— Запреты — "улицы с односторонним движением". Они выгодны одной стороне… Круг ваших интересов дано определять "узкому кругу специалистов"."Нездоровый" интерес вначале по прошествии времени может перейти в веру.
"Вождь мирового пролетариата" говаривал: "чтобы бороться с врагом — его нужно знать". Но вождь не знал: "постигнутая тайна перестаёт быть тайной". Как-то однажды подумал: "на древний язык переведены чужие тексты "священного писания" и нет ничего иного… Одно "вероучение"… Мало… Однобоко…" — и перестал читать: "хватит, ничего нового не будет… Одни повторы…"
Но вопросом "почему бы не начать с английского языка?" — не задавался.
Увлечение английским языком имело бы объяснение: "язык, на котором говорит половина мира" — получалось, что, познав древний язык, приобрёл что-то ненужное? Вроде санскрита, или латыни, пусть и "благородной"? Вроде бы "нет": древнерусский язык — самый красивый и объёмный, изумительный язык!
* * *
Во все времена и со всех граждан "страны советов" требовали биографии собственноручного написания. Могу заявить: "страна советов погубила себя автобиографиями своих граждан"! И не иначе: кто из моих дядюшек, если считал себя нормальным, в биографии стал бы распространяться о том, что ведёт родословную от помещиков и купцов? Им приходилось или врать, или не договаривать.
— Верное замечание! Требования "верхов" писать "точные" биографии были копиями устных исповедей с разницей: если у служителя культа люди исповедовались "добровольно и от души", то биографии писали с ненавистью и страхом к тем, кто интересовался их родословной. Попутно вырабатывалась способность уходить прямых ответов — добавил бес. И кажется, к месту.
Ничего не могу сказать о других странах с государствами, но наше отечество всегда делилось на тех, кто требует биографии, и на тех, кто выполняет требования. Между ними была прослойка граждан, у которой в народе есть определение словами "ненормативной" лексики: "между ёбаными проскакивали".
Много было "степеней подробности" в наших биографиях. Подробные, без умолчания биографии, сочинялись когда "писателя" новая власть ставила на работу в "высших сферах". В требуемых биографиях обязательно присутствовал вопрос: "что вы делали до переворота 17 года"? Я так хитро сочинял "бумагу", что в ней, даже самый умный аналитик из "новых", не смог бы найти ни одной компрометирующей строки против меня. Хитрость не всегда спасала потому, что мы гениальный народ: то, что не можем понять и осмыслить — уничтожаем. Поэтому "советская власть" постоянно и неуклонно проводила "денацификацию" среди "строителей светлого будущего".
Попутно, самостоятельно и без помощи беса, сделал открытие: "многие соотечественники после переворота семнадцатого года писали "уклончивые" автобиографии. Если, повторяю, лучшие специалисты и знатоки "вражеских происков" ничего враждебного в бумагах не видели, то для надёжности убивали и без анализов.
Наша национальная беда: мы ведём свой род по мужской линии. Откреститься от фамилии родителя у нас никому в голову не приходило. Живи отец в Англии с Францией, так с ношением фамилии у него проблем бы не имелось: он с полным правом мог носить и фамилию матери. Правда, в "золотые советские времена" содержание сахара в хрене и редьке было одинаковым. Это я о разных фамилиях отца и матери.
От купеческой линии родословной отец получил такую же фамилию, какая была и у одного из соратников главного "вождя революции" Почему однофамилец, не будучи пролетарием, уверовал в бред "вождя мирового пролетариата"? Родич мой далёкий, ты не из пролетариев, что ты искал в "пролетарской" среде? Отцов однофамилец активно помогал "вождю" устраивать переворот семнадцатого года, но всё же был ликвидирован. Иногда думаю не без участия беса: "неужели кто-то из ветвей древнего Якушки настолько был "умным", что стал "верным соратником" главного "борца за счастье народное"? "Скурвился", если пользоваться языком уголовников? Фамилия-то одинаковая! Не потомок ли он Якушки, пушечных дел мастера и моего предка? Думал предок, "пушечных дел мастер" Якушка, что его потомок "смуту на Руси весьма борзо чинить стане"? И за таковую свою поддержку "правого дела" в итоге "лишится живота" от рук "друзей и соратников"?
— "Соратник!" Какое могучее слово! "Причастный к единой рати!" — радовался открытию…
— …и вдруг соратника — к стенке… для "профилактики" и "укрепления рати" убивали их. Надёжнее. Пуля в затылок в награду за "активную революционную деятельность на благо всего народа"
Но вот наступили времена полного "торжества социализма". Как только другой "вождь", не мельче первого по подлости, окончательно и бесповоротно утвердился в звании "вождя, отца и друга всего советского народа", без промедления приступил к истреблению соратников первого "вождя революции". Первое место в Истории опустело, появилась "вакансия" и новому "вождю" захотелось славы главного и основного устроителя борделя под названием "революция".
"Нет ничего нового под луной": в дальнейшей истории каждый новый правитель искал забой в шахте, откуда начинал "путь к славе и к подъёму социализма на необыкновенную высоту", другой — "землянку нашу в три наката", в коей весьма мудро, а, следовательно, и успешно, руководил в единственном числе прошлой войной. И выиграл её!
Ах, какие были анекдоты о "вождях"! В них присутствовала "троица" американец, француз и русский:
— Хирургия в моей стране на высочайшем уровне! Одному пианисту оторвало руки, так ему сделали такие протезы, что Шопена он исполняет лучше прежнего! Необыкновенная техника! — хвалился американец.
— Подобное, но только с ногами, произошло в моей прекрасной Франции! Французские протезы не уступят американским! Наш балерон танцует так, что никто и подумать не может, что у него своих ног нет!
Чем русскому гордиться? Молчал, думал, грустил, а потом сказал:
— А у нас на одной шахте жопу нашли и пришили ей уши… — и умолк.
— Ну, и что?
— "Что, что"? Сегодня Россией правит!
От прошлых "революционных авторитетов" новый "вождь и учитель" избавлялся просто: намекал окружению из шавок, что такой-то "товарищ" "не совсем верно понимает текущие задачи партии, заблуждается". Шавкам хватало одного намёка и "преданные делу партии товарищи" тот час начинали "компанию": публичные "порицания" в печати велись до момента, пока "порицаемый" не начинал публично каяться "в заблуждениях".
Дальше — дело техники. Признался — стало быть, не без греха, и до объявления такого "товарища" полным "врагом народа" оставалось совсем немного. "Народом" в те прекрасные времена считались все, кому повезло до времени не попасть в графу "враги". Пока моя очередь на запись в графу "враг народа" не подошла, до тех пор буду "люто ненавидеть врагов народа"! К стенке тебя, дорогой и любимый наш товарищ! Моя очередь на постановку к стенке — завтрЯ!
Удивление кроется в другом: все между собой были "товарищи", но почему "товарищи" охотно истребляли себя — одна из многих загадок "русской души". Если "товарищ", то почему рвёшь ноздри? "друг у друга"! Хоть ты и друг, но всё же… В те времена и дразнилка родилась: "все мы товарищи, но среди нас есть такие товарищи, которые нам не товарищи"!
Мы не любили "врагов народа" и такая нелюбовь говорила о "высоком патриотизме". Поэтому взаимные расправы производились без передышки. Это были прекрасные времена "самоочищения", когда любой никчемный люмпен, налитый по ноздри "пролетарским происхождением", бось, рвань и пьянь, "понимавший мелкобуржуазную сущность" отца, с наслаждением пугал его:
— А ты не брат того… — и называл фамилию сгинувшего неделю назад "товарища" и "большого партийного деятеля" вчерашнего дня.
Всех и во всё уровняла советская власть, но с происхождением граждан ничего не могла поделать.
Отец пил мало, но иногда всё же напивался. Совсем не пить в "трудовом и здоровом советском коллективе", быть трезвым во все времена "коллективов" считалось подозрительным:
— Глядико-ко, не пьёть! — и далее "товарищи" пытались выяснить причину отказа от принятия "общечеловеческих радостей":
— Не наш он! — даже и такие, как бы в шутку сказанные подозрения, могли перейти в уверенность "бдительных товарищей". Следующее заключение тех же "бдительных товарищей", как правило, могло быть и таким: "враг народа" — зависело от настроения заявителя. Суть наша такая, песнями подтверждённая:
"…бездельник, кто с нами не пьёт!"
После звания "враг народа" жизнь "титулованного" заканчивалась.
Заметил: любимое занятие наше — гадить в карман и душу друг другу с поганой ухмылочкой и ясными глазами:
— Хотя и делаю гадость, но ты меня прости заранее!
Короткая справка по линии деда, приказчика: помянутый выше мещанин Якушка, древний предок, древнее никого не знаю, "пушечных дел мастер", пушкарь, артиллерист. Во времена нашествия поляков на Русь в 1661 году, для останова ворогов у стен старинного города в Средней полосе Руси, был послан воеводой Беклемишевым с письмом к царю Ивану Васильевичу. В письме воевода "бил челом" и просил "царя-надёжу" о помощи в отражении польского нашествия. Воеводы всегда просили у государей материальной помощи, без моральной помощи от царей обходились: "дайте, государь, пушек и огневого боя к оным". Пороху и ядер просил. Полное сходство с древностью наблюдалось и в сорок первом памятном, когда на старинный манер "вои" из народа просили пушек и пороху для отражения "нашествия супостатов". Как не было припасов "к огневому бою" в 1661 году, так их не было и в… Мы неизменны!
