Игроки «Челси» косились на неизвестную компанию со странным интересом.
Появился Моуриньо. Все оживились. Он пошел поздороваться и персонально поприветствовал Слуцкого. Все опешили. Статус Леонида в профессиональной среде был перед поездкой не самым высоким. Достаточно сказать, что в автобусе он сидел вместе с Николаем Южаниным. Моуриньо поднял реноме будущего чемпиона России до немыслимой высоты.
– Сообщаю на сайт, – снова сказал онемевшему народу Андреев. – Для лучшего тренера мира есть только Слуцкий. Остальные могут уезжать.
Моуриньо сказал, что с удовольствием придет пообщаться с коллегами после тренировки, и с неким сомнением посмотрел на тех, кто годился ему в отцы. Пошел к команде.
Упражнения были знакомыми, в чем быстро сошлись учащиеся из России. Класс для занятий был забит. Зашел Моуриньо вместе с помощником. В банном халате и шлепанцах.
– Сообщаю на сайт, – сказал Андреев. – 12.00, исторический момент. Началась встреча русских тренеров с Моуриньо.
Тот еще раз поприветствовал публику. Выразил уважение. Переводчица Настя очень волновалась, донося до публики спич гения. Моуринью сказал длинную фразу и показал на своего ассистента.
– Он просит его извинить, – сказала Настя. – Возникли неотложные дела, поэтому он попросил ответить на все вопросы своего помощника, отвечающего за тактику. И будьте уверены, что никаких секретов от вас нет.
Моуриньо быстро попрощался и вышел. Аудитория молчала.
– Собщаю на сайт, – сказал в полной тишине Андреев. – 12.01. Все посланы на…
– Ты спроси его, сколько у них в неделю бывает кроссов? – попросил Борис Петрович Игнатьев.
Настя перевела.
Тренер дернулся. Переспросил. Настя кивнула, розовея.
– Сколько кроссов? Это смотря сколько матчей. Если один, то до двадцати, если два, то до сорока.
Новость произвела ошеломляющий эффект. Сорок кроссов в неделю! Стало ясно, почему в Англии футбол более скоростной и атлетичный.
Хорошо, что в зале был Слуцкий.
– Кроссами в Англии называют передачи с фланга в штрафную, – сказал он.
Все выдохнули.
– А бегают-то они сколько? – спросил Борис Петрович.
Тренер пожал плечами.
– Они с мячом бегают. На тренировке.
– А что ест Терри, что он так играет? – спросил Сергей Павлов. – Какое у него меню?
Тренер задумался. Вспомнил, что Терри ел сегодня картошку фри и выпил кока-колу.
Англия была страной загадок. И слова Моуриньо «от вас нет секретов» начали смущать.
– А кто у вас из клуба к губернатору ходит? – спросил Сергей Оборин.
– К какому губернатору? – не понимая, уточнил англичанин.
– Насчет бюджета.
– Смотрите, наш бюджет складывается из трех долей: спонсоры, реализация прав и доходы в matchday.
– Это понятно, – сказал Сергей Григорьич. – А к губернатору-то кто ходит?
Сергей Васильич коллег пощадил. На сайте Сергейандреев. ру отчет так и не вышел.
Я ему звонил еще несколько раз, когда он работал в Ростове, в частной команде, тренируя детей. Он тренер от Бога, городская легенда. Я звал его на программу, у него все не получалось приехать.
Он шипел, видя глупость. И раздражался, если кто-то нефутбольный лез в его дела. Иван Саввиди, владевший «Ростовом», принес ему в раздевалку бумажку, подал при всех:
– Это состав на игру.
Андреев посмотрел на табачного магната и сказал:
– Спасибо, я закончил.
Недавно он тренировал «Вардар». Выиграл чемпионат Македонии. Дал по этому поводу большое интервью «Футболу». Был так же резок и откровенен, как и пятнадцать лет назад, когда мы познакомились.
Он уже тогда был седой. Но это его не старило, а напротив, делало его даже моложе.
Когда в прошлом июне сборная приехала на обновленную «Маракану», я вышел на поле, совсем чуть-чуть заступив за бровку, и представил величие стадиона, когда он вмещал в два с лишним раза больше народу. Как ревели переполненные трибуны, когда бразильцам забил Андреев, а перед ним Черенков.
Представляю, как он гордится этим матчем.
Звезда Гуса Хиддинка
– У нас к вам важное дело, – сказали мне. – Мы члены сочинской астрономической секции Академии наук.
Когда я очнулся от своих дум, то увидел, что меня крепко держит за борт пиджака незнакомый старик в потерявшей форму соломенной шляпе с засаленной черной лентой. Прицепной галстук его съехал в сторону.
Я потряс головой, словно пытался вытрясти из ушей невидимую воду. Это был совершеннейший «пикейный жилет» из «Золотого теленка». Только в Сочи, а не в Черноморске. Гениальность Ильфа с Петровым вызвала к жизни не одно поколение фантомов.
Три колоритнейших старичка смотрели на меня надменно и в то же время просяще. Понятия не имею, как им удавалось сочетать это.
– Нам нужен Гус Хиддинк, – сказал самый низкий. – Вы ведь его представитель?
В руках у него было что-то в латунной рамке, но что именно, было не видно. Может, фотография, может, что-то еще.
– Вы астрономы, – повторил я, убеждаясь, что не сплю. – И вам нужен Гус Хиддинк.
– Вы совершенно правы, – ответили «пикейные жилеты». Точнее, ответил один, а другие кивали, подтверждая.
Я даже не спросил, зачем он им нужен. Тренировка закончилась, и Гус как раз косолапил нам навстречу.
– Гус, – сказал я. – Это астрономы. Вы им нужны.
Старики поклонились. Гус поклонился в ответ. Посмотрел хитрым глазом на Бородюка с Корнеевым, но те приветственный церемониал проигнорировали. Просто стояли рядом. От Корнеева веяло холодом, он обедал на скорую руку и успел проголодаться к вечеру.
– Мы сообщаем, – сказал самый низкий из сочинских волхвов, принесших свои нерождественские дары, – что решили назвать в вашу честь звезду. За заслуги перед футболом и в честь будущих побед России она теперь будет носить ваше имя.
Гус снова поклонился. Даже не дослушав перевод до конца. Прижал руку к сердцу. Я, словно юный паж, принял сертификат из его рук.
Астрономическая секция удалилась. Мы пошли в автобус.
– Гус, – сказал я, – сертификат здесь отдать или в отеле?
Он посмотрел на меня и спросил:
– Ты сам-то как думаешь?
– Понял, – ответил я и со спокойной совестью положил рамку с ее содержимым на автобусную полку над головой.
В огромном кабинете тренера сборной было пустынно и суетно, как в только что проданной квартире, из которой прежние владельцы вывезли вещи, а новые еще не заселились.
– Хочешь, бери картину, – предложил мне Женя Савин. Тогда еще переводчик, а не генменеджер.
Я посмотрел на холст. Букет сирени в вазе. И, к сожалению, не Петр Кончаловский.
Гус улетел. Навсегда. В его кабинете остались какие-то вещи, которые можно было забрать на память. Подарки, что он не захотел увезти с собой. На письменном столе лежала россыпь дисков с записями матчей. На стене висели какие-то фотографии.
Я пошел к выходу и, открывая дверь, вдруг увидел, что в корзине для мусора, практически пустой, что-то лежит. Присел, достал.
Это была официальная плакетка. На основании из красного дерева – медная пластинка. С эмблемой РФС, гравировкой и подписью Мутко. На ней было написано:
«Гус Хиддинк. Лучший тренер 2008 года»
Не знаю, кто и когда ее выбросил. Мою память о том волшебном футбольном лете.
Я положил ее в сумку и пошел к лифту. Меня ждал на обед Дима Пасынский, лучший собеседник на свете. Я показал ему находку. Он помолчал, потом поднял на меня свое породистое лицо и произнес:
– Страна непуганых идиотов!
Дима Федоров переезжал. Новая квартира была меньше, он избавлялся от «хлама истории», как определил его сам, и подарил мне несколько раритетов – маску для фехтования, коньки и боксерские перчатки. Все – довоенное. Ну или сразупослевоенное.
Я немедленно надел маску и застрял в ней. Основательно застрял. То ли головы тогда у людей были меньше, то ли мне просто не повезло. Хорошо, что жена была рядом. Пришла на помощь.
Так у меня начала складываться отличная коллекция – настоящие спортивные атрибуты. Капитанская повязка Это’О. Та награда Хиддинка. Различные майки. Потом добавились гетра Кержакова с матча, где он побил рекорд Бесчастных. Шлепанцы Черчесова, в которых он подписал контракт с «Динамо».
Я относился к «музейчику» шуточно до тех пор, пока Андрей Гордеев, тренировавший «Анжи», не приехал в гости и не привез бутсы Роберто Карлоса мне в подарок.
Маленькие такие бутсы. Тридцать шестого размера. Я полюбовался на них и положил пакет на подоконник. Открыл вино. Эльзасский гевюрцтраминер. Были новогодние каникулы, и мы обменялись подарками. Я подарил бутылку гевюрцтраминера и что-то еще. И получил взамен вазу из «Виллероя».
На второй бутылке к нам зашел мой друг Сережа, помогающий нам ремонтировать дачу вместе с небольшой бригадой давно обрусевших молдаван. Он увидел Андрея и обалдел. Сел рядом с ним и начал спрашивать про «Анжи», про Роберто Карлоса.
