Прошлым вечером рылся на антресоли у бабушки и старинный радиоприемник нашел. Для девяносто третьего самое то. Телевизор у меня почему-то не работает. Вроде новый, а не показывает ничего. Что такое могло с ним случиться?
Утром, когда чай пил, между делом покрутил настроечку, по эфиру попутешествовал. Есть. Поймал волну. С музыкой теперь буду жить.
Сижу, чаек с вареньем бабушкиным попиваю и слушаю.
Гуд-бай, мой мальчик,
Гуд-бай, мой миленький
Твоя девчонка уезжает навсегда.
И на тропинке, и на тропиночке
Не повстречаемся мы больше никогда.
Зажигательная такая песня. Голос у певицы весьма своеобразный.
Так, бежать уже надо. Почти опаздываю.
На рынке, как Сашу увидел, сразу к нему подошел.
— Саша, добрый день. Вопрос к тебе небольшой.
Остановился. Кивнул. На голове бейсболка — бинт, наверное, прячет.
— Добрый. Что надо?
Объяснил ему про награды. Говорю, что нельзя ли где взять табличку с металлами из которых ордена и медали сделаны, а также где их вес и проба обозначены.
Посмотрел он на меня, даже, кажется, уважительно.
— Будет тебе табличка. Спрошу у парней. — отходить уже начал, но вдруг остановился, ко мне вернулся.
— Слушай, сколько дней знакомы, а как звать не знаю. — бейсболку свою снял, голову забинтованную начал чесать. Зарастает рана, вот и чешется. Так бабушка раньше говорила.
— Вадим. — первым руку не протягиваю.
— Саша. Тут ещё Десантником зовут. — улыбнулся, хорошо так. Сам мне руку протянул.
— Бакалавр. — тоже ему улыбнулся. Не знаю даже, почему так назвался.
— Понято. Слушай, сегодня я тебя на другую работу поставлю. Эдик заболел. Он у меня на спецодежде стоит. За него сегодня будешь. Пойдем, отведу. — повернулся и пошел. Согласен, не согласен я, даже и не спросил.
Так что сегодня я не на улице у ворот рынка, а в павильоне. Прилавочек там стоит и на нем картонка. Саша её из-за прилавка того достал. На ней написано, что покупаем-продаем спецодежду.
Саша опять всё быстро мне объяснил, а я записал. Кирзовые сапоги по столько брать, по столько отдавать, про рукавицы тоже самое, про рабочие костюмы, телогрейки, ботинки, подшлемники и прочее. Сказал ещё, какие размеры ходовые, а какие лучше не брать или уж совсем дешево — не больше трети цены. Они надолго зависают, не надо деньги морозить. Покупать только всё новое, ношеное — не надо.
Выдал деньги и ушел.
Стою. Даже не отойти покурить. На улице с этим было лучше.
Мужик подходит. Татарин по виду.
— Эдик где? — вот сразу так. Ни здравствуйте, ни до свидания.
— Болеет, — так же отвечаю.
— Сапоги кирзовые возьмешь? — у самого мешок большой. Как он его только дотащил.
— Новые? — как Саша учил спрашиваю.
— Новые. На всю бригаду только выдали. Никто ни разу не одевал. — сам мешок развязал уже и сапоги мне на прилавок выкладывать начал.
— Размеры какие? — опять же спрашиваю.
Назвал татарин. Все ходовые. Буду брать.
Проверил — все и правда новые, муха не сидела. Попарно связаны.
Цену мужику назвал. От себя за опт снизил. Кушать вкусно то каждому хочется, а мне пока просто на хлебушек заработать надо. Что-то не очень хорошо у меня пока с заработком.
Мужик поматерился, но согласился. Насчёт оптовой покупки я прав оказался. Ругался, кстати по-русски, хоть и татарин. Как отец говорит — русский язык, это язык межнационального общения.
После мужика с сапогами всё мелкие сдатчики пошли. Кто с парой рукавиц, кто с рабочим костюмом или халатом. У народа просто беда с деньгами. Что можно всё сюда тащат.
Перед обедом у меня уже много всего накопилось. Как это всё и куда вечером тащить придется?
Тащить не понадобилось. Саша подошел с ещё одним парнем постарше. Тому спецодежда была нужна большую бригаду своих земляков одеть. Список у него порядочный был. Взял почти всё сегодня мной купленное, но не закрыл и малой части позиций.
Три его земляка у меня спецодежду забрали и дальше они с Сашей пошли — не одна у него такая точка на рынке. Другие тоже для него спецодежду скупают.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Прилавок и место под ним у меня опустело. Никто ничего не украдет. Отойти покурить можно.
Табличку убрал на время. Вышел из павильона. Стою. Курю.
Вчерашний мужик бежит, тот который с вилками был. Сегодня он с ложками. Парни его ко мне послали, сами от тех ложек отказались.
Посмотрел. Германия. Серебро. Восьмисотая проба.
Было у меня шесть вилок, а теперь будет ещё шесть ложек. Комплект. Только и эти отмачивать и чистить придется. Ничего, справлюсь.
Отдал, сколько сам мужик запросил. Сам цену не называл. Убежал мужик — трубы у него сегодня не меньше горели.
После обеда что-то покупал, что-то продавал, но так, по мелочи.
В конце дня, когда свел баланс, то оказалось, что заработал больше чем вчера на ваучерах. Ну и Саше помог, выручил его, постоял за Эдика.
Глава 20
Глава 20 Червонцы
На следующий день Эдик появился. Чихал, глаза слезились, из носа текло, но на точку вышел. Семью кормить надо. Саша ему больничный то оплачивать не будет, не предусмотрено у него социальное страхование. Пенсионное, кстати, тоже.
Саша меня к парням-скупщикам сразу и отправил. Не буду сегодня на спецодежде стоять.
Не сказать, что они мне очень обрадовались. Вчера без меня у них на каждого больше скупить получилось.
— Всем привет, — сказал и своё место занял. С краешку встал, куда и позавчера.
— Здорово.
— Привет.
— Здравствуй, коль не шутишь.
— Давно не виделись.
Каждый по очереди и меня поприветствовал. За руку поздоровался.
Перекурили. Я их сигаретами угостил. Отравы не жалко.
Народу сегодня много — конец недели. Из районов что ли приехали? Вполне возможно.
Часа не простоял, а уже четыре ваучера купил. Позавчера за целый день столько не заработал.
— Ну что, Бакалавр, ложками и вилками уже поди ешь? — Слава поинтересовался.
— Нет пока. Отмачиваю. Грязные они больно. — коротко так ответил. Не надо к этой теме внимание привлекать.
— Ну-ну. Скоро опять твой мужик прибежит. Опять какой-нибудь трофей принесёт. — это уже Костя. Дались им эти ложки и вилки. Поскорее бы они про них забыли.
Только черта вспомнишь, он тут же и появится.
Это я про того мужика. Сегодня в руках у него ничего нет, но вид хитрый и загадочный.
К парням он даже и не подошел. Сразу ко мне направился.
— Пойдём в сторонку. — за рукав меня ухватил. Во простота то. Уже за постоянный и неиссякаемый источник финансовых ресурсов меня считать начал.
Руку я сразу же высвободил. Нечего меня за конечности хватать.
— Ну? — не очень приветливо на мужика смотрю. Чувствую, можно с ним встрять по полной программе.
— Червонцы нужны? — чуть ли не шепотом мужик говорит.
— Какие червонцы? — точно, добром общение с этим мужиком не кончится.
— Бумажные. Много. — чуть-чуть прояснил ситуацию бывший владелец ложек и вилок. Сам из кармана уже что-то и достает.
Точно, бумажные деньги. Старинные. Красивые.
Довольно большие по размеру. На каждой бумажке в овале портрет Ленина. Написано ещё — Билет Государственного Банка Союза ССР. Номиналы только у всех разные — один червонец, три червонца, пять червонцев и десять червонцев. Ну и по цвету они отличаются. Все тысяча девятьсот тридцать седьмого года.
Никогда я таких не видел. Ценности не представляю.
Так бумажки даже не мятые, как будто их из пачки только сегодня достали.
— Не знаю даже. Парней сейчас спрошу, — мужику говорю.
— Да показывал я уже им. Ещё в прошлом месяце. Не берут. По бумажке разных взяли и всё. — махнул мужик рукой. Нет де смысла парням показывать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что опять у него? — Костя подошел. Закурил. На мужика смотрит.
— Червонцы принёс. — по-честному отвечаю.
— Задолбал он уже с этими червонцами. Не первый месяц бегает. Всем предлагает. Нашли в районе целую сумку. Не одна тысяча их у него. Несколько штук мы у него купили. Так, ради интереса. — стоит, покуривает. Мужика своими ответами не радует.
