– И что теперь? – спросила она.
– Теперь одной линии жизни недостаточно. Я уже не могу просто так жить, ожидая падения. Буду бороться. Попытаюсь найти ответы на вопросы. Когда я получу их, то запихну Вулфу в глотку.
– Я люблю тебя.
Эли с улыбкой посмотрел на нее, однако улыбка сменилась выражением осторожного удивления, когда он заглянул ей в глаза.
– Эйбра…
– Да, да. Ты лучше смотри за дорогой.
Повинуясь ее жесту, он нажал на тормоза, чтобы не врезаться в ехавшую впереди машину.
– Ужасное время, – продолжила она. – Неромантичное, неудобное, но я верю в человеческие чувства. Особенно в позитивные, добрые. Любовь – самое лучшее из них, самое светлое. Мне оно очень нравится, но в какой-то момент я была уверена, что больше никого не полюблю. У нас у каждого, Эли, было много плохого в прошлом. Это плохое тянет нас на дно, и ему трудно сопротивляться. Но в то же время оно помогло нам лучше узнать себя. Самое скверное состоит в том, что трудное прошлое мешает нам доверять людям, мешает обрести былую целеустремленность и смелость совершать рискованные поступки. – Удивительно, подумала Эйбра, но стоило мне произнести эти слова вслух, как я почувствовала себя сильнее и свободнее. – Я не жду от тебя рискованных дел, но ты должен чувствовать себя счастливым от того, что умная, интересная, знающая жизнь женщина любит тебя.
Эли слушал ее, продолжая маневрировать в потоке транспорта, пытаясь выехать на 95-ю автостраду.
– Я чувствую себя счастливым, – признался он и тут же испугался собственных слов.
– Тогда этого достаточно. Слушай, надо найти музыку получше, – попросила она и стала перебирать музыкальные каналы автомобильного спутникового радио.
«Значит, вот как? – подумал Эли. – Я люблю тебя, и тут же «давай найдем другую музыку»? Как же, черт побери, нужно вести себя с такой женщиной? К ней труднее привыкнуть, чем к непредсказуемому уличному движению в Бостоне. Она еще более непредсказуемая».
Эли попытался думать о чем-то другом, однако мысли упрямо возвращались к Эйбре. Ему придется как-то ответить на ее слова. Им все равно никуда не деться… от этого дела. Как же можно мыслить здраво и логично, трезво рассуждать о любви и обо всем, что с ней связано, когда ему нужно решить так много всего и справиться с таким множеством проблем?
– Нам нужен план, – неожиданно произнесла Эйбра, и ему снова стало не по себе. – Боже, ну и лицо у тебя, – рассмеялась она. – Типичный образец плохо скрываемого мужского ужаса. Я не имею в виду план типа «Эйбра любит Эли», успокойся. Речь идет о плане «Почему Джастин Зюскинд тайком проникает на третий этаж Блафф-Хауса». Нужно систематично, один за другим, перебрать все предметы, которые находятся на третьем этаже.
– Я уже занимаюсь этим по паре часов каждый день, но до сих пор так ничего и не нашел. Ты видела, сколько там вещей?
– Видела. Вот поэтому я и употребила слово «систематично». Мы придерживаемся той версии, что этот тип ищет сокровища. Мы подкрепляем ее вполне разумными предположениями, что у него есть информация, верная или неверная, заставившая его копать землю в подвале. Давай порассуждаем логически. Теперь он ищет какую-то новую информацию, новую подсказку, которая подтвердит – по его мнению – местонахождение клада.
Эли мысленно представил себе множество незримых или незамеченных точек на чертеже дома, но эти точки плохо увязывались с тем, что они успели узнать.
– Возможно, он нашел то место, которое искал.
– Может, и нашел, но ведь после этого он снова забрался в дом. Он по-прежнему считает, что разгадка находится внутри Блафф-Хауса.
– Но вещи не были перевернуты, – сказала Эли после недолгих раздумий. – Я не знаю, в каком порядке вещи лежали в чемоданах, сундуках и ящиках шкафов, так что не будем исключать, что до прихода полиции он мог покопаться в них. Если он это сделал, то наверняка проявил осторожность. Затем в них порылись полицейские, так что ни о каком порядке говорить не стоит.
– Но откуда он мог знать, что в доме никого не будет? Он явно не хотел, чтобы кто-то знал о том, что у него есть доступ к дому. Мы ничего не узнали бы о нем, не пройдись мы тогда по темному подвалу.
– Мы прошлись по темному подвалу потому, что он тогда отключил свет. Это и было свидетельством взлома.
– Отличная мысль. Но разве ты стал бы что-то искать там? Если бы ты вернулся домой, вызвал полицию, то вряд ли отправился бы в подвал искать там следы злоумышленника. Но даже если бы ты и спустился туда, то вряд ли добрался бы до винного погреба.
– Согласен. Он пошел на риск, все предварительно просчитав, все продумав до минуты.
– Ему был необходим доступ в дом, и если мы тщательно обыщем третий этаж, то наверняка поймем его мотивы. Нам придется ждать того момента, когда он вернется, – напомнила Эйбра. – Но до этого мы должны будем кое-чем заняться, причем более активно, чем раньше. Гораздо активнее, – быстро поправилась она. – Я знаю все, что ты перебирал в уме, сопоставлял разные варианты, а сегодняшняя поездка дала нам новую пищу для размышлений. Но особенно мне понравилось твое предложение пересмотреть и своими силами перебрать вещи на третьем этаже.
– Мы действительно можем все внимательно пересмотреть.
– И помимо этого прикинуть, что можно сделать с помещениями. Я собираюсь захватить разрисованный веер.
– Что?
– Яркие цвета помогут разбудить воображение.
– Нет, – возразил Эли. – Не понимаю.
– Чего? Кого?
– Тебя, – ответил он. Облегчение от того, что они наконец-то въехали в деревню, сменилось разочарованием. Интересно, как в ней все это уживается – любовь к музыке, исполняемой по радио, систематичные поиски, планирование ловушки для преступника и страсть к раскрашенным веерам. – Как можно одновременно интересоваться самыми разными вещами?
– Я могу думать о разных вещах, особенно если они кажутся мне важными или интересными. Любовь имеет важное значение для человека, признаю это. В то же время мне кажется, что музыка во время автомобильной поездки тоже важна. Не менее важен и осмотр третьего этажа и разработка плана по поимке Зюскинда. Воздействие различных цветов на воображение – штука не менее интересная и важная.
– Сдаюсь, – шутливо признал Эли и остановил машину перед Блафф-Хаусом.
– И правильно делаешь, – ответила Эйбра. Затем она вышла из машины, раскинула в стороны руки и грациозно покрутилась на одном месте. – Мне нравится, как здесь пахнет. Морской воздух удивительно приятный. Хочется пробежаться по берегу и вдоволь надышаться.
Эли не мог оторвать от нее глаз, зачарованный ее красотой.
– Ты для меня очень много значишь, Эйбра.
