АРЕСТ
Рохелио никак не мог понять, почему Рикардо так раздражен тем, что он направил лиценциата Валенсию к Розе.
— Но надо же помочь этому Эрнесто, Розиному приятелю, — оправдывался Рохелио. — А что тебя беспокоит?
Рикардо беспокоило то, что Альберто Валенсия, не зная еще о желании Рикардо остановить бракоразводный процесс, так как перед отъездом Розы и Рикардо его не было в Мехико, введет Розу в заблуждение: лиценциат-то ведь знает только о намерении Рикардо поскорей развестись, чтобы жениться на Леонеле.
Рикардо как в воду смотрел. Валенсия, появившись у Розы по просьбе Рохелио Линареса, прежде всего осведомился, не совершил ли ее дружок, о котором она хлопочет, убийство.
Узнав, что в убийстве Эрнесто не замешан и что его жертва давно пьет и гуляет во всех городских забегаловках, он обещал что-нибудь придумать, чтобы вызволить беднягу Эрнесто Рохаса. Он надеется, что сеньор Рохелио Линарес будет аккуратен в оплате необходимых расходов.
— Что вы? — сказала Роза. — Это сделает Рикардо. Альберто Валенсия очень удивился:
— Разве вы не развелись?
— Мы помирились, — радостно улыбнулась она.
— Как так — помирились? Он же не отозвал иск о разводе.
Роза растерялась.
— Что же, значит, он и сейчас думает со мной разводиться? Отвечайте!
Лиценциат Валенсия пожал плечами.
— Развод идет своим чередом… Через несколько дней, думаю, все закончится… Ну, мне пора, я у вас засиделся.
Он встал.
— Нет, погодите, — крикнула Роза. — Рикардо действительно со мной разводится? После Мансанильо?!
— Я предпочел бы, чтобы на все это вам ответил сам Рикардо Линарес. Мы с ним не виделись целую неделю.
Но Роза уже не могла сдержать слез, катящихся у нее из глаз:
— Боже! Рикардо со мной разводится…
С улицы вернулись Томаса, Хустина и Каридад. Увидев Розу в слезах, они стали расспрашивать ее, чем обидел ее этот важный господин.
Роза твердила только, что Эрнесто был прав, что Рикардо Линарес снова обманул ее и надсмеялся над ней. Но он напрасно думает, что это ему сойдет с рук. Он еще запомнит, как издеваться над Розой Гарсиа!
Так и не решив, что именно он скажет Дульсине, вернувшись домой, Федерико Роблес отчасти даже обрадовался, узнав от служанки, что сеньоры нет дома.
— А куда она ушла, она не сказала?
Нет, этого служанка не знала. Сеньора ушла, не сказав ни слова, сразу же после того, как ее посетила какая-то женщина, и они поговорили.
— Как выглядела та женщина? — настороженно спросил Роблес.
Оказалось, что она — смуглая, очень стройная, красиво одета.
«Конечно, это была Ирма», — решил лиценциат.
Обедать Федерико не хотелось. Закутавшись в халат, он уселся в кресло, обдумывая, как вести себя с Дульсиной после угроз Ирмы, которые она, видимо, привела в исполнение.
Но появление Дульсины в странно возбужденном состоянии, с испуганно расширенными глазами, прервало его размышления.
— Знаешь, откуда я? — спросила Дульсина, не снимая плаща.
— Не представляю, — осторожно ответил он.
— Из дома твоей подружки!
Он с демонстративным недоумением посмотрел на нее.
— Да-да! от Мириам Асеведо! Я отучила ее шляться с чужими мужьями.
«Опять оправдываться, юлить!» — подумал было он. Но что-то во взгляде Дульсины заставило его замереть.
— Что ты… что ты сделала, Дульсина? — спросил он, почувствовав недоброе.
— Убила ее! — коротко ответила она и опустилась на кушетку.
Роза смотрела на Рикардо, словно он был чудовищем, лишенным стыда и совести.
— Как ты решился прийти ко мне?!
— Я хотел бы объяснить тебе…
— Я ничего не хочу слышать! Что ты сделал со мной? Эрнесто прав: я для тебя игрушка! И только!
— Дай же мне сказать. — Он схватил ее за руку. Она рванулась, но тщетно.
— Уходи вон! Я сейчас тебя чем-нибудь двину!
Она сделала еще одну попытку вырваться. Но он перехватил ее за талию, приподнял и, прежде чем она что-либо успела предпринять, сел на стул и положил Розу ничком себе на колени. Задрав платье, он с самым серьезным видом стал шлепать ее, словно провинившуюся девчонку.
Она сердито визжала и звала на помощь. Он продолжал невозмутимо шлепать ее, сильно размахиваясь и каждый раз задерживая ладонь, прежде чем нанести удар, чтобы не причинить настоящей боли.
— Он убьет меня! — вопила Роза. — На помощь!
— Я тебя не убью. Я тебя перевоспитаю! — отвечал он ей. На вопли прибежали Томаса и Хустина. Томаса ошеломленно поинтересовалась у Рикардо, что это он делает.
— Учу эту бестию разуму! — подмигнул он Томасе. Попугай Креспин, изумленно склонив голову набок, молча наблюдал за еще невиданной им человеческой игрой. Щенок Рохелио возбужденно тявкал и путался у всех под ногами.
По просьбе Хустины Рикардо наконец отпустил Розу. Она не пожелала превращать все в шутку, подошла к дверям и распахнула их:
— Уходи! И теперь уже навсегда! Он подошел к ней.
— Ну как же ты не понимаешь, что если бы я обманывал тебя, то не пришел бы сейчас, а спрятался от тебя!.. Ну, положим, лиценциат Валенсия принесет развод. Так мы ведь порвем его, и все!
— И рвать уже нечего. Мы разведены! — буркнула она. Он опять взял ее за руку.
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
— Куда еще?
— К лиценциату Валенсии.
— Не тащи меня. Я сама пойду. Он опять подмигнул Томасе:
— Донья Томаса, я скоро привезу Розу. Или, если она будет плохо себя вести, привезу то, что от не останется.
— Как же! Держи карман шире!..
Роза мрачно последовала за Рикардо. Томаса и Хустина в растерянности слушали, как за окном взревел мотор его машины.
Никогда еще Федерико Роблес не попадал в такое положение. Он не видел выхода из него.
— Что же нам делать?.. — спросил он в растерянности.
— У тебя-то нет никаких проблем, — ответила Дульсина, неожиданно обнаружив довольно трезвое представление о нем как о своем муже.
Он рванулся было к ней. Но она отшатнулась.
— Не подходи! Ты мне противен. Ты больше мне не муж! Я уйду от тебя.
— Не делай этого, — стал умолять он.
Она сказала, что за вещами пришлет потом, а сейчас возвращается в дом Линаресов.
Тогда он напомнил ей, что она убила женщину.
— Кто-нибудь видел тебя? Она зарыдала:
— Соседка! Она оттащила меня… Но она меня не знает. Федерико покачал головой.
— Она заявит в полицию, и полиция найдет тебя. Ирма Дельгадо ей поможет. Она первая скажет, что это ты убила Мириам.
— В таком случае, пусть меня арестуют в моем доме, а не в этом вертепе, от которого меня тошнит.
Он умоляюще протянул к ней руки. Она с омерзением отшатнулась.
