Метрах в четырех от нас стоял тип в странном одеянии, напоминающем рясу, с накинутым на голову капюшоном. Причем капюшон закрывал лицо, не давая его рассмотреть.
Я тут же понял – это либо тот самый тип, которого я повстречал во время своих блужданий по «Туманке», либо просто еще один, на него очень похожий.
– Катехумен! Приветствуем! – спокойно сказал я, поймав на себе удивленные взгляды соратников.
– И тебе доброго дня, катехумен, – ответил на мое приветствие незнакомец, – вижу, вы идете к хозяину леса? Напрасно. Его уже давно нет.
– А где же он?
– Ушел.
– Куда?
– Туда, куда уйдем все мы, – ответил незнакомец. – Те, что пришли перед вами, уже давно убили его. Неужели вы не слышите запах крови, который все еще витает в воздухе?
На какой‑то миг мне действительно показалось, что я ощутил запах свежей крови. Однако спустя секунду это ощущение исчезло.
– Если медведя завалили, нам здесь делать нечего, – со вздохом сказал Кийко.
– Напротив, – отозвался незнакомец, – вы пришли как раз вовремя.
– Вовремя для чего? – осведомился я.
– Для того чтобы очистить это место, – ответил катехумен, – все шестеро, которые прошли здесь, сейчас находятся вон там, в скалах.
Он указал своей клюкой, которую держал в руке, направление.
– Еще двоих я видел в лесу, с другой стороны скалы. И один был на самой скале.
– Зачем вы нам помогаете? – полюбопытствовал Кийко, – и кто вы вообще такой?
– Помогаю потому, что так угодно Хрусту. А кто я такой… – мы, естественно, этого не увидели, но я готов был поспорить, что сейчас незнакомец усмехнулся. – Я ‒ тот, кто был здесь до вас. И тот, кто поведал вам волю Хруста.
Он развернулся и пошел прочь.
– Ну, что я говорил? – торжественно спросил Литвин.
– С чего ты вообще взял, что ему верить можно? – сварливо поинтересовался Шендр.
– Можно, – ответил я, – уже проверено. Меня интересует другое. Если там, на утесе, мары, что они там забыли?
– Шкуру обрабатывают? – предположил Литвин.
– Сомнительно. Тащить с собой «НКВД» ради одной шкуры… – сказал Шендр. – Мне кажется, что они там караулят. Ждут чего‑то.
– Кого‑то, – поправил его Кийко, – нас.
– С чего ты взял? – удивился Литвин.
– Гринберг в городе прислал законника, чтобы тот напомнил нам о необходимости вовремя доставить шкуры. И был акцент на том, что Гринбергу нужна медвежья шкура. Нам даже сказали, где именно медведя искать.
– Здесь? – хмыкнул Литвин.
– Здесь, – кивнул я.
– Значит, однозначно эти типы пришли по нашу душу, – мрачно подытожил Шендр, – предлагаю вернуться.
– Нет, – покачал я головой, – нападем на них.
– Зачем?
– Причин много. Для начала – у них может быть шкура медведя, которая нам позарез нужна. Во‑вторых, я бы хотел узнать, чего именно они от нас хотят. И в третьих – может, все же, они таки приперли ради одной шкуры НКВД. Думаю, нам запасной не помешает…
– Я за, – я даже удивился, что в этот раз вместо Литвина первым мою идею поддержал Кийко. Обычно Литвин за «любой кипишь, кроме голодовки», как он сам говорит.
– Ну, я не против драки, – с сомнением начал Литвин, – но не очень хочется начинать новую катавасию вроде той, с золотом и брюлликами.
– Тут не до брюликов, – сказал Шендр, – Гринберг‑то откуда знает, что это мы на караван маров напали?
– По идее, не знает… – подумав, ответил Литвин, – но, мне кажется, вполне мог и узнать.
– Может мары здесь поджидают нас по другой причине. По какой? – предложил я иной вариант.
– «НКВД», – ответил я. – Гринберг слил нас марам из‑за него.
– Как‑то…слишком просто, – хмыкнул Шендр.
– Других причин просто нет. Смотри, – сказал я и принялся загибать пальцы, – этот отряд маров наверняка сотрудничает с Гринбергом и добывает для него шкуры. Иначе, зачем им валить медведя? Ждали бы нас где‑то на подходах. Раз.
Я загнул палец.
– Далее: если это охотничий отряд, им наверняка нужен «НКВД». И если его до сих пор нет, то они могли согласиться помочь Гринбергу завалить нас даже бесплатно, лишь бы заполучить комплект. Это два. Или же они, как и мы, не против получить запасной…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Подожди‑подожди, – перебил меня Литвин, – а Гринбергу‑то это все зачем?
– Мы не выполним договор и будем у него в долгу, ну, или же он собьет цену на уже добытые шкуры. Мол, за неустойку плата. Три!
– Вполне может быть, – хмыкнул Литвин.
– Так если уже и так все понятно, есть ли смысл этих трогать? – Шендр кивнул вперед, где, по идее, нас ждал противник.
– Ну, мы ведь не зря сюда плелись? – хмыкнул я. – Да и все мои теории остаются теориями, пока не возьмем языка и не узнаем от него, как все обстоит на самом деле… Так что тут вопрос не в трофеях, а в знании – кто и с какой целью нас «заказал». Узнаем это – будет проще избежать проблем.
– Мы, кажется, сами себе их создаем, проще было уйти, – вздохнул Шендр.
– Ну не – е – ет, – протянул Литвин, – у меня мозоль на мозоле натерся. И ради чего? Чтобы мы перлись назад с пустыми руками?
– Пора борзеть! – поддержал Литвина Кийко, скидывая с плеча свою древнюю «Иву».
***
Наушник зашипел, а затем тихий голос Кийко произнес:
– Кот тут. Вижу руки плюс два. Нет, плюс три.
– Должен быть еще один, – тихо ответил я, разглядывая через оптику кусты, стараясь найти маров, засевших в засаде.
– Не наблюдаю, – откликнулся Кийко.
– Ждем, – приказал я.
Начинать атаку, точно не определив количество противников, было глупо. Впрочем, в любом случае начинать атаку пока было нельзя – позиции заняли только я, Кийко и Мундалабай, его прикрывающий. Остальные все еще двигались на оговоренные точки.
– Факт. Наблюдаю снайпера, – тут же услышал я Литвина. Вот и отлично, снайпера нашли – он для нас представлял наибольшую угрозу. Но где же двое, спрятавшихся со стороны леса…Сидим тут уже столько времени, а они так себя и не обнаружили.
И где еще один, которого не видит Кийко? Или же это катехумен ошибся, и их было пятеро?
– Видишь кого‑нибудь? – шепотом спросил я залегшего рядом со мной в листву Шендра.
– Нет, – не отрываясь от окуляра, ответил тот.
– Хреново. Придется выжидать.
– Выждем, нам чего, – хмыкнул Шендр.
– Руки плюс четвертый есть и скорее всего это лидер, – доложился Кийко, – тип в…
– Эй вы, уроды! – в эфире появился новый голос, совершенно мне не знакомый, – какого хрена делаете на этой частоте? Уходим на другой канал!
Ага. Наши переговоры засекли. Интересно, это те, кого мы сейчас караулим, или еще кто вклинился?
– Иди в задницу, – тут же отозвался в канале Литвин.
– Слышь ты! Да я тебя порву на куски! Я тебя…
Тип изгалялся долго и нудно, грозился всевозможными вариантами казни и пыток. Но, вопреки его ожиданиям, все эти угрозы были нам до лампочки.
– Похоже, я вижу одного из лесной засады, – тихо прошептал Шендр, – идет на нас.
Я прильнул к оптике, стараясь отыскать цель, которую засек Шендр. И спустя всего пару секунд увидел его. Парень лет двадцати на вид, а может и младше, расхлебанной походкой, шел, поправляя штаны, одергивая одежду, в нашу сторону. Причем часто останавливался и вытирал подошву правого ботинка о камни. А затем осматривал обувашку. Ну, привет, засранец!
Он подошел к кустам, росшим сразу возле скал.
Похоже, не только мы с Шендром заметили паренька. Кусты зашевелились, и над ними появилась голова. Мар из кустов что – то сказал пареньку и тот, смутившись, принялся еще более интенсивно скрести подошву ботинка.
– Так…засаду нашли, – облегченно вздохнул Шендр.
– Еще кого – то смогли засечь?
– Да вроде нет.
– Ну и славно! Серун мой, вали второго, – облегченно сказал я, громко щелкнул языком, чем прервал поток брани на канале и, воспользовавшись моментом, приказал, – Вперед!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Тут же где‑то позади нас дважды тихо хлопнула винтовка Литвина и снайпер противника перестал жить.
Совсем рядом застрекотала ИВА Кийко, захлопал дробовик, который я вновь отдал Мундалабаю.
