– Вы совсем без оружия?
– К чему оно? – вопросом ответил толстяк. – Мы всё равно не будем сражаться. Вот моё оружие, – он указал на флейту, – а также моё поле и моя пашня, с которых я собираю хлеб, мясо, а иногда и немного выпивки.
Они проехали ещё немного, и толстяк всё время оставался весёлым и жизнерадостным. Ральф вновь обратился к нему:
– Я полагаю, теперь мы долго ещё будем спутниками, а потому мне надо Вас как-то называть.
– Меня зовут менестрель Морфинн. К Вашим услугам, достойный лорд! Некоторые зовут меня Морфинн-Кастрат. А теперь, милорд, не хотите ли Вы узнать то, что я могу сказать Вам только без свидетелей?
– Хочу, – сказал Ральф, краснея. – Это касается женщины?
– Именно, – подтвердил Морфинн. – Я узнал, что Вы спрашивали о ней у всех в Золотом Городе и сказал себе: Морфинн, ведь ты собираешься в Предел! Ты можешь оказать услугу этому красивому юному лорду. В его сердце легко читать, да у него и на лице написано, что он добр и щедр, так что не сомневайся – он наградит тебя не раздумывая за любую твою помощь. А кроме того, когда ваши дороги разойдутся, он наверняка ещё долго будет вспоминать тебя добрым словом за всё, что ты ему сделаешь…
– Так говорите же, не тяните! – не утерпел Ральф. – Скажите, Вы видели эту женщину? Не сомневайтесь, я щедро вознагражу Вас.
– Погодите, погодите, достойный сэр, – ответил Морфинн. – Я видел, как пленную женщину ввели в замок Аттербол. Посмотрим, эту ли девушку Вы ищете.
Менестрель улыбался, а Ральф уже не считал его таким добродушным, каким он показался с первого взгляда. Гнев охватил его, но он взял себя в руки и сказал:
– Господин менестрель, я не понимаю, почему Вы пришли ко мне с какими-то известиями, а я до сих пор не могу добиться, с какими. Вот, смотрите, может быть, это развяжет Ваш язык? – Ральф протянул ему две золотые монеты. – Или это?
И он наполовину обнажил свой меч.
Но Морфинн сказал, всё так же ухмыляясь:
– Нет, рыцарь, я не боюсь обнажённой стали в Ваших руках. Вы такую глупость не сделаете. Вы не убьёте своего проводника. И даже сильно-то не рассердитесь. Что же до золота, то Вы заплатите в конце пути. Я просто обдумывал, как бы получше передать Вам мои новости, так, чтобы Вы не засомневались в моей искренности. Слушайте же. Когда месяц назад я выехал из замка Аттербол, я увидел пленную девушку. Её вели в замок. Она была очень уж мила, и я загляделся на неё, а потом спросил у одного из воинов, где лорд купил такую красавицу. А воин рассказал мне, что её не купили, а силой забрали у дикаря с дальних гор. Ну как, милорд, это совпадает с тем, что известно Вам?
– Похоже, – кивнул Ральф, напряжённо сдвигая брови.
– Хорошо, – сказал Морфинн. – Но в мире много красивых женщин. Возможно, это не Ваша подруга. Я опишу её Вам, и если Вы не узнаете в ней ту, что ищете, можете дать мне эти две золотые монеты и ехать обратно. Роста она скорее высокого, чем низкого, и скорее стройная, чем полная, но таких женщин тоже много. К тому же, несомненно, её измучила дорога, ведь она должна была пересечь горы. Но всего этого мало, чтобы узнать её. Её ручки и ножки (она была на коне, но босиком) восхитительны, но такое встречается часто. Правда, думаю, немногие женщины из тех, что работают в поле, могут похвастаться такими красивыми ручками и ножками. Лицо её загорело на солнце, но сквозь загар угадывалась светлая кожа, так же и с густыми каштановыми волосами, сквозь которые пробивались яркие светлые пряди. Её чудесные гладкие щёчки словно бы нарисовал художник. На круглом подбородке ямочка. Губы пухлые, алые, но плотно сжатые, что говорит как о её смелости, так и о гневливости. Глаза широко поставлены, серые и глубокие. Всё её лицо светилось нежностью. Думаю, она будет ласкова к тому, кто ей понравится. В то же время она держала себя чересчур гордо, будто бы знатная особа. Что, похожа на Вашу подругу?
Менестрель говорил медленно и плавно, и на его лице то и дело появлялась усмешка. Ральф всё бледнел и сдвигал брови, словно был охвачен гневом и горем. Он медлил с ответом, но, наконец, коротко и резко сказал:
– Да.
Тогда Морфинн продолжил:
– Но всё же, возможно, она и не та. В этих местах отыщутся несколько девушек, о которых можно сказать то же самое, а потому я опишу Вам её одежду. Хотя, впрочем, это вряд ли Вам поможет, ведь она могла много раз поменять свой наряд после вашей последней встречи. И всё же – одета она была так: короткое зелёное платье, в котором удобно ходить пешком, с прямыми пёстро вышитыми рукавами, как у тех девушек, что ведут хозяйство. По подолу платья тоже были вышиты цветы. Но вот что я ещё заметил: часть подола была оторвана. Может быть, во время трудного пути, а? Ну что, достойный лорд? Хорошо я рассказал Вам обо всём этом?
– О да, да, – ответил Ральф и, будучи не в состоянии больше сдерживать себя, всадил шпоры в коня, проскакав галопом около фарлонга. Затем он натянул поводья, слез с коня и сделал вид, будто проверяет подпругу. Он не мог остановить нежные и горькие слёзы страсти и страха. Так сильно он был взволнован.
Морфинн ехал так же медленно, как и во время разговора и поравнялся с Ральфом, только когда тот уже вновь садился в седло. Юноша, глядя куда-то в сторону, сказал:
– Морфинн, я приказываю Вам или, если хотите, я прошу Вас, не говорить больше со мной о той женщине, которую я ищу. Эти разговоры причиняют мне сильную боль.
– Хорошо-хорошо, – сказал Морфинн. – Я выполню Ваш приказ. Можно много о чём поговорить, кроме как об одной красивой женщине.
Какое-то время они ехали, угрюмо смотря вперёд. Ральф молчал. Ему надо было о многом серьёзно подумать. Менестрель же напевал себе под нос строчки из разных песен.
Наконец, Ральф, внезапно повернувшись к нему, спросил:
– Скажите мне, проводник, а что они собирались делать с этой женщиной?
Менестрель захихикал:
– Милорд, если бы я хотел досадить Вам, то сказал бы, что Вы непоследовательны. Ведь всего полчаса назад Вы просили меня не говорить о ней. Хотя, сдаётся мне, я знаю, о чём Вы думаете… Мне показалось, обращаются они с ней вежливо, и это неудивительно – кто захочет испортить такую красавицу? Я заметил также, что лорду, видимо, приятно ехать с ней рядом и любоваться ею. О, её ожидает беззаботная жизнь, если, конечно, она будет исполнять желания лорда.
Ральф искоса гневно посмотрел на менестреля, но тот не обратил на это никакого внимания. Ральф спросил:
– А что будет, если она не захочет исполнять его желания?
Морфинн с улыбкой ответил:
– У лорда много слуг, готовых исполнить его волю.
Долгое время Ральф молчал. Наконец, он повернулся к Морфинну и, уже не хмурясь, спросил:
– А что Вы скажете о лорде Аттерболе? Добрый ли он человек и милостив ли к своему народу и слугам?
– Достойный сэр, – ответил менестрель, – Вы просили меня не говорить об одной женщине. Теперь я прошу Вас не говорить об одном мужчине, а именно о моём господине, лорде Аттерболе.
У Ральфа от этих слов сжалось сердце, и больше он ни о чём не спрашивал.
Теперь они оба ехали с ещё более угрюмыми лицами, хотя день выдался на славу. Светило солнце, путников обдувал ветер, в воздухе витали сладкие запахи. Сердце Ральфа постепенно оттаяло, и ему снова захотелось говорить. Менестрель, казалось, отвечал беззаботно, то и дело указывая Ральфу на что-то, встречающееся им по пути. Можно было решить, что он наслаждается прекрасным днём.
Стояло свежее светлое утро ранней осени. На полях высились снопы сена, в садах чернел зрелый виноград, звери и птицы радовались, но гораздо меньше радовались землепашцы, которых встречали путники. Мужчины, женщины ли, все работали с угрюмыми лицами, голодные, плохо и некрасиво одетые.
Весёлыми в этих краях были только бездельники-бродяги. Они встречались путникам время от времени: то выходили из леса, то сворачивали с дороги, то просто отдыхали на обочине. Ходили они по двое или по трое, иногда с одним или двумя детьми и были очень похожи на цыган. Все при оружии и по большей части хорошо одетые, как принято у них одеваться. Иногда, когда их было четверо или пятеро, они преграждали путникам дорогу, но сразу же отходили в сторону, то ли увидев доспехи Ральфа, то ли разглядев одежду менестреля. Некоторые из них, казалось, знали Морфинна и по-дружески кивали ему, когда он с Ральфом проезжал мимо, но менестрель не отвечал им.
Теперь Ральф и Морфинн выехали за пределы Золотого Города, ведь с этой стороны его владения заканчивались недалеко от городской стены. День быстро подходил к концу. Дорога шла через богатые земли. Холмов, ни низких, ни высоких, не было. Дважды по мосту перешли большую реку. Пересекали и множество узких потоков, по большей части, вброд.
За два часа до заката путники прибыли туда, где к большой дороге подходила просёлочная. На этом перекрёстке стояла каменная часовня (Ральф не знал, христианская она или языческая, поскольку она выглядела непривычно для него). У двери этой часовни на траве сидел рыцарь, в доспехах, но без шлема. Рядом с ним стоял оруженосец, держа под уздцы его боевого коня. Рядом находились и пятеро других воинов с необычной формы алебардами и топорами. Когда рыцарь увидел, что вверх по склону движутся двое путешественников, он встал на ноги. Ральф положил руку на эфес меча, но прежде чем они подъехали, менестрель сказал:
