— Акисамэ, таки ваша недоработочка! — Продолжал обличать Кэнсэй. — Как методист Кенчи, ви таки должны были предусмотреть в учебной программе упражнения по укреплению иммунной системы молодого человека! Да-с!
— Вы оба неправы! Но вам это простительно. — Снисходительно заметил обнаженный по пояс Аксиамэ, растираясь снегом. — Ведь вам необязательно заниматься высокоинтеллектуальным трудом и делать выводы из имеющихся фактов.
— Ну-ка… ну-ка… — Заинтересовался Сакаки. — Просвети убогих.
— Ну-ну, Сакаки. Не надо столь уничижительно отзываться о своих способностях! Имей гордость! Самокритика хороша в меру! Даже если имеет под собой основания, как в вашем случае. Факт первый, — Для наглядности Акисамэ воздел вверх указательный палец, потом наклонил его в сторону ворот. — На восемь часов.
Сакаки и Кэнсэй обернулись. «На восемь часов», от ворот, что-то напевая, по дорожке вприпрыжку следовала Сигурэ. В темноте было особенно хорошо видно, что в руке мастера оружия трепыхается какая-то белая тряпка.
— Сигурэ-доно, опять ночные прогулки? — Поинтересовался Кэнсэй.
— Разведением… морковки… занималась…
— Звучит зловеще. — Подумал вслух Сакаки. — Особенно, на фоне этой простынки… Почему она, кстати, в каплях крови?
— Улики — уничтожить. Хвосты — зачистить. Свидетелей — расстрелять!
— Не понял! — Хором воскликнули Сакаки и Кэнсэй.
— Не может быть, чтобы Старейший прошляпил ТАКОЕ…! — Уверенно добавил Сакаки.
Оба мастера уставились на Акисамэ, а тот усмехнулся и накинул куртку кимоно. И «добавил» к указательному пальцу средний:
— Факт второй! Вчера вечером Редзинпаку почтила своим визитом прекрасная Шакти Рахманн…
— … и позволила уговорить себя остаться на ночь! — Хлопнул себя по лбу Кэнсэй… — Классическая операция по отвлечению внимания!
— Ну-у-у! — Широко заулыбался Сакаки, схватил руку ошарашенного Кэнсэя и стал ее трясти. — Позвольте от лица всех воинов Луны поздравить старых немощных китайцев! Дедуля!
— Ну, таки что за молодежь пошла! — Простонал Кэнсэй. — Даже не спросили! Ни родительского благословения, ни совета… Эх!
Редзинпаку накрыла жажда крови.
— О! А вот и Старейший проснулся. — Определил Акисамэ.
— Проснулся и все понял. — Пропел рядом мелодичный голос. — Он такой милашка! Как же он там говорит… «Хо-хо-хо», да?
Шакти Рахман была в черном комбинезоне. Шапочка с черной сеточкой закрывало лицо.
— О, Шакти-доно! — Галантно поднял свой ночной колпак Кэнсэй. — Даже бессонная ночь ни на йоту не смогла приглушить чарующей мелодии вашей красоты!
— Ах, Ма-джи… — Шакти вдруг оказалась вплотную к Кэнсэю, заставив того выдать на лицо что-то глупо-влюбленное. — А откуда вы знаете, что эта ночь была у меня бессонной?
Кэнсэй не нашелся что ответить и густо покраснел. Шакти выпрямилась:
— Девочки…
— Учитель! — Из темноты вышли четыре спутницы Шакти, одетые в такие же черные комбинезоны.
— Покинем сей приют умалишенных.
— Да, учитель…
— М-м-м… Аксимэ-джи! — Вспомнила вдруг Шакти. — Намекните своему ученику, чтобы впредь был осторожнее с незнакомыми напитками, которые ему наливает кто-то другой!
— Непременно, Шакти-джи!
— О! — Встрепенулся Кэнсэй. — Из ваших волшебных ручек, Шакти-доно, я, как и мой ученик, принял бы даже яд!
— Вот-вот… — Кивнула Шакти перед тем, как исчезнуть. — О чем я и говорю! Думать надо еще и головой… Тем более, что из моих волшебных ручек напиток принимал Фуриндзи-бхая… Вот, кстати, ему бы тоже не помешало это правило. Надеюсь на вас, Акисамэ-джи! И… я еще вернусь… наверно…
— Конечно, Шакти-джи! Нас очень тронула ваша забота о нашем ученике.
— А куда подевалась Сигурэ? — Завертел головой Сакаки, когда индуска с ученицами растворилась в темноте.
— На месте женщины-кошки я бы спрятался. — Решил Кэнсэй.
— Точимару. — Вспомнил Сакаки.
— Навигатор-поисковик только у Миу. — Напомнил Акисамэ. — Так что и с этой стороны все схвачено… — И с удовольствием добавил. — Хо-хо-хо!
* * *
Вот такие сны смотрят простуженные… Там простуда у меня проходила столь же тяжело и увлекательно. Но, увы, без таких эротических приходов.
«Старик! Может, искупаемся в речке и поболеем еще раз? — Зубоскалил Малыш — В Редзинпаку есть отличный прудик!»
Утро…
Утром я был, как новенький. Слабость, конечно, ощущалась, будто после тяжелой тренировки, но я снова был здоров! Ну и пропотел, конечно, на славу — все три одеяла, в которые я оказался завернут, как в кокон, были мокрыми насквозь… Чудеса! Почему простынка-то сухая? Все в одеяло впиталось?
Чем-то ядреным меня вчера девушки напичкали. Я перебрал упаковки лекарств на столе… Да нет, все стандартно: имунномодуляторы, жаропонижающее, потогонное, аскорбиновая кислота в ампулах и… хм… а это что? «Йохимбина гидрохлорид» какой-то. В капсулах. Возможно, из-за этого самого «Йохимбина» у меня такие приходы и были? В интернете, что ли, поискать, от чего этот «Йохимбин»?
Сейчас будет правильным скинуть эсэмэску девушкам, чтобы выходили на пробежку. На часах уже полшестого. Как раз успеем пару кругов сделать и размяться. Правда, смотреть на них после таких фантазий… ну, постараюсь хотя бы не краснеть!
* * *
Моя порция, которую поставила за завтраком передо мной мать, была удивительно сытной и большой — кусок омлета оказался в три раза больше, чем у отца! По утрам я ем мало, но вот сегодня утром смел со своей тарелки все до последней крошки! И алчущим взглядом посмотрел на тарелку отца… Тот поколебался, но отрезал половину от своей порции и переложил в мою тарелку:
— Держи… кролик!
Кролик?
Родители за столом начали обсуждать идущий полным ходом ремонт и почему-то особо упирали на звукоизоляцию комнат.
— У вас и так не спальня, а студия звукозаписи! — Заметил я. — По звукоизоляции. Зачем вам еще?
— Мы про твою спальню, сынок! — Как-то даже удивленно ответил отец… таким тоном говорят «Ты же сам просил!»
Я пожал плечами и понес свою тарелку к посудомойке. Хотят глупостями заморачиваться — пожалуйста!
— Аники! Аники! — Позвала меня Хонока.
Весь завтрак невыспавшаяся сестра (опять выяснила пароль на роутере и сняла для себя «родительский контроль»?) не сводила с меня восхищенного взгляда, лениво ковыряясь в своей тарелке.
— Чего тебе, мелкая?
— Аники! Ты настоящий мужик! Всю ночь! Всю ночь! Ах, — Она прижала ладошки к покрасневшим щекам. — Я так смущена! Братик у меня, оказывается, такой секс-машин!
Не понял!
— Что «всю ночь»? — Осторожно переспросил я.
— Ой, аники! Ну, не заставляй свою младшую сестренку произносить такие смущающие вещи! Проказник! Хо-хо-хо!
— Хонока! — Строго постучала мать пальцем по столу. — В первую очередь такие вещи не стоит говорить самой девушке! Имей достоинство!
«Малыш… у меня какие-то нехорошие подозрения!»
«Старик! Ты неправ! Если наши подозрения имеют под собой основания, то это — очень ХОРОШИЕ подозрения!»
«Малыш, а ты уже научился взглядом камни колоть? И, соответственно, защищаться от такого?»
«Тц… умеешь ты испортить настроение, Старик!»
— Аники! — Настиг меня громкий шепот, когда я в некоторой прострации одевался в коридоре. — А давай взломаем сервер нашей охранной системы! Там — все записи с камер! Ты же — сильный программист? Хо-хо-хо… Кстати, я знаю, где в твоей комнате установлена камера. Ракурс на твою кровать — закачаешься! Ты уж поверь профессиональному фотографу! Потом в старости будешь смотреть и молодость вспоминать!
Глава 30
— Ну, що? Як тебе презенты? Удивилась я твоему заказу, донечка!
— Спасибо, ма. Теплые, мягкие, прочные.
— Прочные? Донечка, а зачем тебе понадобилось ажно три пары прочных рукавиц?
— Ну, у нас тут снег выпал… — Замялась Миу.
— Ох ви ж бедненькие! Снегу нормального не бачите! Приезжай до нас, доча! У нас того снегу…
Миу поколебалась и осторожно сообщила:
— Может быть и приеду, ма. — И намекнула. — А если не одна приеду?
— Подружек хочешь взять? — Легко догадались на том конце провода. — Или…? — Женщина вопросительно замолчала.
— Не «Или», мам. — С нажимом уточнила Миу. — «И».
Собеседница Миу помолчала и тихонько рассмеялась:
— Так вот, выясняется, зачем нужны ажно три пары! — Она помолчала и задумчиво добавила. — Батька рвет и мечет, це да. На силу успокоила. Но как-нибудь переварит. Если на людях будете себя пристойно держать. А если ТВОЙ еще и люлей нашей братве навешает, так и совсем подобреет. А я подкину ему идею про то, що, де, яка ж гарна молодая смена растет. Да и ножички того парубка его дюже впечатлили. Успокоится, куда он денется! Не он первый, не он последний. Да и Драконов из Редзинпаку в других Родах нэма. — Женщина вздохнула — Понты — понты. Совсем обрусел! А такой япончик миленький был!
