— Во-первых, — ответил Дениятос, — я должен быть уверен, что цель моя истинна. Фиделион, я держал тебя здесь, чтобы, закончив подготавливать детали плана, иметь возможность убедиться в том, что все они послужат моей цели. Слушай, Фиделион, герой Терры.
Фиделион не выказал страха. Похоже, он готов был принять любую уготованную ему судьбу.
Дениятос, вдаваясь в сложные детали, довольно долго объяснял им то, что планировал сделать с орденом Испивающих Души. Он описал, какими средствами будет манипулировать орденом, как «Боевой катехизис» посеял в умах боевых братьев идею об уходе из-под имперской власти, что в свою очередь сделает их отступниками в Империуме. Возможно, это произойдёт через сотни лет, а возможно, и через тысячи, но это неизбежно. Он пояснил роль капелланов в едва заметном направлении ордена-отступника к их цели, которая могла быть достигнута только в том случае, если Испивающих Души объявят врагами Империума.
Проклятье их не подлежит сомнению.
Дениятос объяснил, что они предпримут в страхе и отчаянии. Он объяснил на счёт Терры.
Когда Дениятос закончил, Фиделион упал со своей плиты и растянулся на холодном полу, выглядел бывший гвардеец довольно жалко. Он плакал, буквально рыдал, закрыв руками лицо и не обращая внимания на наблюдавших за ним трёх Астартес и дредноута.
— Убейте меня, — прохрипел он. — Позвольте мне умереть, чтобы я не видел, как всё это произойдёт. Я выполнил всё, что вы от меня хотели. Я сыграл свою роль. Позвольте мне умереть.
Аполлониос исполнил его желание. Он сломал Фиделиону шею одним простым движением руки, окончив жизнь солдата, храбрость которого достигала пределов, отведённых обычным людям. Фиделион иссох за десятилетия заключения, тело его стало лёгким и хрупким. Темискон прочёл над ним молитву и отправил в пустоту через один из воздушных шлюзов «Сверкающей смерти».
Дениятос наблюдал за трупом Фиделиона через электронные глаза нового тела. Бывший гвардеец летел прочь, сначала он превратился в неотличимую от звёзд светящуюся точку, а потом и вовсе пропал из виду.
— В руках Асцениана я почти перешёл грань между жизнью и смертью, — произнёс Дениятос. — Более я не позволю исполнению долга влиять на личное выживание. Смерть преследует на каждом шагу даже космодесантника. Орден должен взять это на себя. Вам троим надлежит подобрать традицию, по которой новые капелланы будут приниматься в реклюзиам и проходить обучение под вашим руководством.
— Вы уверены, что это сработает? — спросил Аполлониос. — Даст ли ваше планирование ожидаемый результат.
— Конечно, сработает, — ответил вместо Дениятоса Асияр. — Именно через страдания люди Империума придут к спасению. Эти страдания и есть наша истинная цель. Подумай об этом, брат. Поразмысли над всем, что прочёл в «Боевом катехизисе». Разве не указывает оно в этом направлении? Разве не обретает оно в данном свете идеального смысла?
— Обретает, брат, — ответил Аполлониос, — Обретает.
— Я должен покинуть вас сейчас, — прозвучал голос Дениятоса. — Орден должен изучить уроки «Боевого катехизиса» не через мои интерпретации, а самостоятельно. Столетия назад наш орден посетил Мир Селаака в Завуалированном регионе. Сейчас об этом никто не помнит, будучи реклюзиархом, я стёр все упоминания о планете из архивов ордена. Я буду в безопасности там. Оставьте подсказки будущим капелланам, чтобы те смогли отыскать меня.
— Мы можем доставить тебя туда, — ответил Темискон. — Я возьму на себя ответственность за твою смерть, скажу, что именно мои личные неудачи на «Когте Марса» привели к такой невосполнимой потере для ордена. Я отправлюсь совершать паломничество в поисках прощения и искупления. Это будет похоже на меня, потому как я немало потрудился над грехами, ниспосланными мне судьбой. Я заберу тебя с собой и доставлю на Селааку.
— В таком случае мы останемся с флотом, — сказал Асияр, — и продолжим работу.
Орден сейчас отправился на Селааку для извлечения Дениятоса, чтобы тот мог предстать перед судом вместе со своими павшими братьями.
— Мы удостоимся величайшей чести, — высказался Аполлониос. — Нет более тяжкого долга, чем тот, что вы взваливаете на наши плечи сейчас.
— Отрешись от его тяжести, — ответил Дениятос. — Не существует случайности, способной сбить орден с уготованного мною для него пути. Нет места неудачи в том деле, где Астартес являются инструментами моей воли. Возрадуйтесь, братья, ибо мы уже победили.
Три капеллана вернулись к основным силам флота, и, собрав боевых братьев на борту «Славы», сообщили печальную весть о том, что философ-воин покинул царство живых.
Траур длился несколько месяцев. Капеллан Темискон отправился в искупительное паломничество. Аполлониос и Асияр приказали Испивающим Души перековать свою скорбь в ненависть, обращённую на всех противостоящих им врагов. Миллионы Асценианов оставались в живых, еретики, ждущие удара цепного клинка или укуса болта. Дениятос стал легендой, даже те, кто когда-то сражался рядом с ним, видели в нём не Астартес, но идею, образец.
Никогда!
В конце концов, в ордене не осталось никого, кто видел Дениятоса вживую. Дениятос перестал быть историческим персонажем и перешёл в разряд духовных предков, таких как Рогал Дорн, или даже Сам Император. Было сказано, что дух Дениятоса — бессмертен, ибо живёт в каждом Астартес, прочитавшем «Боевой катехизис» и почитавшем книгу, как священный текст. Как это делали сами Испивающие Души. То, как они сражались, как молились, каждая их мысль в какой-то степени была выкована этой легендой ордена.
Человек по имени Дениятос был предан забвению, его заменил Дениятос-идея.
Дениятос, философ-воин, покинул эту эпоху Империума.
Фаланга
1
Такого никогда не строили прежде, и никогда больше не построят. Тайны его сотворения пришли из времен до основания Империума Человека. Эта золотая громада создавалась инженерами, умершими задолго до того, как Император впервые объединил Святую Терру.
Многокилометровый, треугольного сечения корпус судна был усеян различным вооружением и куполами сенсориумов. Расположенные на паре распростертых крыльев направляющие пластины напоминали длинные позолоченные перья. Каждую плоскость покрывал прочный бронелист, а на каждом сочленении размещалось больше торпедных аппаратов и лэнс-излучателей, чем нес на себе любой из имперских линкоров. Вокруг сновало бесчисленное множество малых кораблей, ремонтных ботов и беспилотных разведчиков, а колоссальные двигатели, казалось, искажали само пространство мощью плазменного огня.
Украшающая носовую часть эмблема в виде сжатой руки, своими размерами превосходящая большую часть судов имперского флота, гордо заявляла, что судно принадлежит Имперским Кулакам — одному из самых прославленных Орденов космодесанта за всю историю Империума. Бледный свет звезды Кравамеш и мягкое свечение клубящейся туманности Сокрытой области играли на тысячах почетных знаков и эмблемах рот, размещенных на похожем на клюв носу корабля. Это судно принимало на борт Имперских Кулаков со времен Ереси Гора, и его похожая на силуэт орла тень падала на сотни миров, которые впоследствии содрогались под тяжестью мощного натиска космодесантников Ордена.
Это была Фаланга. Перед этой мобильной боевой станцией размером с город карликами казались не только корабли Имперского Флота, но и самые мощные боевые баржи любого из Орденов космодесанта. Она была, возможно, сильнейшим орудием разрушения во всем Империуме. Олицетворением права Человечества на жизнь меж звездами. И самым мощным оружием его был чистый ужас, внушаемый золотым орлом, расправляющим крылья в ночном небе над мятежным миром.
Сейчас Фаланга направлялась не на войну, но ожидавший ее конфликт был не менее суровым. В предстоящем ей испытании будет оценен сам дух ордена. Пятно на чести Имперских Кулаков будет смыто, а их возмездие будет таким же неотвратимым, как град огня из орудий Фаланги.
Никто из Имперских Кулаков не сомневался, что их миссия столь же важна для Империума, как любой из крестовых походов. В дело вступила Фаланга, а значит, Испивающие Души, без сомнения, погибнут.
* * *— Ты пожалеешь о том, — произнес кастелян Имперских Кулаков, — что больше не можешь звать нас братьями.
Казалось, что кастелян занимает собой всю камеру, хотя она и была спроектирована с учетом габаритов космодесантников. Стены, покрытые позолотой и инкрустированные расположенными в форме созвездий бриллиантами и рубинами, символизировали путь Фаланги в бесчисленных крестовых походах. Выбитые в полу желоба сплетались в сложный орнамент. Даже устройство для отведения телесных жидкостей было выполнено в форме открытой руки. Его внешний вид перекликался с встречающимися повсеместно изображениями кулака.
