В январе 1898 г. Эмиль Золя опубликовал в газете Клемансо «Орор» открытое письмо президенту республики, озаглавленное «Я обвиняю». Он обвинял высшие военные власти и военный суд в сознательном, преднамеренном осуждении невинного. Письмо Золя произвело громадное впечатление во всем мире. А. П. Чехов в те дни писал: «…от его (Золя. — Ред.) протестующих писем точно свежим ветром повеяло, и каждый француз почувствовал, что, слава богу, есть еще справедливость на свете и что, если осудят невинного, есть кому вступиться»[881]. Золя был предан суду. Процесс знаменитого писателя, смело бросившего обвинение высшим военным властям, еще более накалил общественную атмосферу в стране. Реакционно милитаристские круги травили Золя и его сторонников. Все прогрессивные силы нации выступили на его защиту. Дело Дрейфуса переросло в дело Дрейфуса — Золя. По существу значение «дела» было неизмеримо шире — два непримиримых лагеря столкнулись в этом частном вопросе: реакционные, шовинистические, милитаристские круги и прогрессивная, трудовая, мыслящая Франция.
Процесс Золя длился три недели и стоял в центре внимания всего мира. Знаменитого писателя защищал Лабори, завоевавший своей смелой и умной защитой мировую известность. Несмотря на очевидную правоту Золя, суд под давлением распоясавшейся реакции приговорил его к годичному тюремному заключению. Золя должен был бежать из Франции. Осуждение Золя было воспринято реакционно националистическими бандами как сигнал к наступлению на демократию. На улицах начались бесчинства, террористические акты против известных деятелей демократии, погромы, нападения на редакции прогрессивных газет.
Наступление реакции вызвало активное противодействие всех свободолюбивых демократических сил. Вся страна разделилась на два лагеря: их называли дрейфусары и антидрейфусары, но теперь речь шла не только о реабилитации невинно осужденного человека, речь шла о большем — о защите демократии, демократических институтов, оказавшихся под угрозой разгрома.
Цвет интеллектуальной Франции выступил против мракобесия и реакции. Крупнейший французский писатель, стоявший долгое время в стороне от общественной борьбы, Анатоль Франс теперь втягивается в сражение. Франс не только создает в эти годы «Современную историю» — литературный памятник той бурной эпохи, но он участвует в повседневных схватках с противником, выступает на митингах, в печати и т. д. Октав Мирбо, Шарль Пеги, Ромен Роллан, Э. Реклю, левобуржуазные политические деятели Клемансо, Шерер-Кестнер и др. встали на защиту демократии.
Позиция социалистических партий первоначально была неопределенной. Первым, кто решительно и смело выступил против реакции, был Жан Жорес; в течение всех этих бурных лет он сражался на передовой линии огня. Жорес был прав, когда утверждал, что «не только в интересах человечества, но и в прямых интересах пролетариата протестовать, как мы это делаем, против беззаконий, раскрытых процессом Дрейфуса»[882]. Гед, хотя и приветствовал выступление Золя, как «великий революционный акт», после колебаний занял позицию невмешательства; эту сектантскую позицию занимала и вся Рабочая партия[883].
Но к осени 1898 г. в самом ходе дела Дрейфуса наступил перелом: самоубийство лжесвидетеля полковника Анри, скандальное бегство Эстергази доказали широким общественным кругам преднамеренную ложь военного суда и поддерживавших его высших властей.
Поль Лафарг в августе 1898 г. в письмах к Геду писал, что продолжение политики невмешательства равносильно самоубийству партии [884]. В местных, провинциальных организациях партии также все громче звучали голоса, требовавшие активного вмешательства социалистов в борьбу. Но руководство Рабочей партии продолжало придерживаться сектантской политики невмешательства.
Лишь когда реакционно-националистические банды перенесли борьбу на улицы, когда Франция оказалась на пороге гражданской войны, когда в октябре по собственному почину начали бастовать железнодорожники и строительные рабочие Парижа, социалистические организации поняли, что хотя с опозданием, но надо вступать в борьбу. В октябре — ноябре 1898 г. Рабочая партия и одновременно аллеманисты призвали к сплочению и объединению сил социализма. 15 января 1899 г. был оформлен Комитет социалистического единства, в состав которого вошли по семь делегатов от каждой из пяти социалистических организации Вступление в борьбу пролетариата и объединившихся социалистических организаций оказало решающее влияние на исход сражения сил демократии с силами реакции.
Попытка националистических банд во главе с Полем Деруледом 23 февраля 1899 г., во время похорон скоропостижно умершего Феликса Фора, организовать государственный переворот потерпела полную неудачу. Но реакционеры не отчаивались. 2 июля банды «золотой молодежи» устроили враждебную новому президенту Эмилю Лубе демонстрацию. Это было выступление не столько против Лубе, сколько против республики. В воскресенье, 11 июля, по призыву объединившихся социалистических организаций на улицы столицы вышел парижский народ. Это было могучее народное движение в защиту республики — таких мощных народных выступлений Франция не видала со времени революции. На следующий день, 12 июля, консервативное министерство Шарля Дюпюи по интерпелляции Вайяна было свергнуто палатой.
Вступление в борьбу народа со всей очевидностью показало, что реакция потерпела поражение, что силы демократии берут верх.
В момент, когда победа демократии казалась уже несомненной, когда была создана важнейшая предпосылка полного ее успеха — наладилось наконец единство социалистических организаций и, следовательно, единство рабочего класса, буржуазия искусным маневром сумела расстроить ряды демократии и предотвратить ее дальнейшее продвижение вперед.
22 июля 1899 г. было сформировано правительство «республиканской концентрации», возглавленное Вальдек-Руссо. В это правительство вошли все направления республиканизма. На его правом фланге был бывший палач Коммуны генерал Галифе, занявший пост военного министра, на его левом фланге — социалист Александр Мильеран, получивший портфель министра торговли и промышленности[885]. Включение социалиста Мильерана в состав правительства Вальдек-Руссо было хорошо рассчитанным тактическим ходом буржуазии, внесшим замешательство и разброд в ряды социализма и в конечном счете сорвавшим с таким трудом налаженное социалистическое единство.
Действительно, «казус Мильерана» породил острую борьбу внутри социалистического движения. Жюль Гед, Лафарг и другие гедисты, Эдуар Вайян и бывшие бланкисты выступили с открытым осуждением поведения Мильерана. Вступление социалиста в буржуазное правительство осуждали и аллеманисты.
Однако и внутри этих партий нашлись люди и даже отдельные организации, одобрявшие шаг Мильерана и связывавшие с ним определенные надежды и расчеты. Жорес и близкие к нему социалисты открыто поддержали вступление Мильерана в правительство. «Казус Мильерана» из внутренней французской проблемы вскоре превратился в острый вопрос международного социалистического движения[886].
Для Франции создание кабинета Вальдек-Руссо и связанный с ним «казус Мильерана» означали завершение долголетнего этапа борьбы реакции и демократии, начало нового периода борьбы, проходящей в более сложных условиях. Силы демократии взяли верх над реакцией, но оказались не в состоянии реализовать свою победу. Раскол в социалистическом движении, порожденный «казусом Мильерана», существенно ослабил наступательные действия пролетариата, а следовательно, и демократии, раздробил их ряды, сместил общественное внимание от вчера еще жгучих вопросов к новым проблемам и тем самым на какое-то время задержал наступление демократических сил.
10. Франция в начале XX века (1900–1914 годы)
Французский ростовщический империализм
В начале XX в. Франция окончательно превратилась в страну монополистического капитала, где уже полностью сложились все основные черты, свойственные империалистической стадии развития капитализма.
В эти годы во Франции происходил быстрый рост концентрации производства, увеличение числа монополий и их дальнейшее укрепление. Монополии стали основой хозяйственной жизни страны. Концерн «Шнейдер-Крезо» объединял основные предприятия военной промышленности. В химической промышленности крупнейшим монополистическим объединением стала компания «Сен-Гобен»[887]. Появились крупнейшие объединения монополистов и в других отраслях промышленности. В 1892 г. возникла организация «Центральное объединение шахтовладельцев», с 1900 г. существовало «Объединение горно-металлургических предприятий», с 1903 — «Центральный комитет французских судовладельцев». «Комите де форж» в начале XX в. объединял около 250 металлургических компаний, производивших около 3/4 всего чугуна и стали во Франции[888].
