– Угу.
– Ну, идем…
Мы появились из‑за скалы и второй пленник, который уже успел прийти в себя, и которому Кийко успел перевязать раны, с ужасом взирал на нас. Точнее, смотрел он исключительно на Литвина, заляпанного чужими кровью и мозгами.
– Ээээ… – похоже, не только пленник, но и Кийко был поражен тем, как выглядит Литвин, и явно хотел поинтересоваться, что, собственно, произошло.
– Он все сказал, – произнес я, обращаясь к Кийко, и повернулся к Литвину, указывая на пленника, – этого в расход.
И того моментально проняло, он задрожал, сжался, с ужасом глядя на приближавшегося к нему Литвина.
– Нет! Нет… – тихо запричитал пленник.
– Что, жить хочется? – осклабился Литвин.
Надо сказать, что эта фраза вкупе с его внешним видом произвела впечатление и на меня: ну вот вылитый маньяк!
Пленный парнишка мелко‑мелко закивал головой.
– Ладно. Сейчас, если подтвердишь все, что сказал твой командир – отпустим, – заявил я.
Парень перевел взгляд на меня и вновь закивал, затрясся.
– Как тебя зовут?
– Нивай…
– Как?
– Нива…
– Ага, Нива. Ну‑ка, скажи, Нива, чего это вы тут сидели?
– Ждали.
– Чего?
– Должны были явиться какие‑то колонисты. Нужно было их поймать.
– Зачем?
– Забрать у них «НКВД».
– А зачем вам «НКВД»? Вы ведь мары. Обитаете в Шахтах, как остальные. Или мары так получили в последнее время по сусалам, что решили охотой заняться?
– Изгои, – поправил меня пленник, – мы – изгои, но не мары. Есть те, кто живут и не в Шахтах, но я не представляю как они выживают. Мы охотимся на животных и так зарабатываем себе на жизнь…
– Да брось мне заливать…
– Нет, – парень поднял руки, словно бы защищаясь, – при мне была только охота на животных. На колонистов не нападали…
– А сейчас что? Решили попробовать?
– Дадди заплатил какой‑то тип со смешной фамилией. Сказал, что колонисты с деньгами, экипировка неплохая. Сказал, что у них нужно отобрать «НКВД». А нам он очень нужен – наш сломался… Вот Дадди и согласился.
– Дадди ‒ это командир вашего отряда?
– Да.
– А что за тип это предложил? Фамилию помнишь?
– Как‑то…Гринлайт, Гриндерг…
– Гринберг?
– Точно! Гринберг.
– Где медвежья шкура?
– Упакована вместе с волчьими. Тюки рядом с рюкзаками…
Ну, что же…кажется, мы не ошиблись в своих предположениях – Гринберг действительно пытался нас подставить. Вот только немножко не получилось.
Пусть и не получится никак доказать, что именно Гринберг все это организовал, но и отвертеться от закрытия сделки он не сможет. Волчьи шкуры в нужном количестве у нас есть (даже больше ‒ с этих маров‑охотников сколько‑то шкур нам тоже досталось), медвежья тоже. И по времени мы вписались – все в пределах договора. К слову, НКВД у маров был. И вполне себе рабочий – просто расходники кончились. Точнее – уже кончились. Те шкуры, что мы нашли были обработанными. Просто великолепно.
– Ладно, Нива, – сказал я, – а скажи – ка мне теперь, у твоего командира есть клон?
– Да, он хвастался неделю назад, что смог наконец насобирать денег и купить у Дьяка место в клон – центре.
Тааак. Хорошо. Теперь мы точно знаем, что клоны у маров есть. Значит те, из пещеры, или хотя бы часть из них, могут вновь ожить. Не зря мы оттуда все унесли. Однозначно туда мары наведаются еще раз.
– А скажи – ка. Мары оживают как и колонисты – в обычных клонах?
– Ну, обычно да, – задумался пленник, – хотя один раз видел этого…
– Кого?
– Да один из помощников Дьяка. Неприятный тип, мнит себя то ли дворянином, то – ли аристократом. Ну в общем надутый индюк, вечно таскающий с собой тесак. Как же его…мммм… Де Анти? Точно! Костас Де Анти!
– Не слышал о таком, – покачал я головой, – ну, так и что?
– В общем, когда – то чуть не попал ему под горячую руку. Он был зол, как черт. Говорил что – то о лучнике (ну, слышали ведь, мары искали такого) и его дружках. Мол, поймает их и «на куски пошинкует, сложив в той сраной пещере».
О! Похоже это тот самый, кого Строгов Литвин, Кийко и Шендр у пещеры положили. Жив значит, негодяй. Плохо. Плохо, когда где – то ходит человек, имеющий на тебя зуб. Ну да что поделать?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Хорошо, – кивнул я, – пожалуй, ты заслужил свободу.
– Я могу идти? – прямо таки с надеждой спросил Нива.
– Иди.
– Но постойте…я ведь сдохну. Тут без оружия не выжить…
Не знаю почему, но мне стало жалко парнишку. В других обстоятельствах можно было бы довести его до Речного. Вот только он изгой и наверняка появись он возле ворот – расстреляют и имя не спросят.
– Ладно, сейчас дадим тебе какой‑нибудь ствол и патроны. Но не пытайся зарядить оружие или тем более начать стрелять в нас. Наш снайпер будет следить за тобой. Повернешься – получишь пулю в лоб. Понял?
Нива кивнул.
– Славно, – хмыкнул я.
Литвин бросил ему один из трофейных рюкзаков, в который Кийко по доброте душевной (видимо, тоже сжалился над пленником) положил небольшой запас еды, пару волчьих шкур и три обоймы к старому автомату, который я предварительно разрядив отдал пленнику.
– Все, пошел!
Самим же нам предстоял не легкий путь сначала до Форта, а затем и дальше, в Речной.
В Форте я планировал оставить добытый только что «НКВД» – пусть будет про запас, скинуть часть трофейного оружия (встречались пристойные экземпляры, хоть и недотягивающие по качеству до имеющихся у нас сейчас, но все же в качестве запасных – пойдет). Ну и с самого Форта нужно забрать все лишнее – притащить в город и продать. Чего ему пылиться?
И самое главное – пора идти к Гринбергу и закрывать наш контракт. Дел с ним, естественно, после происшедшего здесь, я больше иметь не хотел.
Глава 16 Согласно нашим договоренностям
(несколько дней будет по 1 главе в день). финиш близок, но слишком много правок надо внести.
В Речной мы добрались буквально пару часов назад. Причем добрались не с пустыми руками – перли шкуры волков, найденные в рюкзаках убитых нами маров‑охотников, их оружие, а также оружие, которое не смогли притащить в прошлый раз и которое дожидалось нас в форте. Благо, у нас были бубалы. Как иначе тащить гору всего этого добра – я не представляю.
Едва только мы оказались в зоне действия сети – Мать потребовала данные с форта, которые я незамедлительно и отправил. Естественно, предварительно сам же все и просмотрел – никакой информации касательно других фортов, баз, поселков или городов там не было. Разве что в логах можно было найти упоминания о приеме и отправке пакетов данных. Можно было понять, что адресатов было несколько. Вот только где искать этих самых адресатов – не понятно.
Мать данные забрала и отстала. Наверняка сейчас лопатит, анализирует, крутит и вертит каждую строчку, пытаясь найти хоть – что – то. Впрочем, наверняка найдет. Но точно не координаты других объектов.
Ну ладно, свой егерский долг и данные обязательства, считай выполнил, теперь можно спокойно заниматься собственными делами.
Сообщение Гринбергу я отправил лишь тогда, когда мы не просто добрались до стен города, а сдали шкуры Толянычу. Пусть меня считают параноиком и даже по‑дружески подтрунивают надо мной, но я считал, что будет крайне глупо оказаться в ситуации, когда сообщаешь заказчику о том, что товар уже на месте, а затем через пару минут этот самый товар теряешь. Что делать, жизнь учит…
– Да что тут может случиться? Мы ведь уже под городом! – пытался вразумить меня Литвин.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Мы ведь уже на воротах! Отправляй сообщение Гринбергу… – вторил ему Кийко.
– Вот и Речной! Что тут с нами может случиться? – Даже обычно подозрительный Шендр поддался общему настрою.
Но я был непреклонен.
Может, может и под стенами, и на воротах, и в самом городе случиться. На подходах к городу можно встретить Чистильщиков или маров, ну, или чрезмерно жадных до чужого добра колонистов. На воротах тоже может произойти нечто такое, что совершенно не входит в наши планы, к примеру, вояки изымут добычу. С чего вдруг? А вот мало ли! Да и в самом городе я теперь держался настороже, банда Ящерицы ясно дала понять: даже там, где есть якобы максимальный уровень безопасности, где за тобой, якобы, наблюдает система и ты в числе ее любимчиков, все равно можно найти на задницу неприятностей. К слову, как только мы оказались в зоне действия сети, мне пришло сообщение от Матери. Мол, причинили ли мне вред такие‑то колонисты?
