На следующее утро наш парень и Антоний ко мне и вправду подошли. Не специально, конечно, просто к палатке парня я на дороге стою. Поляк сказал, что на пробу возьмет он десять бумажек по червонцу и столько же по три и по пять. По доллару за бумажку. Парень, что джинсами торгует, меня заверил, что цена хорошая, тем более что за мелкий опт.
— Есть у тебя? — поляк спрашивает.
— Найдем. Подходите завтра так же. — вид у меня совершенно невозмутимый. Словно тут я червонцами каждый день торгую. Для двадцать первого года тридцать долларов — это не так уж и много, а в девяносто третьем — деньги. Многие в Кирове за месяц столько не получают.
Позвонил мужику из автомата. Он дома как раз оказался, собирался на рынок идти. Велел ему принести мне заказанное. Уточнил ещё, что бумажки должны быть не мятые и не рваные. Пусть хорошие выберет. Может и продам. Не стал ему ничего про поляка говорить.
Мужик как на ковре-самолете прилетел. Видно не далеко живет. Даже не сильно и запыхался.
— На. — конвертик мне почтовый старый протягивает. Догадливый какой — в него он червонцы сложил.
Отошли в сторонку, боны я посмотрел. Все вроде хорошие.
— Завтра я сам тебе позвоню. Получится пристроить — денежку тебе отдам, не получится — верну твоё добро обратно.
— Лучше бы получилось. Совсем денег дома нет. — просительно так мужик на меня смотрит.
— Ничего гарантировать не могу, но попробую, — отвечаю, а сам конвертик его к себе в сумку прячу. В книжку, что у меня с собой. На досуге, пока клиентов нет, почитываю её для самообразования.
Поляк как было уговорено подошел. Боны у меня взял, тридцать баксов отсчитал. В сторонку, как с хозяином червонцев, мы отошли. Не надо парням видеть мои дела с Антонием.
Когда уже уходить он собрался, сказал, что если всё нормально будет в Варшаве, то ещё у меня купит. В конце августа он опять сюда с партией джинсов приедет.
Отказываться не стал — тут капнуло, здесь капнуло, вот и хлебушек у тебя уже с маслицем…
Глава 24
Глава 24 Аркаша
Пнул. Правой. Так на ходу получилось.
Куда? Понятно, в голень. Куда же ещё.
Хорошо так попал. Куда и метил. В косточку.
Нога то в берце. Поясняю — это моя, а не та, которой прилетело.
Понимаю, сильно больно теперь. Не мне, само-собой. Тому, кому от меня досталось. Но, что делать то было?
Петя, друг Десантника тоже правой, но уже рукой, в висок Аркаше добавил.
Опал тот, как озимые…
Утром Саша опять меня с точки снял. Пойдёшь, говорит с Петей. Один мужик ему денег должен и не отдает. Петр сам всё порешает, а ты потом ему нести поможешь. Ну, что с того мужика он возьмет.
Много, судя по всему, мужик тот задолжал. Или что-то габаритное у него забирать будем.
Отказать Саше нельзя. Ну, не будет сегодня заработка, да и ладно. Перетопчусь.
Пока ехали, Петр меня в курс дела ввел.
Есть такой палаточник на рынке — Аркаша. Взял под проценты деньги. За партию товара ему рассчитаться надо было. Не так сильно и много. Срок подошёл отдавать, а от него ни слуху, ни духу. Запировал. Но, это как говорится — его проблемы. Занял — отдай. Причем вовремя. Счётчик то включится, потом труднее рассчитаться будет. Долг растет, а Аркаша всё вино пьет. Вот и пришлось ему напомнить. Это для его же блага.
В дверь позвонили. Не открывают. Ещё раз на кнопочку понажимали. Нет реакции. Постучали. О, кто-то в квартире зашевелился. Дверь немного приоткрылась. Пропитая морда показалась. Аркаша, наш голубь сизокрылый, собственной персоной.
Дверь он отворил — некуда ему деваться. Смотрит зло, недовольно — от важных дел, наверное, его оторвали каких-то.
Попятился по прихожей, руку за спиной держит. Странная, конечно, поза, но может всегда так он делает. Я у него первый раз, привычек его не знаю.
— Чё надо? — прохрипел. Сам на Петра смотрит, меня как бы не замечает. Я для него — пустое место.
— Ничего, дорогой друг, не забыл? — Петр дружелюбно так к нему обратился. Не грубо и без наезда. Очень даже не обидно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Аркаша ни слова не говоря руку свою из-за спины достает, а там молоток. Причем, такой, не маленький. Не сапожные гвозди им забивать. Раз таким по голове прилетит, считай — урод на всю оставшуюся жизнь. Это если выживешь.
Он им на нас и замахиваться начал. Ушлепок недоделанный.
Совершенно на автомате моя нога вперёд полетела. Сегодня с утра что-то слякотно было и я кроссовки пожалел, в берцах на рынок пошел. Есть у меня теперь доступ к спецодежде по низким ценам, вот и подкупил я немного того и другого. Кроссовки же расчушишь, а на новые такие долго зарабатывать придется. Не велики теперь у меня доходы. Экономить на всем приходится.
Хорошо так попал. Этот удар у меня поставлен. Высоко ногой никогда бить не надо, а в голень в самый раз. Даже может и сломал ему большеберцовую. Если и нет, то всё равно больно теперь Аркаше до ужаса. До штанов мокрых.
Плохо Аркаше долго не было. Петя с правой в висок ему добавил. Не маши молотком на добрых людей. Это уже косяк почище просроченного долга. Совсем Аркаша со своей пьянкой берега потерял, краев не видит.
Аркаша на полу валяется. Молоток рядом. Я его ногой в сторонку и отопнул. Оклемается чуток, опять за него может схватиться. Предупреждать проблемы нужно, а не решать их героически. Так Аркаша совсем жизни своей пропащей может лишиться.
Перешагнули мы через него и в комнату вошли. Матерь божья! Пространство там всё чуть не до потолка товаром забито.
На подоконнике зачем-то якобы кожаные перчатки стопками лежат. Хоть бы убрал. Зачем им на солнышке валяться? Да и в комнате темновато — не получается полноценно свету в жилище Аркаши проникать.
У стены коробки, похожи на обувные, штабелем сложены. На кровати джинсы лежат. Поганенькие такие. Вьетнамцы похожие шьют. Ничего не имею против вьетнамцев, но штаны паршивые.
Балкон у Аркадия застеклен. Из него он что-то типа склада сделал. Там фуфайки горой свалены. Ещё и спецодеждой мужик промышляет? Хорошее дело, фуфайки по осени начнут хорошим спросом пользоваться.
Замки в картонных коробочках, солдатские ремни в немалом количестве, лопаты без черенков. Кстати, хорошие — титановые.
Всего, что в комнате было, и перечислять замаешься…
Это мы с Петром всё разглядывали пока хозяин квартиры в прихожей не заворочался. Не специально это делали, просто время коротать как-то надо было.
Пришел в себя Аркаша. Вот и хорошо. Сейчас с ним Петр поговорит. Мне, наверное, тоже уже можно с него ответ требовать. На меня он тоже с молотком кидался.
— Что же ты, сучий потрох, денежку вовремя не отдаешь? — вопрос Петр Аркаше задал. Плохо тому, на одной ноге еле стоит, на вторую приступить не может. После этих слов ещё хуже стало. Уже морально-психологически.
Замычал что-то. Слова все из головы у него в момент выветрились.
— С молотком ещё как дикий на людей кидается, — напомнил Бакалавр своему на сегодня старшему. Вдруг тот забыл?
— Во, Бакалавр, дело говоришь. Ты, лишенец, ещё и тут накосорезил. — покачал головой Петр. — Как теперь рассчитываться то будешь?
— Всё отдам… — начал оправдываться Аркаша. Договорить ему Петр на дал.
— Это правильно, что всё. Всё тут теперь отдать придется. Это уже как не крути. — притворно-комично развел руками Петр. — На всё может быть мы и согласимся… Посмотреть надо, чего у тебя всего-то есть.
Подошел Петр в серванту. Стоял такой в гостиной, где мы сейчас все находились, втроем на пяти ногах стояли.
Стал Петр барахло на пол с полок скидывать. Хлам всякий типа вазочек хрустальных и фарфоровых фигурок львят, а также тигрят.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Во, а это пожалуй сегодня и возьмем… — повернул ко мне голову Петр.
Глава 25
Глава 25 Альбомчики
— Во, а это пожалуй сегодня и возьмем…
Держит в руках Петр какие-то альбомчики маленькие. Протягивает мне один.
