Боялись, что подозреваемые в Лакавонне, будучи засекреченной группой тайных агентов «Аль-Каиды» в Америке, являются бомбой замедленного действия. Все они были родом из Йемена, все уехали сначала в Афганистан. Но Мюллер убедил Белый дом позволить ФБР устроить на них облаву вместо того, чтобы посылать армию.
В этом расследовании объединились силы агентов ФБР, ЦРУ и Агентства национальной безопасности. 3 ноября 2002 года они в мгновение ока приехали в Йемен по труднодоступной дороге, когда многоцелевой беспилотный летательный аппарат «Хищник», вооруженный противотанковой управляемой ракетой «Хеллфайер», уничтожил небольшой грузовик с двумя разыскиваемыми террористами, находившимися среди его пассажиров. Один из них был членом «Аль-Каиды», участвовавшим в осуществлении подрыва ракетного эсминца «Коул». Он был вычислен благодаря расследованию Суфана, глубокому анализу данных Агентства национальной безопасности и слежке ЦРУ. Другим был Камал Дервиш, который жил в Лакавонне, общался с арестованными подозреваемыми и советовал им ехать в Афганистан. В этом деле для него был готов обвинительный акт, скрепленный печатью. Его при говор был окончательным: он стал первым американцем, выбранным в качестве мишени и убитым американцами в войне с террором.
Когда президент Буш 28 января 2003 года в своем обращении «О положении страны» (общепринятое название ежегодного послания президента конгрессу США, введено Франклином Рузвельтом в 1935 году. — Пер.) выдвинул убедительные доводы в пользу более масштабной войны с Ираком, он назвал шесть человек в Лакавонне ячейкой «Аль-Каиды». ФБР пришло к выводу, что это не так. Не было выявлено доказательств того, что они планировали теракт. Они не были засекреченными агентами. Они были покладистыми молодыми людьми, которые смиренно сотрудничали с правительством. Они получили сравнительно небольшие сроки — семь лет тюремного заключения. Трое из них вошли в федеральную программу защиты свидетелей и давали показания от лица Соединенных Штатов на трибуналах в Гуантанамо.
Это дело послужило началом горячих споров в штаб-квартире, которые продолжились после того, как подозреваемые признали себя виновными. Если бы в ФБР думали как в разведывательной службе, то оно поработало бы с одним или несколькими подозреваемыми из Лакавонны с целью их проникновения в «Аль-Каиду» в Афганистане. Не следовало ли Бюро завербовать их в шпионы, вместо того чтобы арестовывать?
Мюллер не умел решать такие вопросы. Бюро по-прежнему не могло использовать разведданные как оружие для обеспечения национальной безопасности. Все его силы отнимало реагирование на события дня, часа, минуты. Оно не могло заглянуть за горизонт. Мюллеру и его заместителям было трудно увидеть что-то выходящее за пределы их рабочих столов. Мюллер пытался удвоить в ФБР число агентов по борьбе с терроризмом и аналитиков, но управленческий аппарат работал с невыносимой инерцией.
К тому времени, когда 19 марта 2003 году Соединенные Штаты начали войну с Ираком, Мюллер и его новый директор Управления по борьбе с терроризмом Ларри Медфорд — уже третий человек за четырнадцать месяцев, который пришел на этот пост, — ежедневно подвергались граду сотен сообщений с угрозами с Ближнего Востока. Они были вызваны провалами тщательно культивированных Мюллером договоренностей с судом по надзору за иностранной разведывательной деятельностью в отношении роли ФБР в секретной программе «Звездный ветер». Белый дом незадолго до этого приказал Бюро расследовать угрозу, которую представляли собой десятки тысяч иракцев, живших в Соединенных Штатах. Комиссия конгресса по расследованию терактов 11 сентября собиралась проводить свои первые публичные слушания, и казалось несомненным, что директор будет вызван, чтобы отчитаться за неудачи ФБР — прошлые и настоящие. Бесконечно звонившие телефоны и требования остановить следующий теракт, а также менталитет военного времени, сложившийся у президента, — все это угнетающе действовало на некоторых агентов. 29 апреля разбуженный в 4:30 телефонным звонком начальник иранского отдела Управления по борьбе с терроризмом застрелился из своего собственного оружия.
1 мая президент Буш объявил, что главные боевые операции в Ираке закончились и миссия Америки завершилась. Мюллер решил, что может вздохнуть свободно и подумать. Он принял решение, по его словам, намереваясь «реорганизовать Бюро в разведывательное агентство».
Мюллер создал в ФБР Разведывательное бюро из ничего и сделал начальника радиоэлектронной разведки Агентства национальной безопасности его директором. Она была самой влиятельной женщиной в американском разведывательном сообществе. Почти никто в ФБР о ней никогда не слышал.
Морин Багински была кадровым офицером АНБ и начала свою карьеру с должности аналитика по вопросам России, поднявшись до руководящей должности. В начале века, когда АНБ оказалось неспособным справляться со шквалом зашифрованной информации в Интернете, а суперкомпьютеры Агентства пыхтели и ломались, генерал Хейден дал Багински полномочия все наладить. Управление радиотехнической связи под ее руководством было крупнейшим звеном шпионской системы Соединенных Штатов; она распоряжалась бюджетом, который соперничал с 4 миллиардами долларов, ассигнованных ФБР, и штатом служащих, который был больше почти 11 тысяч человек, работавших в ФБР. Она также руководила программой «Звездный ветер» с момента ее принятия.
Мюллер сделал ее своей правой рукой. Она находилась рядом с ним на каждой решающей встрече. Он выделил ей кабинет в другом конце своего коридора и велел ей идти работать. Но вначале у нее не было ни штата, ни денег; ей понадобился год, чтобы набрать пятьдесят служащих, что равносильно большому взводу морской пехоты. И в то время она почти не получала поддержки от местных отделений. Она донесла свою мысль до особых агентов, руководивших ими на всей территории Америки: теперь они являются частью разведывательной службы XXI века. Каждое местное отделение должно было сформировать и руководить своей собственной разведывательной группой и докладывать в штаб-квартиру об угрозах, с которыми им приходится сталкиваться. Они были сомнительными.
Багински почти мгновенно стала известна сотрудникам ФБР как Проницательная Леди. Она доложила Мюллеру, что потребуются годы, чтобы провести реорганизацию. Она сказала, что они на марафонской дистанции и это не будет быстрый или короткий забег.
Мюллер также действовал, чтобы создать полнофункциональный офис в Багдаде. До начала войны он подписал приказ, определяющий роль ФБР в Ираке как разведывательную миссию с целью захвата вражеских лидеров, использования секретных документов и обнаружение потенциальных угроз Соединенным Штатам. Изначальный план состоял в том, чтобы послать семьдесят агентов одновременно. В конечном счете в Ираке будут работать более полутора тысяч агентов ФБР, аналитиков и техников.
Сначала жизнь была хороша. В городе было безопасно в мае и июне. Тысячи иракских досье загромождали американские командные пункты. Руководящий агент ФБР, прослуживший три месяца, имел звание, приравнивавшееся к генерал-полковнику; у него был рабочий стол в купальне рядом с бассейном в президентском дворце Саддама Хусейна в зеленой зоне, удерживаемой американскими войсками.
Через несколько недель дела приняли плохой оборот. ФБР получило приказ работать вместе с временным министром внутренних дел Ирака для реорганизации правоохранительных органов в стране. Министром был Бернард Керик, который был комиссаром полиции Нью-Йорка в то время, когда произошли теракты 9 сентября, и давним другом Бюро. Деньги для него не были целью. Пачки упакованных в целлофан стодолларовых купюр всегда имелись в его распоряжении для любых операций, начиная от сети информаторов и кончая компьютерными системами.
Но Керик уехал из Багдада 2 сентября 2003 года, через девяносто дней, оставив миссию незавершенной. Единственное, что он оставил после себя, были 50 тысяч пистолетов «глок» на складе. Буш назвал его новым руководителем министерства внутренней безопасности; расследование ФБР сорвало его выдвижение на этот пост и привело к предъявлению ему обвинения и аресту за мошенничество.
Обучение иракских полицейских, которое проводило ФБР, было прервано рядом чрезвычайных обстоятельств. Повсюду стали взрываться машины, начиненные взрывчаткой. ФБР просеивало обломки посольства Иордании, штаб-квартиры Организации Объединенных Наций и Красного Креста в Багдаде. Американским военным пришлось звать Бюро для сбора улик с растущего числа мест преступлений — самоубийств смертников, взрывов придорожных бомб, нападений снайперов на военные контрольно-пропускные пункты и полицейские участки, когда они начали терять контроль над ситуацией в оккупированном городе.
