимаемого тобою бытия, а она… Именно она в дальнейшем и решает, что же с тобой делать – на своё личное усмотрение. И именно она и сотворила из Марка столь прекрасное и беспринципно коварное чудовище. Ещё одного падшего ангела с подрезанными крылышками – неотъемлемого персонажа своей исключительной коллекции из эксклюзивных игрушек…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сколько ночей Элл пришлось ворочаться с боку на бок на старой и оттого совершенно неудобной кровати, вспоминая колдовские глаза Гордона, его циничную ухмылку дьявола-искусителя, подчёркнутое стильными шмотками гибкое тело дикого и смертельно опасного хищника… его утробный шёпот над ухом Ковалски, зачитывающий список извращённых пожеланий к той таинственной и явно ненавистной ему особы…
Естественно, ей хотелось куда большего. Увидеть его полностью обнажённым, узнать, до каких размеров во время эрекции увеличивается его член… как он пахнет вблизи сразу после душа…
Может поэтому, в памяти так назойливо всплывали слова близкой подруги и одноклассницы из старшей школы в Девенпорте – Клэр Прист? Кларисса частенько любила повторять (со стопроцентным знанием не раз обсасываемой ею темы), что самый идеальный размер возбужденного мужского члена – это когда тот полностью помещается всей своей длиной в двух женских ладошках, и когда край его головки выступает частично или целиком поверх сжатого на нём второго кулачка. Откуда у неё взялось подобное убеждение об идеальном пенисе, для Элл и по сей день оставалось загадкой (может, подслушала разговор своей матери и её подруг?)? Ну и, самое главное, чтобы сам эрегированный фаллос был не слишком тонким и не пугающе толстым – поскольку кулачки должны были его обжимать полным захватом.
Не поэтому ли Эльвире тогда казалось, что у Марка Гордона должен был быть именно такой член? Ну, а то, что она мечтала увидеть его вживую не меньше, чем самого его хозяина, в этом уже не было ничего удивительного. После таких откровенных желаний можно смело списывать себя в озабоченные нимфоманки, у которых постоянно зудит и чешется, а временами ещё и «протекает».
И то, что она сохранила визитку друга Марка, только усиливало разрастающуюся к этому человеку одержимость, прокручивая в памяти раз за разом его брошенную, как бы невзначай, фразу «Может когда-нибудь встретимся ещё?». В общем, делала всё что угодно, но только не гнала его из своей головы и растревоженных им же чувств.
Ну, а после того, как узнала, что фотосалон Зака Фильцмана находился всего в каких-то двух кварталах от её дома, всё прочее вдруг стало на свои места. Будто во всей этой истории как раз и не хватало именно этого судьбоносного кусочка пазла, который и стал тем решающим звеном в общей цепочке взаимосвязанных событий, повлияв впоследствии на окончательное решение Эльвиры Бабич.
Почему она сразу не подумала о том, что Марк, скорей всего, живёт где-то по соседству на Пайн-Драйв? А может даже совсем рядом, на одной с ней улице. Он же прекрасно говорит по-русски, а фамилия Гордон не менее распространена в той же России, пусть он и мог взять себе псевдоним, как любой другой писатель из так называемой творческой братии. Не даром Адам Ковальски ей постоянно нудит о том, чтобы она выбрала себе другое, более приемлемое для слуха западного кинозрителя имя.
В общем, сопоставив все имеющиеся на тот момент факты, Эльвира решила, что Марк должен снимать недорогую квартиру где-то рядом с салоном своего друга-фотографа. Хотя едва ли она ожидала его там увидеть, когда в пятницу, около трёх часов пополудни она входила в открытые двери старого трёхэтажного здания на перекрёстке Мелборн-стрит и 54-ой улицы. При любом раскладе, всё это не имело никакого сверхважного значения. Если Зак Фильцман действительно был лучшим другом Гордона, значит, он обязан знать, где тот живёт и в какое время суток Марк сидит у себя дома. Номер мобилки тоже подойдёт, главное, узнать, кто такой Зак и чем его проще подкупить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
