настояла на том, чтобы Ли Сунлинь взял кредит на постройку нового здания. В 1988 году родился Джейк, но Мань Синмей некогда было заниматься сыном. Отсидев положенный месяц после родов дома, она наняла няньку и вернулась к делам. Семейный бизнес рос, набирал обороты, а семейное счастье трещало по швам. Когда Джейку исполнилось восемь лет, родители развелись. К тому времени Мань Синмей уже владела сетью небольших отелей в Даляне и других приморских городах, но ее амбиции простирались гораздо дальше. Ли Сунлинь остался не у дел. Теперь у него не было ни бизнеса, ни семьи. Он уехал из Даляня, а потом и из Китая.
Маленький Джейк остался с матерью. Холодной, расчётливой, но богатевшей день ото дня женщиной. Женщиной, не любившей никого и ничего кроме власти и денег.
И вот спустя почти 30 лет Мань Синмей — женщина, поистине сотворившая себя сама, женщина, создавшая многомиллионный бизнес, женщина, которую подчинённые за глаза называли не иначе, как ледяной демон — настолько она была холодна и сурова, — эта женщина сидела напротив собственного сына в ресторане собственного отеля и мило улыбалась ему. Незнакомец, случайно бросивший взгляд в их сторону, мог бы подумать, что Мань Синмей — само очарование, и никогда бы не догадался, что ещё полчаса назад она орала на сотрудников своего отеля так, что дрожали стены. Все закончилось увольнением главного управляющего отелем и ещё нескольких служащих рангом пониже. Теперь же Мань Синмей, казалось, была полностью удовлетворена и уже забыла о происшествии.
— Цзяньджэ, когда ты планируешь вернуться в Далянь? — спросила она сына.
Мать была единственным человеком, который называл Джейка его настоящим именем, данным при рождении. Все остальные звали его Джейком. Это имя дали ему в Англии, куда в 12 лет его отправила мать для улучшения знаний английского. Иностранцам трудно было выговорить Цзяньджэ, а потому учительница предложила называть его Джейком. Имя мальчику понравилось, а вот Англия не очень. Спустя полгода он вернулся на родину. Туманный Альбион остался в прошлом, но имя Джейк прилипло к нему. С тех пор, казалось, он ни разу не представился своим китайским именем. Однако мать предпочитала придерживаться традиций, а китайское имя сына было одним из способов эти традиции сохранить.
Итак, она снова спросила:
— Цзяньджэ, когда мы возвращаемся в Далянь?
— Завтра утром. Ты поедешь со мной?
— Да. Здесь все дела улажены. К тому же я соскучилась по дому.
— Не понимаю, зачем мне нужно было приезжать.
— Потому что я хочу, чтобы ты научился управлять бизнесом правильно.
— Ты хочешь сказать, чтобы я научился орать на сотрудников, как это делаешь ты?
— Пойми, с этими людьми нельзя быть слишком мягким, иначе они просто не будут тебя уважать.
— Я видел другое. Необязательно унижать человека, чтобы указать ему на ошибку.
— Иногда я жалею, что отправила тебя учиться в США. То, что хорошо на Западе, не работает в Китае.
— Может, ты просто не пробовала?
— Ты говоришь словами своего отца, Цзяньджэ. Мне это не нравится, — постучала она идеально наманикюренным ноготком по столу.
— Я рад, что хоть в чём-то похож на него.
— Мы не будем поднимать эту тему, сын, — строго сказала Мань Синмей. — Только не сегодня. Лучше скажи, ты видел Лили после возвращения в Далянь?
— Нет, не видел.
— Жаль, очень жаль. Она так скучала по тебе.
Ма Лили была дочерью близкой подруги матери. Девушка была младше Джейка на пять лет, и с тех пор, как ей исполнилось лет 16, мать постоянно твердила, что в будущем Лили станет ему отличной женой.
— Мам, не начинай. У Лили наверняка были дела поинтереснее, чем вспоминать обо мне.
— Может, и были, а может, и нет. Но послушай, что я тебе скажу. Тебе скоро тридцать. Уже давно пора подумать о семье. Тебе пора жениться и завести ребёнка.
— Меня сейчас стошнит.
Джейк ненавидел вечное стремление матери его женить. Он не испытывал никакого желания вступать в брак с кем бы то ни было. Тем более с девушкой, которую ему выбрала мать.
— Тебя всегда тошнит, когда я говорю о браке. И мне надоело, что ты так относишься к этому вопросу. Цзяньджэ, ты мой наследник. Все это, — она обвела рукой вокруг, — скоро достанется тебе. А потом твоему сыну. А потому пора подумать о том, чтобы найти себе жену.
— Даже не собираюсь.
— Лили — хорошая девушка…
— Прекрати, — перебил Джейк мать. — Если тебе так нравится Лили, то удочери ее, но не мечтай, что я на ней женюсь. А если ты будешь и дальше продолжать эти разговоры, то я снова уеду в Шанхай, а ещё лучше к отцу, в Италию, и больше не вернусь.
— Хорошо, хорошо. Не будем сейчас об этом. Однако пообещай мне. В четверг у Лили день рождения, и ты пойдёшь поздравить ее вместе со мной. Это-то ты можешь сделать?
— Ладно, — сдался он. — Но больше никакого сватовства.
Они закончили обед, обсуждая гостиничные дела, а потом Мань Синмей отправилась собирать вещи. Джейку же совершенно нечем было заняться, и он вернулся в свой номер.
Бесспорно, мать любила Джейка, но проявляла свою любовь совершенно неправильно. Ей казалось, что если у сына будет все, что душа пожелает, тогда он будет счастлив и будет любить ее. Счастлив Джейк не был. И мать не любил. В детстве он боялся ее. Он мечтал, чтобы мать обняла и приласкала его, сходила с ним в выходной погулять в парк или просто посидела рядом, пока он смотрит мультики. Но мать всегда была занята. Приходя вечером домой после долгого утомительного дня, она интересовалась его успехами в школе, критиковала, если он получал плохие оценки, ругала, если он с кем-нибудь подрался, давала деньги на карманные расходы, а утром снова погружалась в дела гостиничного бизнеса, оставив сына на попечение няни. Джейк рос сложным ребёнком. Няни сменяли одна другую, потому что долго не могли выносить его выходок. Из капризного ребёнка он превратился в эгоистичного подростка. Однако Мань Синмей, казалось, ничего не замечала. Она дала сыну все, что можно купить за деньги: красивый дом, отличную одежду, изобилие еды и игрушек, хорошее образование. Не дала только тепла материнского сердца.
Отец Джейка первый год после развода время от времени навещал сына, но этих встреч становилось
