«Wir werden Sie Erde kleine Schaufeln», — старательно выговаривает он. Все опять хохочут.
Вообще–то его внешность больше подходит не для германского «истинного арийца», а для английского йомена, но получилось артистично. Я интересуюсь, что он сказал. «Мы вас будем закапывать маленькими лопатками! — серьезно отвечает он – Я только это и знаю по–германски. Специально выучил, к фуражке. Я ее купил в Перу у спившегося нациста. Он клялся, что настоящая гестаповская. Типа, раритет, а стоила всего бутылку текилы».
Включается судовой селектор, по нему что–то говорит хрипловатый мужской голос. Паоле и Логан встают и исчезают в передней (по ходу корабля) двери, а через минуту, оттуда же в кают–компанию входят последние два члена экипажа. Матрос Терга–Та. Очень красивый парень с фигурой гимнаста, угольно–черной кожей и огромными черными глазами чуть на выкате – отчего кажется, что он все время чем–то удивлен. Ну и наконец: капитан Пак Ен — классический, типичный кореец, как будто сошедший с рекламы «Hyundai». Он смотрит на Иона (и на его фуражку), фыркает, и произносит речь: «Как говорил товарищ Ким Ир Сен: сидеть сложа руки, ожидая, пока созреют все необходимые условия — это херово. А больше товарищ Ким Ир Сен ничего умного не сказал… Через час мы будем в жопе, так что надо начинать готовить этот гребаный пылесос к полету. Фидэ и Брай – со мной, и вы, сен Проди тоже. Ион – уточни ветер и волны по ходу движения. Остальные – проверить все бортовые системы. «Все» — это именно все, без исключения. Мисс Ронеро, вы видели RedYeti?… Ах, даже видели test–drive прототипа? Офигеть. Чем бы вас развлечь?».
Я вижу, что всем тут и без меня хватает хлопот, и говорю, что развлеку себя сама – у меня есть книжка Ван Хорна. Капитан улыбается, одобрительно фыркает, сам наливает мне из автомата кружку крепкого и очень ароматного кофе, я благодарю его и читаю дальше…
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -
…
*********************************
Obo Van Horn. «Atomic Autodefenca». Космическая программа – это очень просто.
*********************************
Существует много гипотез о том, почему координатор Иори Накамура остался на атолле Улиси, куда после атомной атаки были доставлены травмированные японские моряки с эсминца «Ойодо» и авианосца «Рюдзе» — 82 раненных и обожженных, и 212 получивших психический шок. Одна из гипотез объясняет действия Накамуры через его отношение к судьбе тех моряков, которые на длительное время стали клиентами поликлиники «Ulithi Medical Complex» на главном моту этого атолла – островке Фалалоп.
Атолл Улиси – это целый мир в миниатюре, радиусом всего 15 миль, состоящий из двух кольцевый барьерных рифов, большого – на западе и поменьше – на востоке, группы из нескольких коралловых моту примерно в центре, и самого крупного островка Фалалоп почти в северо–восточном углу большого барьерного рифа. Большинство из полусотни моту в составе Улиси — это надводные полосы рифа, метров 300 в ширину и 500 — 1000 метров в длину. То ли дело Фалалоп — правильный треугольник суши со стороной почти 1500 метров. Настоящий континент! Тут даже помещается взлетно–посадочная полоса (пересекающая остров с запада на восток). У ее середины находится аэропорт, а в ста метрах к северу — деловой центр: Ulithi–city, расположенный вдоль улицы 400 метров длиной, параллельной северному берегу. Посреди этого берега — High–School of Ulithi (технический университет с кампусом). Что касается Elementary–school, то она вынесена подальше от городской суеты, на природу, и находится в 700 метрах к юго–востоку от аэропорта, у восточного берега. В 800 метрах к западу от от нее, уже на западном берегу, расположен культурный центр Фалалопа, где имеются даже памятники архитектуры: два дольмена — marae V века в честь Мауи и Пеле (божеств религии Inu–a–Tanu) и крошечная католическая церковь, построенная португальскими моряками в XVI веке. Рядом с ними — Ulithi Medical Complex – маленькая, но замечательно оборудованная поликлиника. В 200 метрах справа от нее — пирсы грузопассажирского порта Фалалоп, в 400 метрах слева – муниципальный спортивный клуб, с причалами для малых судов и гидроаэропортом.
События вокруг экипажей «Ойодо» и «Рюдзе» развивались так. Легко раненных, и тех, кто получил психический шок, транспортные самолеты ВВС Японии эвакуировали с Улиси через два дня. Через неделю эвакуировали «тяжелых» — долечиваться дома, в прекрасно оборудованном госпитале в Кагосима. Но на атолле оставалось еще девять человек из инженерной службы авианосца «Рюдзе». В процессе тушения пожара на диспетчерском мостике, они получили ожоги 2 — 3 степени, и теперь проходили курс лечения в поликлинике, ожидая, когда и до них дойдет очередь на отправку домой. Настроение у них было неплохое. Во–первых, судя по тестам, никто из них не схватил сколь–нибудь значимой дозы облучения. Во–вторых, они все–таки ликвидировали тот пожар, и это была их маленькая личная (или, скорее, командная) победа. В–третьих, на Улиси к ним не относились, как к врагам. Они жили в кэмпинге спортивного клуба, и чувстовали себя вполне свободно, будто не было никакого вооруженного конфликта.
Казалось, все складывается для них как нельзя лучше, но тут пришли известия от тех сослуживцев, которые эвакуировались в первой группе. Оказывается, дома их ждал типовой приказ об увольнении из флота (по устойчивому расстройству здоровья из–за психофизического шока, вызванного поражающими факторами ядерного взрыва). Как говорится, денежное пособие в зубы, и флаг в руки искать себе место в гражданской жизни с таким диагнозом. Нетрудно понять, что чувствовал тюи (старший лейтенант) Тодзи Миоко, читая в глазах своих парней немой вопрос: «командир, как же так…?».
Вечером он вышел на пляж и стал глядеть на волны, набегающие на белый коралловый песок, и перебирать в уме варианты ответа. Каждый вариант неизбежно заканчивался констатацией очевидного факта: «парни, мы лишились любимой работы на флоте, мы объявлены «хибакуся» (инвалидами – жертвами ядерного взрыва), нам остается только есть лапшу и пить сакэ на скромную пенсию, без надежды обзавестись семьей и найти хорошую работу, короче говоря – мы едем на родину, чтобы оказаться в полной жопе».
От этих невеселых мыслей его оторвал неслышно подошедший пожилой японец.
— Простите, Тодзи–сан, я вам не помешаю?
— Что вы, — сказал Миоко, пытаясь сообразить, где он видел этого человека, — Нисколько.
— С годами я становлюсь излишне разговорчив, — сообщил незнакомец, — Наверное, так и должно быть, это какой–то закон природы, как вы думаете?
— Даже не знаю, — ответил тюи, которого интересовали совсем другие вопросы.
— Не знаете… — повторил пожилой японец, — да, извините, я забыл представиться. Меня зовут Иори Накамура. Я из города Убе. Это на севере Хонсю, в префектуре Ямагути.
— Иори Накамура? – переспросил пораженный моряк, — премьер–министр Меганезии?
— Координатор правительства, — поправил тот, — Знаете, Тодзи–сан, я читал отчет об этом неприятном инциденте, и на меня произвела сильное впечатление работа вашей группы.
— Благодарю, Иори–сан, но вряд ли это имеет значение.
— Это имеет значение, — возразил Накамура, — Потому что вы проявили сочетание именно тех качеств, которые отличают лидера. Не просто человека, отдающего приказы, а того, кому люди верят – и обоснованно верят, вот что, на мой взгляд, важно, Тодзи–сан.
— Даже если вы правы, — проворчал моряк, — лучше бы я не проявлял эти качества. Мои парни зря прожгли дырки в шкуре. Лучше бы мы просто ничего не делали.
— Что сделано, то сделано, — заметил координатор, — давайте исходить из того, что есть.
— В каком смысле? – спросил тюи.
— В том смысле, что в двух шагах отсюда есть «Freediving School», где можно выпить по чашечке сетю. Шимо Оками гонит сетю из местного батата. Дистиллятор там сделан из кварцевого стекла, и видно, как он работает. Свежеотогнанный сетю – самый вкусный.
Тодзи Миоко решил, что чашечка бататового самогона — это как раз то, что ему сейчас нужно. Кроме того, Накамура явно дал понять, что намерен сообщить что–то важное. Непонятно, правда что это может быть. Но… В общем, он принял приглашение, и уже через несколько минут они вошли в маленькое сооружение в форме пагоды c японским иероглифом «Nami» (волна) над дверью. На тюи Миоко повеяло чем–то родным…
«Ulithi Nami Freediving School» — недавно созданный учебно–тренировочный центр для бойцов морского патруля — был ориентирован на современное применение старинных техник подводной работы. Пока здесь было только два инструктора, представлявшие, соответственно, полинезийскую дайвинг–технику «apnoe» и японскую «ama». Шимо Оками, как нетрудно догадаться, была инструктором по второй из них. Но, кроме этой профессии, было у нее еще и хобби: Шимо коллекционировала инженерные курьезы. Один из таких курьезов – кварцевый дистиллятор для бататового самогона – мгновенно завоевал популярность (как утверждали бойцы патруля, на вечерних тусовках даже пить не надо — для настроения достаточно смотреть на захватывающий процесс превращения браги в финальный продукт). Что касается другого курьеза – то о нем как раз и зашел разговор на этой вечерней встрече (которую Иори и Шимо откровенно подстроили).
