Он вдруг умолк, почти навалившись на каменный зубец парапета.
— Вам дурно? — заволновалась Милдрэд.
— Я… Мне…
По лицу Роджера струйками стекал пот. Он отрывисто извинился и побежал прочь, причем как-то странно: его швыряло от одного зубца парапета к другому, казалось, граф вот-вот рухнет. И уже у арки входа в башню он сделал рукой жест, словно повелев девушке остаться. Или уйти?
Милдрэд машинально перебирала складки плиссированных широких рукавов своего желтого блио. Она была озадачена, но вдруг отметила, что почти не волнуется. При всем ее расположении к жениху, она по-прежнему не стремилась сблизиться с ним, поэтому стала просто прогуливаться по мощной куртине по направлению к следующей башне. Вокруг с тонким писком сновали ласточки — их было превеликое множество, так как они устраивали гнезда между отверстий машикулей[87]. Завернув за выступ башни, Милдрэд увидела внешний двор замка. В отличие от внутреннего, мощенного камнем, во внешнем росла трава, вокруг хозяйственных построек вились вытоптанные тропинки, где всегда мелькали люди — слуги, конюхи, солдаты. На одной из галерей служанки снимали высохшее белье и весело перекликались с воинами на стрельбище. Девушка увидела брата Метью, сидевшего на деревянной колоде подле пекарни. Милдрэд подумала, что с удовольствием бы поболтала с этом угрюмым, но таким смышленым монахом, хотя и так знала со слов графа, что Метью уже поправляется и даже заметно раздобрел, столуясь с челядинцами Херефорда.
И тут Милдрэд заметила идущего от въездных ворот Артура и замерла. На нее нахлынуло такое беспредельное счастье просто оттого, что она его видит! Вот он движется своей легкой грациозной походкой, привычно удерживая на плече окованный посох, а голова вскинута с особым достоинством, словно он самый желанный гость в замке. Но девушка вдруг вспомнила, что недавно сказал ей граф о поручении для Артура. Значит, он ждет своего посланца, он его примет… и тогда Милдрэд сможет перекинуться словом с обаятельным бродягой! Ибо даже самой себе она не решалась признаться, как сильно по нему соскучилась.
Подхватив длинный шлейф, девушка кинулась сообщить Роджеру новость. Она забыла о его предостережении, заскочила в арку, куда он удалился, и мчалась, едва не перепрыгивая через ступеньки, пока не оказалась на площадке переходов во внутренние покои. В полумраке Милдрэд не сразу заметила серую мышку Донату, так что почти налетела на нее.
— Ох, простите. Но мне нужно видеть его милость Херефорда. Он здесь? — указала она на дверь, которую Доната старалась загородить собой.
— Леди Милдрэд, прошу вас… — что-то залопотала та, даже как будто попыталась удержать саксонку за руку. — Сейчас нежелательно… Было бы не к месту…
Но Милдрэд, как и все, уже привыкшая не особенно обращать внимания на Донату, потеснила ее и распахнула дверь. При розоватых лучах заката, вливавшихся в узкое окно, девушка увидела стены округлого помещения в башне, скамьи вдоль них, большой, крытый зеленым сукном стол посередине. И еще уловила какие-то звуки — бормотание, стук, прерывистое громкое дыхание.
— Милорд Херефорд, там прибыл…
Обогнув стол, она вдруг увидела распростертого на полу Роджера — и замерла. Вальтер навалился сверху, словно стремясь придавить брата своим телом к половицам. Вначале Милдрэд показалось, что они дерутся, затеяли какую-то возню, но тут Вальтер повернул к ней искаженное лицо и, еще сильнее навалившись на бьющегося под ним Роджера, закричал:
— Вон отсюда! Вон! Ко всем чертям!..
— Миледи, давайте уйдем, — бормотала рядом Доната, даже взяла Милдрэд за руку, старалась увести. Но тут в покой как вихрь влетела леди Сибилла и грубо вытолкнула обеих за порог.
В полутьме лестничной площадки Милдрэд растерянно взглянула на Донату.
— Что все это значит? Они подрались?
— О, что вы, миледи! Вальтер очень любит брата. А это… Это просто так.
И все же Доната выглядела испуганной, ее личико скривилось, будто она собиралась расплакаться, но не посмела. Милдрэд стало не по себе. Возникло ощущение, что она увидела нечто лишнее, не предназначенное для ее глаз.
Из-за закрытой двери доносились приглушенные голоса, шаги, потом она смогла различить негромкий голос Роджера, слышались причитания его матери. Неожиданно дверь распахнулась и вышел Вальтер — всклокоченный, с багровым и злым лицом, тяжело дышащий, его богатая цепь с подвесками наискосок сбилась на плечо.
— Доната! Я велел никого не впускать!
И с размаху ударил жену кулаком по лицу, так что бедняжка упала.
Милдрэд ахнула. Конечно, мужья имели право поучать жен, так ей говорили. Но ударить при чужих знатную даму… А Вальтер и на Милдрэд посмотрел так, что она попятилась. Она едва узнавала этого любившего душиться и завивать локоны щеголя, который при всяком удобном случае посылал ей то улыбку, а то и воздушный поцелуй.
— Уходите! Нечего вам тут делать, миледи.
Она не заставила просить себя дважды. Уже в своем покое подумала, что видела обычную потасовку братьев, но что-то ее все же смущало: некая напряженность происходившего, стремление все утаить.
Милдрэд даже спросила у одной из служанок, случалось ли братьям Фиц Миль драться. Та поглядела удивленно: ну, может, когда они еще были детьми. Порой избалованный матерью Вальтер вел себя неподобающе и старший брат поколачивал его, но то в прошлом. Сейчас братья весьма привязаны друг к другу, и Вальтер почитает графа. Ведь после того, как валлийцы заняли уэльские замки Фиц Милей, Вальтер с супругой живут, по сути, на его иждивении.
Милдрэд заставила себя отвлечься, спустилась в зал в надежде увидеть Артура. И впрямь застала его там, за беседой с Роджером. Последний выглядел как ни в чем не бывало, но в какой-то миг, когда граф повернулся, девушка заметила, что у него рассечена бровь и он прикладывает к ней кусочек корпии. Артур тоже увидел юную леди, но продолжал разговаривать с графом, причем тот слушал его с превеликим вниманием.
Во время вечерней трапезы о происшедшем никто и не упомянул, зато все обсуждали, что Донате снова досталось от мужа: ее щека опухла и потемнела. Вальтер же был весел и опять поспешил приложиться к ручке Милдрэд.
— Обворожительны, как всегда. И как же вам идет этот желтый шелк! Вы словно маленькое солнце в нашем суровом замке.
Как заметила Милдрэд, сегодня леди Сибилла была необычайно мила с ней: усадила девушку поближе к камину, просила помочь разматывать нити и при этом развлекала повествованием о том, из какого известного нормандского рода де Нёфмарш она происходит, перечисляла предков, их замки в Нормандии и в Уэльсе, брачные союзы и полученные вследствие этого выгоды. На эту тему она могла говорить бесконечно, Милдрэд уже выучила историю рода де Нёфмарш назубок, но молча слушала, лишь порой украдкой поглядывала туда, где в стороне от всех переговаривались граф и Артур. Причем их окружили вассалы Херефорда, рассматривали разложенную на столе карту, Артур что-то пояснял. Пару раз он вскидывал голову и встречался с Милдрэд взглядом, но тут же отворачивался, словно они незнакомы. И это задело девушку больше, чем она могла себе представить. Даже драка братьев Фиц Миль ее уже не волновала.
