— Гален! — Кедрин пожал руку великана. — Добро пожаловать, дружище! Я понимаю, мы отплываем на юг?
Гален безмолвно кивнул, потом глотнул из своего кубка, чтобы собраться с духом. Ему предстояло еще раз поведать о событиях в Андуреле. Ведя свой рассказ, он видел, как улыбка Кедрина тает, как омрачается лицо Уинетт — словно солнце заходит за тучу. Да, плохо быть гонцом, приносящим дурные новости. Он сам только что радовался, обнаружив, что Кедрин снова видит, что они с Уинетт наслаждаются любовью и пониманием — и вот теперь подрезает крылья этой радости.
— Тепшен должен об этом узнать, — проговорил Кедрин. Слуга немедленно был отправлен за кьо. Кедрин повернулся к Уинетт и взял ее за руки.
— Мне так жаль. Твой отец был замечательным человеком.
Темно-голубые глаза принцессы заблестели, но она лишь смахнула слезы. Она не забыла уроки Эстревана.
— Конечно. Но теперь он умер, а мы должны думать о будущем. Я буду его оплакивать, когда придет время… Но сейчас пора позаботиться о живых.
Кедрин не произнес ни слова и лишь кивнул, благодаря ее за стойкость.
— Мои соболезнования, Уинетт, — проговорил комендант. — Дарр был мне настоящим другом.
Уинетт слабо улыбнулась и коснулась талисмана, словно искала поддержки.
Тут в дверях появились Тепшен и Браннок — сияющие, раскрасневшиеся, от их одежды пахло морозом и лошадьми. Однако при виде лиц собравшихся их улыбки стекли, как растаявший снег. Гален был вынужден в третий раз поведать о событиях в Андуреле. Когда он умолк, Тепшен обернулся к ученику. Взгляд кьо был ледяным.
— В настоящее время ты — правитель Тамура. Ты будешь поднимать войско?
Кедрин побледнел и непонимающе уставился на Тепшена. Повисла пауза, потом между бровей у юноши залегла хмурая складка, и он стал очень похож на отца.
— В такую погоду хозяин собак из дома не выпустит… — он поглядел на Галена. — Как ты думаешь, это дело рук Посланца?
— Откуда мне знать… — лодочник покачал головой. — Я все, что знал, рассказал, и не один раз.
Кедрин мрачно кивнул. Но решение, к которому он только что пришел, уже крепло, оттесняя сомнения. Лишь где-то в глубине притаился тупой страх, готовый вырваться наружу и лишить рассудка. Рука сама потянулась к талисману, и юноша неожиданно ощутил, как его наполняет спокойствие. Страх отступил, сознание необыкновенно прояснилось. Происходящее и его последствия разворачивались перед ним, как узор.
— Если Хаттим осмелился взять в плен моих родителей, он не задумываясь объявит их заложниками, как только мы подойдем, — медленно проговорил он. — А если мы объявим войну — сколько потребуется времени, чтобы собрать войска? Мои родители могут погибнуть прежде, чем мы дойдем до Андурела. Надо действовать без промедления.
— Как? — спросил Тепшен. — Войско Хаттима уже в городе.
— А Кемм, как я понял, стоит на Вортигерне. Но если он переправится через реку, Ярлу перережут горло. Готов поклясться, Хаттим надеется загнать нас в угол. Я не хочу, чтобы мои родители погибли только из-за того, что я чересчур поторопился, — он поглядел на лодочника. — Гален, я понимаю, что ты только что из Андурела… Но… ты сможешь отвезти меня обратно?
Он коснулся руки Уинетт, и молодая женщина вздохнула — чуть заметно, но глубоко. Гален опустил голову.
— Ну, не в сам Андурел… Думаю, эти павлины нас уже поджидают. Но лодку-то всегда можно спустить. Мало ли лодок на Идре…
— А потом? — сдерживая нетерпение, спросил Тепшен. — Что мы станем делать потом?
— Мы? — Кедрин почувствовал, что улыбается.
— Ты хочешь идти на смерть в одиночку?
— Он прав, — промолвила Уинетт. — И не забывай про меня. Если мы должны умереть…
— Ты не должна ехать со мной, — решительно возразил Кедрин. — Это слишком опасно.
— Ты мне это уже говорил, — она по-прежнему говорила спокойно и мягко, но теперь в ее голосе проступала стальная решимость. — И ты кое-что забываешь. Я — старшая дочь Государя.
— Не понимаю, — нахмурился Кедрин.
— Мне кажется… — Уинетт взяла его за обе руки, — что нам пора отдать дань обычаю.
— Клянусь Госпожой! — воскликнул Рикол, уловив намек. — Да… время настало!
Кедрин мучительно наморщил лоб и обвел всех беспомощным взглядом.
— Эшривель младше меня, — терпеливо объяснила Уинетт. — Теперь, когда я больше не Сестра, я могу наследовать Высокий Престол. Мой муж имел бы больше прав, чем Хаттим Сетийян.
— Я? — выдохнул Кедрин.
— Ты.
— Государь Кедрин, — задумчиво произнес Браннок. — А что, звучит.
— У меня и в мыслях такого не было, — пробормотал Кедрин.
— У тебя и в мыслях не было, что твои родители окажутся в темнице. Так ты откажешься от меня?
— Нет! — Кедрин торопливо замотал головой. — Ты же знаешь, никто другой мне не нужен. Но… я не собирался становиться королем.
— Если ты женишься на Уинетт, — проговорил Рикол, — ты унаследуешь престол. Ты по праву получаешь старшинство перед Хаттимом Сетийяном… и можешь командовать его войском.
— Согласятся ли галичане? — с сомнением спросил Тепшен.
— Скорее всего, нет. Но у них не будет выбора. Любой, кто встанет против Кедрина, может быть осужден как изменник.
— Да здравствует король, — усмехнулся Браннок. — И когда свадьба? То есть… когда мы отплываем?
— И ты тоже? — Кедрин попытался возмутиться, но только расцвел в улыбке.
— Тебе нужны телохранители, Государь. Королю не подобает появляться без свиты… тем более в Андуреле.
— Если не ошибаюсь, — фыркнул будущий король, — все уже решено за меня.
— … и без войска, — добавил Тепшен. — По крайней мере, возьми часть гарнизона Высокой Крепости.
— У нас нет лодок, — Кедрин тряхнул головой. — И я не думаю, что армия что-то решает.
Он замолчал, собираясь с мыслями. Все, кто находился в комнате, глядели на него и ждали, когда он заговорит. Кедрин сжал в руке талисман — и снова почувствовал прикосновение к какой-то странной силе. Это чувство было ему знакомо. Спокойствие и решимость, когда сражался с Нилоком Яррумом, когда ему открылся способ заключить мир с Белтреваном… но теперь несравненно сильнее. Может быть, Сама Госпожа говорила с ним без слов? Эта спокойная мощь вела его, и он подчинялся, хотя мог лишь догадываться, от Кого она исходит… и не осмеливался до конца в это поверить.
— Время работает против нас.
Неужели это его голос? В нем появилась новая сила. Не та, что ужасает и сгибает волю, заставляя подчиняться — но сила, внушающая безусловное доверие, сила мудрости, спокойствия и веры.
— Я знаю, что это дело рук Посланца. Любовь моя, после того, как мы сыграем свадьбу, я действительно становлюсь законным наследником Высокого Престола, а значит, смогу командовать всеми войсками Королевств. Но это еще не все. Если Писание Аларии истолковано верно, я и есть Избранный — единственный, кто сможет сокрушить Посланца. Это только моя битва — я в этом уверен. И еще в том, что Госпожа спасла нас на Фединском перевале и поддерживала в Белтреване, чтобы я смог бросить вызов Посланцу. Я отправляюсь на юг один.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
