никак не могло уложиться в голове Авдея. Он ждал обычной теплой вечерней домашней с запахом готового ужина встречи с этими самыми близкими и нужными людьми. Он был уверен, что они тоже ждут его, как ждали его возвращения из обычной экспедиции. Маришка будет смотреть ему в глаза, пока у него по спине не побегут мурашки; Аким в этот вечер непременно будет дома, отложив все свои молодые дела, чтобы просто пожать отцу руку и побыть всей семьей вместе.
И все же, даже несмотря на стресс от здешней новой обстановки, все еще стучавший в висках, неизмеримое в привычных днях, но бесконечно долгое время, проведенное здесь, внезапно открыло шандоры, освободив лавину гормонов.
Но увы, и она не смогла понять его, а отвечала, на слух, похоже, на том же наречии, что и мужчина.
*
На следующий асан Авдей хотел поговорить с Дешем, но не получилось. Деш ушел из дома как обычно рано.
В университете Пианс Деш и Сантер по пути в лабораторию встретились со своими учителями, имилотами Сайконом и Кефера. Сайкон поспешил сообщить Дешу новость о созыве очередного лигата.
– Раньше это было больше в твоих интересах, – говорил Сайкон, – выступить на лигате, сообщить о своей работе. Теперь же мне организаторы прямо сказали, что очень заинтересованы в твоем докладе. Твой принцип сегодня невероятно актуален.
– Это так! И уже есть, о чем сказать! Мы едва справляемся с поставками.
– Ускорьте носитель! – с некоторым удивлением сказал Сайкон. Этот шаг казался ему очевидным.
– До безумства разгонять там время не очень хорошо, поскольку при этом усложняется управление. Мы попросту можем не успеть среагировать. Мы по мере возможности оставляем там часть готовых экземпляров, наращивая таким образом постоянную численность.
– Понятно. Чем больше численность, тем больше прирост, – сформулировал вывод имилот Кефера. – А на сколько вы уже увеличили производство с момента запуска?
– В три приблизительно раза за счет увеличения плотности времени и в тридцать с лишним раз за счет прироста численности. Отгружено почти миллион триста тысяч единиц, – гордо доложил Деш.
– Всего за восемь обиоров? – изумился имилот Кефера. – Потрясающее начало!
– Планируем увеличивать численность, чтобы еще как минимум утроить производство, – добавил Деш.
– Сейчас на носителе все нормально? А то, я помню, с первой попытки у вас что-то не пошло, – поинтересовался Сайкон.
– Да. Сейчас все под контролем, – ответил Деш и пояснил: – Идея, воспитать веру в лучший более счастливый мир, была на столько же успешной, на сколько провальной была первая идея, заселить промышленный носитель половозрелыми людьми, взятыми с экспериментального носителя.
– Это была одновременно возможность сэкономить время, но в итоге потеряли, – отметил Сайкон.
– Впрочем, новая идея не была нами придумана. Она была в чистом виде скопирована с Земли.
– А носитель справляется с такой нагрузкой? Я имею в виду численность, – продолжил Сайкон. – Тестовый носитель, насколько я помню, был на грани.
– Справляется, – заверил Деш.
– До предела еще очень далеко, – уточнил Сантер. – За состоянием Клетиона следим мы, и поддерживаем там должный уровень чистоты субстрата. А за состоянием Земли следят, точнее не следят, сами люди. И они с такой же мечтой о лучшем вечном мире плевать хотели на свой собственный.
– Причем, забавно, но достоверных знаний о существовании лучшего мира у них нет, – добавил Деш.
– Странно! То есть им все равно, что будет на их Земле? Главное, там будет лучше! А на Земле, мол, плохо? – отчасти даже возмутился Сайкон.
– В общем да, – ответил Деш. – Это их усредненное мировоззрение. Вот такой вот не логичный феномен принципа!
– Ну, в какой-то мере это логично: если вечное лучше, то нет смысла заботиться о временном.
– Приблизительно так. Некоторым жалко, другим страшно перед вероятным самоуничтожением, которое может коснуться, если не их самих, но их детей. Но в массе они считают, что все равно потом будет Рай. И это даже, якобы, лучше!
– А какие планы по развитию, кроме очевидного наращивания объемов? – спросил Кефера.
– Наш глобатиат Манкоа предлагает уже переходить ко второй части соглашения и готов отобрать еще четырнадцать форм для внедрения, – рассказал Деш.
– Имеются в виду некогнитивные формы, – уточнил Сайкон. – Когнитивная там всего одна.
– На самом деле не одна. Их изначально было несколько, но выжило в процессе развития две.
– А почему вы не внедряете тогда вторую, но внедряете некогнитивные? – спросил Сайкон.
– Вторая микроскопически мала и в быту не применима. По крайней мере, пока не разработаны прикладные ее формы. И потом, она требует аккуратного обращения, поскольку мала. Пожалуй, это самая маленькая форма на Земле, но весьма многочисленна.
– Ты говоришь, остальные когнитивные формы погибли, а эти две уживаются. Они друг другу не мешают, получается? – имилот Кефера продолжил тему. – Кажется странным, наличие двух доминирующих форм.
– Наша форма А очень хочет и делает все возможное, но не может уничтожить форму А2, мы ее так условно называем, поскольку А2 сильно изменчива и, еще раз повторю, мала и крайне многочисленна. В совокупности она многократно превышает численность всех остальных форм вместе взятых.
– А форма А не самая многочисленная?
– Отнюдь! Скорее наоборот!
– То есть А2 она на самом деле доминирует, но не уничтожила остальные формы?
– Да! Это, кстати, как дополнение к только что упомянутому феномену, А2 на самом деле может все уничтожить. Раньше при большей оседлости формы А это было труднее. А теперь одна эпидемия, то есть одна массированная атака, может покончить со всеми сразу. Но А2 осознает тот факт, что она способна существовать, точнее реплицироваться, а значит жить, только внутри тел других форм. Поэтому она сохраняет некий баланс.
– Любопытно! И какая же из этих двух форм более когнитивная? Может нам все-таки стоило бы внедрить именно А2? – оценив услышанное, сказал Кефера.
– Имилот, Вы забываете, что А2 микроскопически мала, – снова напомнил Сантер.
***
– Ну, как? Система изъяснения, которую я вам дал, сложная? – спросил Деш детей, когда они почти пришли домой.
– Да что там сложного? Не все логично, только, – ответил Майол.
– Совсем не сложная, – согласилась Фиея.
– А зачем она нам? Ведь люди говорят, как мы? – спросил Майол.
– Не все. Тот, что живет у нас, не говорит. Я вас сегодня забрал из педагогиума, чтобы познакомить с ним. Его зовут Авдей.
– У нас дома тоже живет человек!? – восторженно вскричала Фиея. – Настоящий?!
– Самый настоящий! Более настоящего быть не может, – ответил Деш.
– Как это? – удивился Майол. – Как они могут быть по-разному настоящими?
– Этот с Земли!
– Но, он же все равно такой же?
– Не совсем. Он вот не знает нашу
