— Но… я никогда не готовила такой пирог и даже не представляю, на что он будет похож… — возмутилась Малика.
— Мама, обещаю — тебе понравится! — Видя, что она совершенно не согласна ни с предложенным мною ужином, ни с тем, что я собираюсь самолично хозяйничать на кухне, я скривила просящую моську и запричитала: — Ну, пожалуйста! Мне просто необходима в полное распоряжение кухня! Я обязана показать этому профессору на что способна, иначе он назовет меня пустомелей и взъярится пуще прежнего!
Как только упомянула профессора, мама как-то даже подсобралась. Я видела, что она до сих пор не поняла, как с ним нужно общаться, но его заносчивая физиономия ее порядком раздражала, поэтому спустить его с небес на землю она бы не отказалась.
— Но, Лейла, как ты сама все это осилишь? Давай, я тебе помогу! Ты только скажи, что нужно делать.
Я уже и не знала, как убедить маму, что должна все сделать сама, но потом вспомнила неоспоримый аргумент:
— Мама, чтобы утереть нос профессору, мне нужно приготовить кофе.
Малика непроизвольно сглотнула, но так просто сдаваться не собиралась. Спас меня, как ни странно, Кирим. И хотя он практически всю свою жизнь был рабом, никто в нашей семье его так не называл.
— Малика-ханан8, дайте девочке себя проявить. Если у нее не получится, накажете за высокое самомнение — будет ей урок на всю жизнь. А если все выйдет, значит вам будет за что гордиться дочерью. В любом случае стоит дать ей попробовать даже просто ради интереса — я еще таких детей не видел. И… — добавил он, — отдохнуть вам тоже не помешает.
Для молчаливого слуги подобные длинные высказывания были делом крайне редким, отчего поневоле все к ним прислушивались. Вот и Малика захлопнула открытый было для отказа рот, немного постояла с задумчивым видом и сказала:
— Хорошо, дочка. Но если тебе понадобится помощь — зови!
— Конечно, мамочка, спасибо тебе большущее! — Я обняла ее большой живот, откуда мне тут же прилетело прямо в ухо. — Эй! А мой братик настоящий шустрик, уже сейчас ищет общения. — Рассмеялась я, потирая щеку.
Взрослые тоже улыбнулись, и мама погладила живот:
— Откуда ты знаешь, что будет братик? Может, там сестричка сидит?
На это я лишь пожала плечами и отмахнулась:
— Не знаю, мне просто кажется, что будет мальчик. А через месяц-другой узнаем так ли это.
На самом деле я точно знала, что будет мальчик. И знала стопроцентно, что если на свет все же появится девочка, я с уверенностью заявлю, что ребенка подменили. Самой страшно становилось, когда задумывалась о том, что когда я просто глажу кого-нибудь — начинаю понимать, что ему в данный момент больше всего хочется. Может, детская психика помогает, но мне даже нравилось это чувство… осознания. Раньше я все списывала на обычную интуицию, но чем дальше, тем понятнее становилось, что только интуицией все это не объяснишь.
— Мама, покорми меня, пожалуйста, пораньше, мне не терпится приступить к готовке!
Малика на это лишь покачала головой и пошла в кухню.
Пока я быстро поглощала мамин супчик и лапшу, в голове выстраивалось и вновь отметалось меню. Наконец, я выбрала:
1. Яблочный штрудель. Подавать к столу можно и холодным, поэтому доставать из печи прямо перед подачей его не нужно, это прерогатива мясного пирога.
2. Панна-котта. Ее нужно сделать пораньше, чтобы успела остыть и немного постоять в холодной.
3. Эклеры. Аборигенам должно понравиться.
4. Компот. Детям и под пирог должен хорошо пойти.
5. Мясной пирог. Это на ужин. Готовить его нужно в конце, чтобы подать на стол горячим.
6. Салат из сезонных овощей. А куда ж без него родимого?
7. Кофе с корицей и ванилью. Его приготовлю перед самой подачей сладкого…
Прожевав последний кусок, я подорвалась с места, помыла посуду и принялась за работу.
Самым сложным в первом пункте, как это ни странно, было вымесить тесто. В прошлой жизни замесить туго и раскатать тонко для меня не было никакой сложности, но здесь-то мне всего пять лет, и ручонки, да и силенки в них, отнюдь не те. А перемолоть в полотенце скалкой миндаль? Эх, сила моя силушка, где ты?! В общем, упарилась я знатно, но все же засунула в печь противень со скрученным штруделем. Отдельным геморроем стало не сжечь свое творение. Печь — это не духовка с автоматическим выставлением температуры и времени. Но некоторый опыт обращения с этим сложным агрегатом я уже имела, поэтому надеялась со всем управиться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Оглянувшись на грязную посуду и стол, я отчетливо поняла, что если хочу сегодня все успеть и не пасть смертью храбрых, то мне просто необходим помощник, причем такой, которого невозможно заподозрить в том, что это все приготовил он. Идея осенила внезапно.
— Кирим-аха, Кирим-аха!
Я выбежала на улицу и увидела старика сидящим на лавочке и починявшим какую-то обувь. Я всегда называла его уважительно — просто не могла по-другому, за что получала нагоняи от Малики, ведь в здешнем обществе проявлять уважение к рабу — это где-то за гранью. Хотя к Кириму и относились с уважением, это было все же уважение хозяина к рабу, а не равного к равному. Раб — это инструмент, и точка. Ну или, если точнее, нечто среднее между животным и человеком — как можно притеснять равных тебе людей и оставаться в белых одеждах? Ведь каждый из нас для себя хороший, добрый, умный и самый-самый, вот и была выработана целая рабская философия, взращённая не одним поколением эльмирантийцев, туранцев, фархатцев и жителей некоторых других королевств. В Тилизии и Фаргоции, к слову, рабства нет, что невольно прибавляло этим странам плюсов в моих глазах. Именно поэтому Малике и было настолько сложно привыкнуть к привилегированному положению профессора. Традиции — страшная вещь, и переломить их очень сложно. Тут уж скорее шею себе свернешь.
— А где Ромич? Опять козочек пасет? — спросила я.
— Нет, сегодня очередь соседского раба. — Я тут же вспомнила, что несколько ближайший дворов, которые держали коз, в начале лета объединились и теперь пасут животину по очереди. — А Ромича Малика-ханан послала насобирать абрикосов за городом.
Есть у нас тут небольшая абрикосовая рощица, почти дикая, куда вся ребятня бегает за сладкими плодами, только, чувствует мое сердце, в скором времени и рощицу, и земельку вокруг выкупят, и халява закроется.
— А давно он пошел?
Старик ненадолго задумался, прикрыл глаза, подставил лицо солнышку:
— Да скоро уже и прийти должен. А вы что-то хотели, маленькая хозяйка?
К выканию с его стороны я уже привыкла, а поначалу меня это коробило. А потом подумала, что выказывать уважение имею право не я одна, и успокоилась.
— Кирим-аха, я поняла, что мне все-таки нужна помощь, и очень надеюсь на Ромича.
Старик поглядел на меня немного лукаво:
— А ты уверена, что тебе нужен именно Ромич? Может, позовешь мать? — Я даже задохнулась от того предположения, что пряталось за его словами. Кирим тут же поднял ладони вверх: — Лейла, я ничего плохого не имел в виду! Нужен Ромич? Хорошо, я отправлю его к тебе, как только увижу.
— Хорошо, — буркнула я немного обиженно, — спасибо.
И мухой метнулась обратно в кухню. Времени для пустых разговоров не было совершенно!
Панна-котту приготовила по уже отработанной схеме. Ромич к этому моменту успел появиться, и я загрузила его мытьем посуды и поддержанием огня в печи. И если кто-то думает, что после готовки грязной посуды остается мало, то он глубоко ошибается.
Первая партия эклеров сгорела, хотя я отвлеклась-то от печи всего на минутку, и ее пришлось безжалостно выбросить, хорошо хоть дым коромыслом еще не успел повалить, иначе на этом все мои кулинарные эксперименты и закончились бы.
А отвлеклась я всего лишь для того, чтобы насыпать сахар в кипящую для компота воду — я долгое время не могла понять, почему бабушкины компоты всегда были вкуснее, а оказалось, все дело в том, что до закладки фруктов нужно всыпать в воду сахар и немного покипятить, приготовив таким образом сироп! Ромич помог нарезать яблоки и абрикосы, а я бросила в напиток для запаха палочку корицы. Аромат стоял обалденный!
