Он страдальчески сложил руки в просительном жесте и посмотрел на потолок, словно ожидая от него ответа.
– Как говорил старый Певзнер (это наш мудрый ребе), – сказал Гринберг, а затем доверительно понизил тон, – «Изя! Шо ты хочешь от людей? Скажи им сразу, или они будут не туда думать».
– Изя ‒ это вы? – поинтересовался Литвин.
– Нет, с чего ви себе это выдумали? – возмутился Гринберг.
– Ну, вы ведь сами сказали: «ребе говорил»…
– И шо?
– Ну…я решил, что это говорил ребе вам… – сбился Литвин.
– Если бы он говорил это мне, я бы так и сказал: «ребе говорил мне». Но я сказал: «ребе говорил Изе». Так шо ви делаете странность на ровном месте?
– Так, а кто тогда этот Изя? – вмешался Шендр.
– А я откуда знаю? – возмутился Гринберг. – Если вам так интересно – идите к старому Певзнеру и спрашивайте, какому Изе, шо и зачем он рассказывал.
И Шендр и Литвин ошалело смотрели на Гринберга, вынесшего им мозг своим спичем.
– Вернемся к нашим делам, – я ожидал чего‑то подобного, поэтому просто пропустил весь этот словесный поток мимо ушей. ‒ Вы будете оплачивать шкуры?
– Ой, вэй! – запричитал Гринберг. – Шо вы сразу о шекелях? Старый больной человек пытается до вас донести, шо можно было уже таки научиться делать все правильно. А шо на деле? Мы все также имеем дырявые шкуры!
– На какие договаривались, такие и добыли. Как только сможем добыть трофеи лучшего качества, тогда можно будет обсуждать и новую цену.
– То есть ви будете учиться за мой счет, а затем еще заставите платить больше? – возмутился Гринберг. – Не я ли, видит отец наш, дал в ваши руки инструмент, не я ли направил вас? И вот такая благодарность…
– Так вы будете оплачивать товар или нет? – мне надоели эти танцы с бубном, и я пошел в лобовую.
Гринберг тяжело вздохнул, почесал щеку и вкрадчиво произнес:
– А шо мне делать, если ви не даете никакого выбора, – он словно бы задумался, а затем спросил, – а скажите‑ка мне, медведя ви тоже смогли достать?
– Как договаривались, – кивнул я, а Толяныч отдал шкуру Гринбергу.
– И шо мы тут видим? – расстелив шкуру медведя поверх волчьей и внимательно рассмотрев ее, спросил Гринберг. – Таки, очень хороший товар. Ни тебе дырок, ни брака. Я доволен. Но, знаете шо?
– Что?
– Почему у меня такое ощущение, шо ви меня обманываете, и эта шкура попала в ваши руки не сразу с медведя?
– Что ее добыл кто‑то другой? – усмехнулся я.
– Ви совершенно точно меня поняли.
– Вполне возможно.
– А ви знаете, недавно пропали люди, которые просто феноменально делали свое дело, – сказал Гринберг, – и ми таки выяснили, шо с ними стало.
Я вежливо промолчал, напрочь игнорируя намек, что я должен задать вопрос.
– Их таки убили какие‑то поцы, – закончил Гринберг, – убили и ограбили. Бедный мальчик, переживший эту бойню, смог описать нападавших. И знаете шо?
– Что? – в этот раз я решил ему подыграть, дабы не тянуть эту комедию.
– Эти поцы, как рассказывает мальчик, внешне очень похожи на вас.
– Колонистов много. Все мы на одно лицо. Особенно те, кто из клон‑центров, – пожал я плечами.
– И ви уверены, шо не нападали на моих людей?
– Точно уверен, – ответил я, – нам только банды встречались. Вот одна, к примеру, была нанята некой странной личностью. Кстати, по описанию, которое мы получили от лидера той банды, вот прям вылитый вы!
– Шо вы говорите!!! – всплеснул руками Гринберг.
Я кивнул.
– Надеюсь, никто из ваших не пострадал?
– Нет, обошлось, – ответил я.
– Слава богу, а то я уже начал переживать!
– Не стоит, – успокоил я его, – так снова вернемся к нашим делам. Вот волчьи шкуры, вот медвежья. Все как договаривались. Так?
Гринберг кивнул.
– Значит, пора закрывать наш контракт? – предложил я.
– Конечно, какие могут быть вопросы, – приторно улыбнулся Гринберг. ‒ Вот только скажите, а не вам ли удалось добыть шкуру белого волка?
– Какого еще белого волка? – я сделал удивленное лицо. Впрочем, и действительно, удивлен был – откуда этот пройдоха успел пронюхать о том, что мы добыли шкуру белого волка (которая, к слову, лежала в тюках с самыми лучшими шкурами, отобранными в наши личные запасы).
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Вполне обичного, только белого, – ответил Гринберг, – я би с удовольствием ее приобрел.
Ага, щас, обойдешься! Пусть лучше лежит до лучших времен, чем ты заберешь ее за бесценок.
– Была у нас одна, но уже нет.
– Таки, отчего так?
– На нее был заказчик. Ему и добыли.
– И кто же это может быть, – удивился Гринберг.
– Он просил не распространяться, – ответил я.
– Очень жаль, – покачал головой Гринберг. – А скажите, не находили ли вы чего‑нибудь еще? К примеру, какой‑нибудь домик с крышей? А то сами знаете, сколько нынче стоит комната в Речном, а спать на свежем воздухе я, увы, не привык…
Вот ведь, наглый и жадный упырь! Это он что, намекнул про мой форт? И как только пронюхать смог?!
– К сожалению, нет, ничего подобного нам не встречалось, – не моргнув глазом, соврал я.
– Жаль, очень жаль, – вздохнул Гринберг, – ну, что же…пора рассчитываться. Ви, надеюсь, не забыли, что должны мне несколько шекелей?
***
Гринберг вышел со склада, и тут же перед ним, словно бы из ниоткуда вырос человек.
– Это они завалили ребят Дадди, – сказал ему Гринберг, – проверь точно, сколько их и всех…
Гринберг не договорил, но человек его прекрасно понял.
– Есть шеф, сделаем.
– Но в первую очередь нужно выяснить, где их берлога. Нужно вернуть «НКВД», который им достался от Дадди, а лучше не только вернуть этот, но и второй забрать.
– Понял.
Гринберг было двинулся вперед, но резко повернулся к подручному и сказал:
– Забыл, Дадди надо наказать. Он слишком разговорчивый оказался.
– Но ведь он клянется, что никому ничего не рассказывал и сам себя в клон отправил…
– Врет.
– Хорошо, накажем, – кивнул человек, – а что с парнишкой делать?
– Каким парнишкой?
– Ну…который сбежал во время перестрелки. Этот…Нива, кажется…
Гринберг задумался на секунду.
– Сдай гарнизону. Ты ж законник, вот и лови преступников и изгоев.
Человек молча кивнул.
***
Мы вышли на улицу и отправились к бару Кэссиди. Сейчас предстояло заняться очень даже приятным делом – дележом денег, которые мы выручили после продажи трофеев.
– Кажется, у нас будут проблемы, – хмыкнул шедший позади Шендр, – Гринбергу не понравилось, что мы ничего не хотим ему отдавать или продавать.
– Его проблемы, – как всегда беспечный Литвин пожал плечами, – слишком хитросделанный. Вел бы себя по‑нормальному, никаких сложностей бы не было. Но нет, он решил, что самый умный? Вот и получил.
– Теперь будет мстить, – сказал Шендр.
– Ну и пусть, – вновь пожал плечами Литвин, – что он нам сделает? Законников пришлет?
– Как вариант.
– Сейчас к нам придраться не получится. Подставить нас надо еще умудриться. А вот нанять головорезов ‒ легко. Или еще какую‑нибудь пакость придумает.
– Согласен, – кивнул я, – Гринберг начнет мстить. Уж не знаю, с какой стороны ждать неприятностей. А еще он явно очень хочет заполучить форт. Так что ждем проблем с любой стороны. Может, мары опять на нас начнут охоту, а может и колонисты.
– Было уже это все, – усмехнулся Литвин, – проходили. Марам сейчас не до нас, законникам еще нужно найти причину к нам доколупаться. А с другими колонистами…что‑то мне кажется, что ничего из этого не получится.
– Почему?
– Ну, посуди сам – мы лучше вооружены, подготовлены, экипированы. Что нам сделают эти дикари с ОСЗ?
– Не будь таким наивным, – осадил я его, – даже из ОСЗ тебе можно брюхо продырявить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Это да, – согласился Литвин, – но мы ведь собрались в Муравейник? Вот как раз там добудем хитин, сделаем нормальную броню, и тогда точно можно никого не бояться.
– Я и так никого не боюсь, – хмыкнул я.
