пояса. А что было бы, если бы ты погибла? Это было бы свидетельством несостоятельности мужчины защитить свою женщину. Понимаешь?
— Но мы же легко захватили карга! Никто почти не пострадал!
— Для Зенона это не так существенно, как твоя сохранность! — скривила губы Эснора. — Он сердиться на тебя не за то, что ты помогла, а за то, что ты рисковала жизнью. Тебе это ясно? Причем и мне тоже перепало. Ты бы слышала, что он мне сказал, когда увидел меня там, на горе.
Я смерила хучуору озадаченным взглядом. Это что получается? Она меня сейчас учит? Помогает понять собственного мужа? Ну, да. Она же ведь его знает дольше, чем я, как, впрочем, и расу херонцев. А что я? Начиталась романов и думаю, что мое непослушание вследствие хорошего итога будет только приветствоваться. Выходит, херонцы это воспринимают немного иначе. И что мне теперь делать? Как себя вести? Может, подождать, пока он остынет?
Когда мы поднялись на корабль, я поспешила вслед за Зеноном в грузовой отсек. Я догадалась, что он хотел посмотреть на выловленную в космосе капсулу. Эснора с Нихнероном пошли туда же. Первым к загадочному объекту подошел сам Зенон и склонился над небольшой панелью управления капсулой. На ней красными цифрами и буквами светились данные о состоянии самой капсулы и также находившегося в ней объекта. Он нажал что-то на панели и половина крышки, что еще минуту назад была черной, стала прозрачной. Мы всей толпой окружили капсулу и уставились через стекло.
Внутри лежал мужчина. Херонец. Естественно, мне не знакомый. Черты лица мужчины были в состоянии безмятежного покоя. Первым, что мне бросилось в глаза, большой свежий шрам от уха до подбородка через всю щеку. Я перевела взгляд на лицо Зенона. Оно было потрясенно вытянуто.
— Кто это? — нерешительно спросила я.
И Зенон все-таки удосужился ответить:
— Криштоф арт Ирис Кон.
— Ты его знаешь?
— Он был пилотом итаршена «Кастра-85»…
— А что это был за итаршен?
На этот раз ответил Нихнерон:
— На нем летела Рута с Ули на встречу с Иераксом.
У меня все внутри оборвалось. Неужели?.. Не может быть!
— Как такое может быть? — потрясенно выдавил из себя Геррон.
— Здесь, друг мой, много вопросов, — по-учительски протянул Нихнерон. — Во-первых, как этот пилот связан с тахионным излучением? Во-вторых, почему его выбросило именно в это время и в этом месте? В-третьих, почему только его одного? Есть ли другие спасательные капсулы?
— Его надо разбудить! — воскликнула Эснора, потянувшись к панели управления капсулой.
— Не стоит, — жестом задержал ее Зенон, и девушка застыла на полпути. — Жизненные показания в норме. Он в стазисе. А мы сейчас участвуем в Играх. Если мы его разбудим, тогда на борту появиться лишний пассажир. Это будет нарушением правил.
— А что если…
— Ничего не измениться, если мы его сейчас не разбудим, — снова качнул головой Зенон и горестно свел брови. — Он нам все расскажет. Обязательно расскажет, но потом. Я хочу, чтобы отец тоже присутствовал при его пробуждении.
— Справедливо, — согласился Нихнерон. — Тогда надо взлетать. Нас ждет третий этап Игр. Нужно спешить. Итаршен Родеона уже стартовал.
Зенон кивнул:
— Идите. Поднимайте корабль. Я сейчас приду.
Трое: Эснора, Геррон (который вошел через грузовую дверь вместе с клеткой и дроидами) и Нихнерон — поспешили в рубку. В грузовом отсеке остались только мы с Зеноном. Стояла я напротив. Воцарилась тишина, нарушаемая негромким урчанием стартовых двигателей. В душе возникло смятение, поскольку он продолжал недовольно морщить лоб и прятать от меня глаза.
Я некоторое время рассматривала перепачканное кровью лицо Зенона. Он так и не удосужился нормально вытереться. Коричневатая засохшая кровь покрыла почти всю правую сторону. Рваные края большой дыры на куртке также были покрыты кровавой коркой. Будучи погруженным в свои мысли, он меньше всего сейчас думал о том, как выглядит.
Поскольку Зенон продолжал стоять и глядеть на недвижимое лицо пилота в капсуле, и даже не косился в мою сторону, я решила действовать так, как считала правильным. Я понимала, что истерики или возмущения здесь не имеют смысла, как и оправдания. Я сделала то, что сделала. В памяти стояли слова бабушки о том, что когда ошибся, не стоит спешить с оправданиями. Время само все расставит по местам. Если надо, попрошу прощения.
Я подошла к одному из контейнеров возле стены грузового отсека, взяла оттуда небольшую коробочку, в которой находилась походная аптечка, и подошла к Зенону с намоченным антибактерицидным раствором тампоном. Он продолжал хмурить брови — было заметно, что он боковым зрением видел, что я хочу сделать, но никак не отреагировал. Я поднесла тампон к ране. Он не шелохнулся. Промочила ее, протерла лицо. Он не повел и глазом. Все это я делала с сосредоточенным молчанием. Говорить не хотелось, а вот сердце болело, когда я смотрела на его рану и застывший в глазах протест.
После того, как я справилась с очисткой лица, и приклеила что-то наподобие пластыря к ране, Зенон неожиданно ожил и поймал рывком мою опускающуюся руку. Повернул тяжелый взгляд и тихо, почти рыча, произнес:
— Ты ослушалась моего приказа.
— Знаю. Прости. Я думала, что должна пойти за тобой. Я сделала это в эмоциях.
— По уставу я должен наказать тебя.
— Хорошо, накажи, — я сказала это еще тише, чем он.
Он удивленно поднял брови:
— Я не могу тебя наказать! Ты поставила меня в безвыходное положение!
— Как это не можешь?
— Это против моей природы, — его голос хрипел.
— Странно все это… — я составила брови домиком. — Но ты сердишься!
— Да, сержусь. Ты рисковала своей жизнью.
— Мне Эснора сказала, что если бы со мной что-то случилось, тогда бы это было показателем твоей несостоятельности меня защитить? Она права?
— Да. Твоя защита — моя прямая обязанность, как перед тобой, так и перед Родом. Разве ты не понимаешь? И мой приказ оставаться на корабле продиктован именно этим.
— Но ведь карги на меня хорошо реагируют!
— Кроме каргов на Нероде есть и другие хищники, — он навис надо мной.
