Относился я к Высоцкому с огромным уважением как к артисту, и вообще он мне был крайне симпатичен. Мы договорились, что сделаем пробу. Мы репетировали, он отдавался этому делу очень страстно, очень темпераментно. Сняли кинопробу. Но Высоцкого на роль я не взял. А потом и сам проект мне закрыли…»
14 июня Золотухин в компании с Высоцким и другими актерами «Таганки» ездили в роддом, чтобы забрать оттуда жену Золотухина Нину Шацкую с первенцем — сыном Денисом.
Спустя неделю в прокат вышел фильм «Хозяин тайги». По этому случаю В. Золотухин записал в свой дневник следующие строчки: «В 28 лет сбылась моя тайная мечта — увидеть свою нарисованную гуашью рожу на большом рекламном щите. И вот, наконец… повесили… над общественными уборными в проезде Художественного театра. Сам не видел. Вика сказала: похож. Я и Высоцкий, а между — тайга…»
В эти же дни в Москве проходило международное Совещание коммунистических партий, на которое съехались представители 75 компартий со всего мира. Судя по всему, на этом представительном форуме была и Марина Влади, которая, как мы помним, была не только членом ФКП, но и вице-президентом общества «Франция — СССР». Это совещание в какой-то мере станет поворотным: именно с него начнется серьезное расхождение во взглядах между ведущими европейскими компартиями (итальянской, испанской, французской) с КПСС по вопросам строительства социализма. Европейцы, осуждая кремлевское руководство за вторжение в ЧССР и сворачивание тамошних реформ (особенно их возмутило апрельское смещение с поста первого секретаря ЦК КПЧ А. Дубчека и назначение на этот пост антисемита Густава Гусака), настаивали не на конфронтационном пути, а на реформистском. Этот путь в итоге родит еврокоммунизм (то есть смычку коммунистов с буржуазными партиями). Марина Влади была еврокоммунисткой и эти свои взгляды попытается передать и Высоцкому. Впрочем, об этом речь еще пойдет впереди.
24 июня на Таганке играли «Доброго человека из Сезуана». Высоцкий впервые вышел в роли главного героя — летчика Янг Суна (до этого он играл в этом спектакле роли рангом поменьше — Второго Бога и Мужа).
29 июня Высоцкий был занят в двух спектаклях: «Пугачев» и «Десять дней, которые потрясли мир».
С 7 по 20 июля в Москве проходил очередной Международный кинофестиваль. Марина Влади, как звезда мирового масштаба плюс к тому член Французской компартии, была приглашена на него как почетный гость, а вот Высоцкий… Короче, организаторы фестиваля видеть его среди участников не желали. На этой почве уже в самом конце работы кинофорума — 18 июля — произошел неприятный инцидент. Но сначала не о нем.
В тот же день в Киеве, в Комитете по кинематографии при Совете Министров Украинской ССР состоялся просмотр фильма «Опасные гастроли». Фильм был разрешен к выпуску с одним «но»: режиссеру было предписано убрать из титров «красную строку» Высоцкого и указать его фамилию в общем списке актеров, а не отдельно. Понятно, что таким образом недоброжелатели актера в киношных верхах стремились «занизить» его авторитет и не участвовать в его популяризации, но эти манипуляции были малоэффективны — ведь слава Высоцкого к тому моменту стала уже общесоюзной и сути дела эти мелкие титры не меняли. Имя Высоцкого, даже написанное самым мельчайшим шрифтом, было способно привлечь в кинотеатры миллионы зрителей (что, собственно, и получится).
Но вернемся в Москву, на кинофестиваль.
18 июля Влади должна была участвовать в очередном фестивальном мероприятии и взяла с собой мужа. Но когда Высоцкий попытался пройти вместе с ней в фестивальный автобус, ретивый контролер актрису пропустил, а ее супруга бесцеремонно выставил за дверь. Через минуту автобус уехал, а Высоцкий, униженный и оскорбленный, остался один на пустынном тротуаре. Домой он вернулся поздно ночью совершенно пьяным. Вспоминая события того дня Марина Влади пишет:
«Через некоторое время, проходя мимо ванной, я слышу стоны. Ты нагнулся над раковиной, тебя рвет. Я холодею от ужаса: у тебя идет кровь горлом, забрызгивая все вокруг. Спазм успокаивается, но ты едва держишься на ногах, и я тащу тебя к дивану…»
Влади тут же вызывает врачей, но те, осмотрев больного, наотрез отказываются увозить его с собой. «Слишком поздно, слишком большой риск: им не нужен покойник в машине — это повредит плану», — пишет Влади.
Она проявляет непреклонную решимость и грозит врачам всеми небесными карами, включая и международный скандал. Осознав наконец, кто перед ними, врачи соглашаются.
Высоцкого привозят в Институт скорой помощи имени Склифосовского и тут же завозят в операционную. Влади осталась в коридоре, ей целых шестнадцать часов предстоит прождать в коридоре в ожидании хоть каких-нибудь вестей.
Наконец появляется врач и успокаивает Влади: «Было очень трудно. Он потерял много крови. Если бы вы привезли его на несколько минут позже, он бы умер. Но теперь — все в порядке». Влади счастлива и отныне всю заботу о больном берет на себя. Два дня она приходит в больницу и пичкает Высоцкого мясными бульонами, полусырыми бифштексами, свежими овощами и фруктами.
Как оказалось, в горле у Высоцкого прорвался сосуд, во время труднейшей операции у него наступила клиническая смерть, но благодаря профессионализму врачей жизнь артиста была спасена: он сумел выкарабкался с того света. Слишком рано смерть за ним пришла — ему едва исполнился 31 год.
Твоею песнкой ревяпод маскою,врачи произвели реанимацию…Вернулась снова жизнь в тебяИ ты, отудобев,нам говорил: «Вы все — туда.А я — оттуда…»
Эти строки были написаны А. Вознесенским по горячим следам тех событий. Сам поэт вспоминал: «В 69-м у Высоцкого вдруг пошла горлом кровь, и его вернули к жизни в реанимационной камере. Мы все тогда были молоды, и стихи свои я назвал „Оптимистический реквием, посвященный Владимиру Высоцкому“. Помнится, газеты и журналы тогда отказывались их печатать: как об актере о нем еще можно было писать, а вот как о певце и авторе песен… Против его имени стояла стена запрета. Да и я сам был отнюдь не в фаворе, невозможно было пробить эту стену. Тем не менее стихи удалось напечатать в журнале „Дружба народов“, который и тогда был смелее других (этот журнал принадлежал либеральному лагерю, и сами державники называли его «Дружба народа«, имея в виду под последним еврейский народ. — Ф. Р.) Все же пришлось изменить название на «Оптимистический реквием, посвященный Владимиру Семенову, шоферу и гитаристу». Вместо «Высоцкий воскресе» пришлось напечатать «Владимир воскресе». Стихи встретили кто с ненавистью, кто с радостью… Как Володя радовался этому стихотворению! Как ему была необходима душевная теплота…»
