В «Наказе» говорилось, что употребление пытки «противно здравому естественному рассуждению: само человечество вопиет против оной и требует, что она была вовсе уничтожена… Надлежит, чтоб судимые в великих винах с согласия законов избирали себе судей или по крайней мере могли бы отрицать из них толикое число, чтоб оставшиеся казались быть в суде по выбору судимых преступников. Также бы надлежало нескольким из судей быть чина по гражданству такого же, какого и ответчик, то есть ему равным, чтоб он не мог подумать, будто бы он попал в руки таких людей, которые в его деле насильство во вред ему употребить могут».
В «Наказе» подчеркивалось, что «самодержец, представляющий и имеющий в своих руках всю власть… может один издавать общий о наказании закон, которому все члены общества подвержены; однако он должен воздержаться… чтобы самому не судить. Почему и надлежит ему иметь других особ, которые бы судили по законам».
Русский общественный и государственный деятель, историк и публицист М. М. Щербатов в сочинении «Разные рассуждения о правлении» старался по возможности беспристрастно отнестись к различным формам правления: монархическому, аристократическому и демократическому[84].
М. М. Щербатов подчеркивал, что «никакое сообщество… не может пребывать без некоторых правил и законов… Сие сочинило разные роды правления: монархическое, которое от патриаршего правления начало свое имеет; деспотическое, иль самовластное, введенное мучителями; аристократическое и демократическое, о каких можно мнить, что они произведены неудовольствием вельмож иль всего народа правлением сих деспотов, которые по тому, колико они имели участие в сих переменениях, более или менее участие в правлении взяли».
«Все сии правления (окромя самовластного) имеют их полезности и пороки: часто монархия переменяется в самовластие иль в ужаснейшее мучительство, аристократия весьма утесняет подлый народ, демократия производит беспорядки и смущения, которые иногда и самого государства погибель приключают. И так можно сказать, что несть ничего совершенного в делах человеческих, но понеже совершенство нам не дано в удел, то будет, по крайней мере, стараться от пороков избежать».
Характеризуя монархическое правление, М. М. Щербатов считал, что «государь – по избранию ли, иль по праву рождения, на престол бывает возведен – должен не только себя почитать царем народа, который управляем, как отцом, а они себя его (должны) детьми считать: он есть их покровитель, защитник, судия и проч. И как в правлении каждого рода хотя вышняя власть и в персоне единого отца пребывает, однако и тот в важных делах спрашивает совету у старейших иль мудрейших своих детей, то тем наивяще понеже в монархическом правлении более важных дел случается, и что когда же надлежит сохранить установленные уже законы иль новые установить для благополучия народов: не необходимо ли нужно государю иметь совет, сочиненный из мудрейших и более знания имеющих в делах, людей его народа, которые должны ему представлять то, что может служить счастию государств, и отсоветовать колико возможно в вещах, предосудительных государству и клонящихся к самовластию».
Аристократическое правление, по мнению М. М. Щербатова, «установилось через некоторые возмущения, сочиненные главными фамилиями, которые, видя, что монархия зачала в самовластие пременяться, выдумали другой род правления, сиречь, такой, в котором власть вверена некоторому числу людей, отличаемых их достоинствами и летами. С первого взгляду, несть ничего прекраснее главностей сего правления: тут мудрейшие люди сочиняют Сенат: не по своенравию одного, но по здравому рассуждению разумнейших мужей государства дела течение свое имеют».
Вместе с тем он подчеркивает, что «если столь мудрые люди, сочиняющие Сенат, также бывают заражены честолюбием и собственною к себе любовию; каждой, хотя и равен в Сенате, однако хотел бы властвовать, и чтобы его голосу предпочтительно пред другими последовали… Хотя дела и решаются по большому числу голосов, однако большее число не всегда лучше бывает… Предпочитая пользы своих родов интересам государства, стараются учинить вечными в их домах достоинства и богатства со исключением других, и утесняя подлый народ, который нигде столь не несчастлив, как под аристократическим правлением».
М. М. Щербатов считал, что те же причины, «которые подали случаи переменить монархию во аристократию, сиречь, мучительство государей вельможам, были причиною установления народного правления, то есть мучительства вельмож подлому народу… Демократическое правление, с первого взгляда, является быть сходственнейшее с естественным законом: понеже быв все рождены от единого отца, не все ли имеют справедливость требовать сию равность состояний, которая (ныне) является изгнанною из сообществ? Но, рассмотря сие, с другой стороны, несть ничего непостояннее сего правления: оно снедает свои недра, разделялся в разные партии, которые разные смутные поджигают, как корабль на волнующемся море – хотя часто искусством кормщика от потопления избегают, но чаще еще и погибают иногда у самой пристани».
Говоря о самовластии, М. М. Щербатов сомневался в возможности «по справедливости самовластие именем правления именовать, понеже сие есть мучительство, в котором нет иных законов и иных правил, окромя безумных своенравий деспота (самовладетеля). Вместо что в монархии государь есть для народа, в самовластном правлении народ является быть сделан для государя».
Касаясь прав народов в условиях разных правлений, М. М. Щербатов приходит к выводу, что «ничто более действия не имеет над правами человеческими, как воспитание, и как воспитание разнствует по разным родам правления, и так под всяким правлением народ имеет особливые нравы, более иль менее сходственные с законами государства. Таким образом, в монархии люди честолюбивы, во аристократии горды и тверды, в демократии смутнолюбивы и увертчивы, в самовластном же правлении подлы и низки».
Ряд конструктивных идей высказал А. А. Безбородко (1747–1799) в составленной им в 1799 г. записке. Он считал, что в России насчитывается три сословия: дворянство, мещанство и крестьянство.
Дворянство и мещанство имеет свои законы, которыми служат жалованные грамоты 1785 г. Он полагал, что и крестьянство также должно иметь свои законы, которые при сохранении крепостного права гарантировали бы неприкосновенность движимого имущества.
Он предлагал избрать в губерниях по два депутата от каждого сословия, с участием которых министр рассматривал бы дела, касающиеся губернии. Собрание этих депутатов от всех губерний должно было рассматривать проекты законов, которые затем подлежали одобрению общим собранием сената и утверждению царем. Таким образом, собрание депутатов выступало как законосовещательное учреждение, хотя самодержавная власть сохраняла за собой право издавать законы без предварительного обсуждения их палатою.
По мнению А. А. Безбородко, Россия может быть только самодержавным государством, отличающимся от деспотии тем, что самодержец, издающий свой закон, сам первый его чтит и повинуется ему.
Идеи дворянского конституционализма разделял и А. Р. Воронцов (1741–1805). Он разработал проект реорганизации сената, предложенный в «Записке неизвестного лица о сенате и государственном устройстве».
По мнению автора «Записки», сенат должен осуществлять функции «власти, посредствующей между государем и народом». Он наделял его правом представлять императору кандидатов на посты президентов коллегий, губернаторов и т. п.
А. Р. Воронцов предлагал некоторые узаконения сделать коренными, «заимствовать из существующих в Англии… как-то Grande Charte и Habeas corpus, соглашать, однако же, с нравами и с настоящим нашим состоянием».
Аналогичные идеи о реформе сената А. Р. Воронцов изложил в записке, направленной Александру I (1801 г.)[85].
Однако наиболее интересным документом, отражающим политические воззрения А. Р. Воронцова, является «Грамота Российскому народу». Основная задача «Грамоты» заключалась в том, чтобы «подтвердить и возобновить права и преимущества, данные дворянству предыдущими государями».
«Грамота» А. Р. Воронцова воспроизводит некоторые основные положения Habeas corpus act. Его «Грамота» предусматривает право выезда из страны, а также запрещает конфискацию у крестьянина его инвентаря.
Эти идеи дворянских либералов оказали заметное влияние на развитие идей конституционализма в XIX в.
Во второй половине XVIII в. в России сформировалось новое течение общественно-политической мысли – просветительство, наиболее яркими представителями которого были С. Е. Десницкий, Д. И. Фонвизин и Н. И. Новиков.
Русский юрист и социолог С. Е. Десницкий был автором одного из наиболее развернутых конституционных проектов тех лет – «Представления о учреждении законодательной, судебной и наказательной власти в Российской империи»[86], направленного Екатерине II в 1768 г.
