Она начала было возражать, но передумала. В конце концов, он несомненно был прав.
"Я предполагаю, что это было неизбежно", призналась она, вместо этого, и он фыркнул.
"Можете сказать и "неизбежно", сказал он ей, и она кратко улыбнулась. Но затем ее улыбка исчезла, и она поставила свое неначатое пиво на журнальный столик, протянула свою настоящую, из плоти и крови, руку и дотронулась до его щеки.
"Хорошо," сказала она. "Я принимаю ваше решение. И я даже не буду пытаться делать вид, что не хочу видеть Эмили так же сильно, как она хочет видеть меня. Или так же сильно, если на то пошло, как я хочу, видеть детей. Но я думаю, ты забыл, что я могу чувствовать мыслесвет, Хэмиш".
Его глаза потемнели, как будто кто-то опустил ставни за ними, ее пальцы мягко погладили его по щеке.
"В любом случае, ты не сможешь защитить меня от это навсегда", сказала она очень тихо.
"Я…"
Он остановился, посмотрел ей в лицо, потом выдохнул.
"Я знаю", — сказал он, и она почувствовала боль за словами, осознание того, что, несмотря на то, как отчаянно важна для него она была, она была лишь одна из буквально миллионов людей, которые не могут быть "защищены от этого навсегда". Но это то понимание, не могло удержать его от сожаления всем сердцем и душой, что он не смог.
"Так скажи мне," сказала она.
Он посмотрел на нее еще минуту. Она почувствовала, как он настроил себя, почувствовала, как он собрался, они оба собрались, как ракеты готовые летать и как люди, под их командованием, готовые умирать.
"После нападения, обломки Вулкана достигли планеты", сказал он, и его голос был твердым, резким, слова, быстрые и неустрашимые, предлагая ей абсолютную честность одного профессионального офицера другому, теперь, когда момент наконец настал. "Один из буксиров — Причал — сделал все что мог, но он не смог поймать их все. Один из обломков, большой, вероятно, в диапазоне нескольких сотен тысяч тон", он посмотрел ей прямо в глаза", разрушил Явата Кроссинг, Хонор. Весь город."
Кто-то ударил кулаком Хонор прямо в грудь. Она уставилась на него, буквально неспособная в течение нескольких секунд обрабатывать информацию. Затем она вдохнула, глубоко и отчаянно, он протянулся, чтобы дотронуться до ее лица обоими руками и наклонился вперед, пока их лбы не соприкоснулись.
"Все три твои тети", сказал он, и теперь голос у него был мягкий, голос ее возлюбленного и мужа, затененный его собственным горем которое он испытывал рассказывая это ей. "Твой дядя Эл был в командировке, но Джейсон и Оуэн были дома." — Он глубоко вдохнул еще раз — "были и дети. И твой кузен Девон, и его жена, и двое их детей. Мэттиас и Фрида. Падуб и Эрик. Марта." Он закрыл глаза. "Эл в порядке — или близко к этому, если человек может быть в порядке, когда его жена и дети… Дочь Девона Сара, и твой кузен Бенедикт и кузина Лия, они были далеко. Но все остальные были там. Это был день рождения твоей Тети Клариссы, и…"
°Его голос умер, и слезы текли по щекам Хонор, пока список имен шел дальше и дальше в ее сознании, добавляя другие имена. Много имен. Харрингтоны клан большой, и большинство его членов всегда жил внутри и вокруг Явата Кроссинг, и семейные дела — например, дни рождения — были важны для них. Они всегда собрались в такие моменты, все, кто мог, и она представляла их там, смеющихся и дразнящих почетного гостя, как они делали всегда. Сестры ее отца, их мужья, их дети, их внуки. Кузены и родственники со стороны супругов.
"Мне очень жаль, любимая", прошептал он. "Мне очень жаль".
Она чувствовала его любовь, его общую скорбь, боль, которую он испытывал вместе с ней и и специфическую вину которую он чувствовал за причинение ее ей. Теперь она знала что за монстр ехал у него за плечами… и почему не было упоминания о сопутствующем ущербе на Сфинксе в письмах официальной переписки которая сопровождала ее отзыв.
Хэмиш Александер-Харрингтон был Первым Лордом Адмиралтейства, и было ли это злоупотреблением служебным положением, на самом деле, или нет, не имело для него значения. Она не хотела узнавать о чем-то вроде этого через холодное письмо или записанное сообщение. Нет, он взял, эту тяжелую задачу на себя, персонально. И еще она знала, она просто знала что он еще не закончил.
"Скажи мне, остальное", сказала она, и ее голос был так же суров, как до этого был его, ребристый со стальным самоконтролем, борющийся чтобы сдержать темноту.
"Эндрю и Миранда взяли Рауля на вечеринку Клариссы," — сказал он, и ее сердце, казалось, остановилось. "Твой отец и близнецы тоже должны были быть там, но произошла какая-то задержка. Они были в пути между Мантикорой и Сфинксом, когда атакующие нанесли удар. Они просто пролетели мимо — и это прекрасно, а Эндрю, Рауль, и Линдси заскочили к дому твоих родителей, чтобы забрать твою маму. Они также не добрались до Клариссы, но Миранда…"
Он покачал головой, и она закрыла глаза. Только не Миранда, Боже, молилась она. Только не Миранда!
Она услышала обоих котов плачущих их собственную похоронную песнь, и новая судорога мучения прошла через нее.
Конечно, подумала она. Конечно Фаррагут был с ней. И не удивительно, что Тоби позаботился, чтобы Хэмиш, и я могли быть одни, когда он мне скажет.
"Эндрю"? она услышала как спросил ее голос. "Рауль и Мама?"
Взгляд которым он посмотрел на нее наполнил ее ужасом. Ее собственное потрясение, горе и боль угрожали утопить вселенную, но даже через это, она почувствовала его мыслесвет. Знание, что он хотел бы вырвать свое собственное сердце чем принести бы ей эту новость.
"С Раулем и твоей мамой все хорошо," он сказал быстро, затем резкий, уродливый звук родился глубоко в его горле. "Ну, так хорошо, как с ними могло быть. Но они были слишком близко к Явата Кроссинг вовремя удара. Эндрю вытащил их обоих и Линдси наружу, перед ударом, вовремя, с ними все хорошо, хотя Линдси получила ужасный перелом ключицы.
Но — ".
Его руки скользнули вниз и обняли ее.
"Ему не хватило времени, любимая," прошептал он. "Он вытащил троих наружу, но он и Иеремии были все еще в лимузине, когда взрывная волна ударила в него."
Хонор Александр-Харрингтон забыла, что во вселенной могла быть такая большая боль. Она знала, что это чудо ее мать и ее сын выжили, и она знала, что она никогда не сможет выразить, как невыразимо благодарна за этот невероятный подарок.
Но этот дар пришел вместе с темной ценой и личной агонией, это был последний подарок, последнее чудо, которое Эндрю Лафолле ей дал. И теперь, последний — и самый любимый — из ее первых грейсонских телохранителей ушел.
Я сделала его телохранителем Рауля, чтобы сохранить его. Чтобы держать его подальше от меня, от того, как люди продолжают умирать за меня. Мысли сочилась через разрывы боли. Я пыталась. Боже, я старалась сохранить его.
Она не справилась. Она знала, что это на самом деле не ее вина, так же, как она знала, что если Эндрю знал бы точно, что должно было случиться, он сделал бы то же самое. Ее телохранитель умер точно зная, что он делает и, зная, что он справился. Это было то, что со временем сможет помочь ей справиться с чувством опустошения, но не сейчас. Пока еще нет.
"Твоя мать настаивала, что все они — в том числе и твой отец — перейти в Белую Гавань, чтобы быть вместе с Эмили," голос Хэмиша дошел до нее через несколько секунд из темной пустоты, которая окружила ее. "Это было ее официальный аргумент. Главным образом, хотя… Главным образом, я думаю, это был предлог, чтобы держать твоего отца подальше от Явата Кроссинг. Он не мог бы ничем там помочь, Хонор. Не после того что произошло.
"Конечно, нет." Она чувствовала, что слезы текли, и вину, которую она чувствовала прежде, сознание неудачи, было ножом в ее сердце. "Мать права. Как обычно."
"Я знаю", тихо сказал он, меняя положение, чтобы ее лицо уткнулось ему в плечо, в то время как Нимиц и Саманта крепко обнимались рядом с ней.
"Так или иначе" она услышала свои слова, сталь ушла из ее голоса, ее заменила мертвая, побежденная вялость, "Я никогда не думала об этом. Никогда не волновалась по этому поводу — на самом деле.
Я думала что… но я теперь знаю лучше. Я никогда не думала, что это может случиться. Что я позволю этому случиться".
"Не ты!" тихо и яростно сказал он. "Не было ни одной, чертовой возможности, чтобы ты смогла не допустить этого, Хонор."
"Но мы должны были ее иметь. Мы были должны. Это наша работа, Хэмиш, какая от нас польза, если мы не можем делать нашу работу"?
Хэмиш Александер-Харрингтон слышал горе, боль, в этом мертвом сопрано, и он понимал ее. Лучше, чем он когда ни будь понимал что ни будь в своей жизни, в этот момент он понимал, что именно его жена чувствовала, потому что тоже самое чувствовал и он сам. Но его руки обнимали ее, и он тяжело покачал головой.
"Ты не обдумала единственную вещь, которую понял я," сказал он ей. "Это не было "работой" одного человека, Хонор, это была работа Адмиралтейства. Так, поверь мне, любимая, нет ни одной уродливой и злобной мысли которую ты думаешь о себе, которую я еще не думал о себе. Но мы оба не правы. Да, предотвратить случившиеся было тем, чему посвящены наши жизни с тех пор, как мы одели форму. Но тебя даже не было здесь, когда это случилось, и никто не предвидел такой поворот событий. Никто не заснул на дежурстве, Хонор. Никто ничего не проигнорировал. Каждый из нас, черт возьми, делал свою работу, точно так, как мы были должны, но на этот раз этого просто не хватило. Кто-то прошел мимо нас, потому что они пришли таким образом, который никто не мог предсказать".
