Рейтинговые книги
Читем онлайн Только звезды нейтральны - Николай Михайловский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

«Все эти сутки почти не спал. Уснул, а в 4.00 был уже на ногах. К этому времени мы находились в точке встречи с танкером. Поднялся на мостик, ночь была сравнительно светлая. В это время доложили - обнаружен белый огонь.

Через несколько минут он потерялся. Мы усиленно его искали и все-таки нашли. А танкер нас не видел. Мы выстрелили двумя красными ракетами, вытащили на мостик прожектор, приготовили людей. Увидев ракеты, он начал нам отвечать прожектором. Написал, чтобы мы подошли. Управляя моторами, мы приблизились, даже слегка «поцеловались» бортами. Началась передача продуктов, через шланги подавалось топливо. Наконец после мешков с картофелем, капустой и свежим мясом в наши руки переплыл драгоценный мешок с почтой: газетами, журналами и самой большой ценностью - письмами. Как ни велик был соблазн распаковать мешок и увидеть дорогие каракули моего «зайчика», я все же не сделал этого, пока не была закончена приемка топлива и продовольствия. И лишь когда попрощались и отошли, мешок был вскрыт и по трансляции начали вызывать счастливчиков, которым пришли письма. Надо было видеть радостные, сияющие лица! Эти письма были самой высокой наградой за все пережитое и испытанное, за эти дни зноя и холода, штормов и циклонов…»

Запись от 7 ноября:

«Где- то играют марши, произносятся тосты, льются звуки вальса, радость и веселье. Праздники. Грустно, что редко приходится быть в это время в кругу семьи. Если там, на берегу, миллионы людей, сидя за столом, поднимают тосты и поют песни во славу нашей Родины, то для нас эта слава, сила и мощь заключена в боевых торпедах…»

Но в конце концов наступает день возвращения.

Не шелохнутся бонов поплавки.

Бредут и тонут в пышных травах,

А на асфальте у казарм подплава

Матросы мелом чертят городки.

В гранитных чашах северных озер,

Играя, облака купают крылья…

Как много все же дней прошло с тех пор,

Когда в последний раз мы дома были!

Я под ладонью чувствую тепло

Стальных листов на мостике подлодки.

Сегодня штормам и ветрам назло

Не нужно мне читать метеосводки.

Из походного дневника Владимира Жураковского мы узнаем лишь совсем немногое о долготерпении, воле и мужестве наших моряков. Но даже и этого достаточно, чтобы проникнуться величайшим уважением к тем, кто значительную часть своей жизни проводит в океане, в негостеприимной и грозной стихии.

Мне остается добавить, что вкрапленные в повествование стихи тоже принадлежат перу автора «совдоверительного» дневника.

Снова в Полярном!

…И все- таки больше всего меня тянуло в Полярный -в Полярное, как назывался этот городок во время войны. Именно с ним было связано большинство моих воспоминаний о тех далеких годах. Я все эти три десятилетия жил ощущением, что Полярное - средоточие всей боевой жизни флота. «В наше время» отсюда тихо и незаметно уходили в море подводные лодки и возвращались сюда, громогласно возвещая артиллерийскими выстрелами о числе потопленных транспортов. Екатерининскую гавань покидали эсминцы и приходили назад, накрутив на лаги сотни миль, неся на своих корпусах и надстройках следы от стальных осколков и от тяжких ударов океанской волны. Сюда стекались донесения со всех участков арктического театра морской войны и отсюда же шли решительные приказы на корабли, растворившиеся в неоглядной дали, в штабы бригад, полков и дивизионов. С расположенных поблизости аэродромов взмывали в воздух самолеты - одни из них вели бои тут же, в небе над городом, другие, с подвешенными под фюзеляжем торпедами или с тяжелой бомбовой начинкой, уходили в сторону моря, на поиск вражеских кораблей.

* * *

Флотская авиация на Севере была знаменитой. Чего стоил один Борис Сафонов! Ныне у сафоновцев нет прямых наследников по боевой специальности - истребители не входят в состав морской авиации. Но сафоновские традиции отточенного мастерства, выдержки и отваги конечно же сохранились и обогатились в соответствии с требованиями века. В Североморске, как и в любом военном городе, привыкли к свистящему гулу турбин в небе. И только приезжие, вроде меня, не могут не поднять головы, чтобы отыскать взглядом серебристую стрелу.

Я отыскивал и провожал. То были ракетоносцы, бомбардировщики или противолодочные самолеты, нашпигованные электроникой летающие лаборатории, способные обнаружить в океанской толще субмарины. Я знал, что под легкими крыльями этих машин будут плескаться волны не одного лишь Баренцева моря, как три десятилетия назад, что летают они теперь, говоря местным языком, «за угол». «За угол» - сначала курсом к полюсу, а потом на запад, в глубь Атлантики. На тех меридианах и протекает их боевая учеба.

Этот лихой реактивный посвист провожал нас, когда мы садились в штабной катер. Путь лежал в Полярный, последний пункт моей командировки, свидеться с которым я мечтал все это время.

И вот уже шуршит за бортом искрящаяся вода, ползут навстречу черные скалистые берега, иссеченные белыми шрамами нерастаявшего снега. Широченный коридор Кольского залива разматывал перед нами, как при замедленной киносъемке, свои однообразные пейзажи. Я и не заметил минуты, когда слева впереди скалы вдруг сместились, раздвинулись и приняли очень знакомое, навсегда запечатленное в памяти очертание. Открылся вход в бухту, всегда волнующе-неожиданный, рождающий, как это ни странно, ассоциации с экзотикой юга.

Оттуда выходил морской тральщик, чистенький, свежевыкрашенный. При виде его почему-то екнуло сердце. Скорее всего потому, что перемены во внешнем облике кораблей не так решительно коснулись этих флотских тружеников. Не слишком грозное вооружение, лебедка и тралбалки на корме, невысокий мостик, небольшие надстройки… Все тот же враг у них - мины, и все та же роль - их уничтожение. Конечно, мины сейчас далеко не такие, как прежде. Но то новое, что потребовалось для борьбы с ними, не вызвало заметных глазу изменений в оснастке тральщиков. Потому и сохранилось в них столь многое от прежних кораблей-трудяг, выполнявших самую будничную, самую разнообразную боевую работу, вовсе не сводившуюся к одному тралению фарватеров.

В гавани катер сбавил ход. Взору моему открылся городок на склонах скалистых сопок, построенный еще во времена Душенова, с его размахом. Он вырос очень быстро и, став главной базой флота, выполнял это нелегкое свое предназначение на протяжении всей войны.

Сразу бросились в глаза знакомые двухэтажные деревянные домики, служившие нам приютом. На фоне многоэтажных современных корпусов они потерялись, поблекли. И все-таки осталось в них что-то свое, неповторимое. Их резные крылечки и наличники по-прежнему оживляют скупой, угрюмый пейзаж. В войну улицы назывались линиями - Первая, Вторая, Третья линия. Сегодня это улицы Душенова, Колышкина, Гаджиева, Видяева, Фисановича, Шумихина…

Я сошел на пирс и направился вдоль гавани к бывшему зданию штаба флота, под которым находилась знаменитая «скала» - флагманский командный пункт. В памяти отчетливо вставали приметы нашего немудреного быта. В шесть утра по радиотрансляции звучали полные гневного накала слова: «Смерть немецким оккупантам!» - это был голос мичмана Паши Прошина, нашего диктора, которого, впрочем, друзья так и называли: «Пашка - смерть немецким оккупантам». Сделав короткую паузу, Паша уже совсем другим, будничным, голосом продолжал: «Рейсовый пароход в Мурманск отходит в восемь часов…» Бумажные кресты на окнах, холодные комнаты непротапливающихся домов, пайковая водка по праздникам, обеды из пшенного концентрата в будни, разговоры с друзьями до утра, каждодневное ожидание каких-то важных событий, которые ни в коем случае нельзя прозевать… Вот это было, было!

А вот и деревянный мостик в центре города. Жив старик! Здесь мы, корреспонденты, часто встречались на импровизированных пресс-конференциях, обменивались новостями и разлетались кто куда: на торпедные катера, к летчикам, а то и на самый край земли - полуостров Рыбачий. Расставались, не зная, встретимся ли снова. Пули, бомбы, снаряды не щадили никого, в том числе и нашего брата. Вот на этом самом мостике мы виделись в последний раз с корреспондентом «Красного флота» Сашей Мацевичем. Он ушел в море на подводной лодке с Виктором Котельниковым - ушел и не вернулся. А вскоре погиб под бомбами и Ярослав Родионов.

Война была жестокой, и мы это ощущали всем своим нутром, ощущали ежечасно. И все-таки да здравствует жизнь! Она брала верх над всеми горестями и лишениями. В том безумном водовороте были и свои светлые минуты, которыми спешили воспользоваться люди; они приходили в Дом флота на концерты и спектакли. Неизменно восторгались сценами из флотской жизни «В далекой гавани», написанными Исидором Штоком и поставленными Валентином Плучеком. За рампой было то же самое, что и в жизни, - война, прифронтовая база, и зрители без труда узнавали самих себя, своих друзей - Колышкина, Лунина, Зорьку - Фисановича…

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Только звезды нейтральны - Николай Михайловский бесплатно.

Оставить комментарий