Глава одиннадцатая.
Формирование основ новой социальной структуры
Становление постэкономического общества представляет собой самое масштабное социальное изменение из всех, что выпадали человечеству на протяжении последних столетий. Переход к этому новому состоянию предполагает радикальные перемены во всех сферах общественной жизни, и, разумеется, важнейшими среди них являются изменения в социальной структуре и основных общественных институтах.
В отличие от прежних социальных преобразований -- а единственным достаточно подробно документированным среди них является становление индустриального общества, -- переход к постэкономическому состоянию не сопровождается радикальной ломкой классовой структуры. В ходе этой трансформации прежде всего происходят, как мы неоднократно отмечали, изменения в отношениях личности и общества, поэтому на начальных ее этапах поверхностные формы общественной жизни остаются на первый взгляд, в неприкосновенности.
Между тем уже на этих этапах теоретические аспекты проблемы взаимодействия между традиционными классами индустриального общества и новыми социальными группами, порожденными информационной революцией, оказались в центре внимания философов и социологов. При этом характерно, что в течение продолжительного времени, вплоть до 90-х годов, анализ социальной стороны этого вопроса проводился относительно изолированно от его экономической составляющей, в результате чего многие развивавшиеся в постиндустриальном обществе процессы не получали адекватной оценки. Даже сегодня, когда стала признанной недостаточность такого подхода, в западной философской и социологической литературе все же не принято связывать наиболее
острые социальные проблемы постиндустриального общества со становлением адекватной постэкономическому строю классовой стратификации.
В силу этих обстоятельств мы начнем наш анализ с рассмотрения тех подходов к данным проблемам, которые появились в литературе в 60-е годы и с определенными модификациями сохраняются по сей день.
Становление концепции новой социальной стратификации
Проблема изменяющейся социальной структуры попала в поле зрения социологов уже в первые послевоенные годы; именно тогда была предпринята попытка в той или иной мере объяснить ее посредством апелляции к новой роли политической верхушки общества. Наблюдая резкое снижение хозяйственного и политического влияния традиционного класса буржуа, власть которого основывалась на чисто экономических факторах, Р.Дарендорф в конце 50-х годов одним из первых начал анализировать место управляющего класса, бюрократии и высших менеджеров, определяя их в качестве элиты будущего общества. "Так кто же составляет правящий класс посткапиталистического общества?" -- спрашивал автор и отвечал: "Очевидно, его представителей следует искать на верхних ступенях бюрократических иерархий, среди тех, кто отдает распоряжения административному персоналу" [1]. В тот же период К.Райт Миллс отметил, что в условиях постоянного усложнения социальной организации основную роль играют не имущественные или наследственные качества человека, а занимаемое им место в системе социальных институтов. В обществе, где "власть в наибольшей степени сосредоточена в таких областях, как экономика, политика, армия, прочие институты оттесняются на обочину современной истории и в определенных обстоятельствах оказываются в полной зависимости от первых" [2], вследствие чего новая социальная элита представляется не элитой богатства, а элитой статуса, хотя, разумеется, обе черты зачастую определяют и дополняют друг друга.
Исследователи, которые придерживались концепции постиндустриального общества, исходили из того, что эта социальная организация основана на доминирующей роли знания во всех сфе
[1] - Dahrendorf R. Class and Class Conflict in Industrial Society. Stanford, 1959. P. 301.
[2] - Wright Mills C. The Power Elite. Oxford-N.Y., 1956. P. 6.
pax жизни. Так, Д.Белл, основатель данной теории, перечисляя фундаментальные признаки постиндустриального общества, называет в числе первых три характеристики, непосредственно связанные с прогрессом науки, -центральную роль теоретической науки, создание новой интеллектуальной технологии и рост класса носителей знания. "Совершенно очевидно, -заключает он, -- что постиндустриальное общество представляет собой общество знания в двояком смысле: во-первых, источником инноваций во все большей мере становятся исследования и разработки (более того, возникают новые отношения между наукой и технологией ввиду центрального места теоретического знания); во-вторых, прогресс общества, измеряемый возрастающей долей ВНП и возрастающей частью занятой рабочей силы, все более однозначно определяется успехами в области знания" [3]. В рамках этого методологического направления вопрос о новой социальной структуре и новом господствующем классе сопрягался с проблемой классового самоопределения работников, занятых в тех отраслях хозяйства, которые могли быть отнесены в рамках трехсекторной модели деления общественного производства к третичному, а позднее -- к четвертичному и пятеричному секторам. В 1962 году Ф.Махлуп ввел в научный оборот не вполне корректный, но показательный термин "работник интеллектуального труда (knowledge-worker)" [4], соединивший различные характеристики нового типа работника: во-первых, его изначальную ориентированность на оперирование информацией и знаниями; во-вторых, фактическую независимость от внешних факторов собственности на средства и условия производства; в-третьих, крайне высокую мобильность и, в-четвертых, желание заниматься деятельностью, открывающей широкое поле для самореализации и самовыражения, хотя бы и в ущерб сиюминутной материальной выгоде. Уже в те годы было вполне очевидно, что появление таких работников в качестве серьезной социальной группы не может не привести к радикальным подвижкам в общественной структуре. Еще в 1958 году М.Янг в своей блестящей фантастической повести "Возвышение меритократии" в гротескной форме обрисовал конфликт между интеллектуалами и остальным обществом как опасное противоречие следующего столетия[5]. Огромное значение, придававшееся в этот период научному прогрессу, и некоторое доминирование технократического подхода к оценке социального
[3] - BellD. The Coming of Post-Industrial Society. N.Y., 1976. P. 212.
[4] - Подробнее см.: Hepworth Af.E. Georgaphyofthe Information Economy. L., 1989. P. 15.
[5] - См.: Young M. The Rise of Meritocracy: 1958-2033. L., 1958.
развития предопределили то, что исследование природы и характеристик нового класса заняло в постиндустриальной теории одно из центральных мест.
В то время большинство социологов в наибольшей степени занимали два процесса, которые оставались в центре их внимания вплоть до середины 80-х годов.
С одной стороны, это было резкое снижение социальной роли рабочего класса. Рассматривая пролетариат в его традиционном понимании, как фабричных рабочих, ориентированных на массовое производство воспроизводимых благ, исследователи рассматривали этот процесс как естественное следствие становления сервисной экономики. Именно такое понимание позволяло Г. Маркузе еще в начале 60-х годов утверждать, что депролетаризация общества обусловлена тем, что мир новой высокотехнологичной деятельности резко сокращает потребность в прежних категориях трудящихся; в результате рабочий класс становится далеко не самой заметной социальной группой современного общества[6], а большинство его представителей оказывается разобщено и представляет собой весьма разнородную по образовательному уровню, интересам, национальным и расовым признакам массу. В 1973 году Д.Белл писал, что "вместо господства промышленного пролетариата мы наблюдаем доминирование в рабочей силе профессионального и технического класса, настолько значительное, что к 1980 году он может стать вторым в обществе по своей численности, а к концу века оказаться первым", называя этот процесс "новой революцией в классовой структуре общества" [7]. Он рассматривал таковой как следствие того, что, в отличие от индустриального строя, основой постиндустриального общества выступают информация и знания, и потому считал его развертывание объективным и непреодолимым. В новых условиях, как отмечал О.Тоффлер, "переход власти от одной личности, одной партии, одной организации или одной нации к другой -- это не самое важное; главное -- это скрытые сдвиги во взаимоотношениях между насилием, богатством и знаниями, происходящие по мере того, как общества мчатся вперед к столкновению со своим будущим" [8].
Упадок традиционного пролетариата в условиях становления постиндустриального общества ускорялся также растущей диффе
[6] - См.: Marcuse H. One-Dimensional Man. Studies in the Ideology of Advanced Industrial Society. L., 1991. P. 31.
[7] - Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. P. 125.
[8] - Toffler A. Powershift. Knowledge, Wealth and Violence at the Edge of the 21st Century. N.Y., 1991. P. 464.
