Но где же Регина?
Словно в ответ на этот вопрос мертвящую тишину разорвал отчетливый металлический скрип. Во всем мире такой звук могут издавать только двери, висящие на ржавых и давно не смазываемых петлях.
Они одновременно повернули свои фонарики в одном и том же направлении. Место, в которое уперлись оба луча и откуда, по их предположению, донесся этот скрип, оказалось скальным выступом на противоположном берегу сухого озера, гораздо большего по размерам, чем лагуна наверху павильона.
Ноги Линдзи сами понесли ее туда. Хатч шепотом позвал ее, и тон его означал только одно: посторонись, дай мне пойти первому! Но ее уже ничто не могло остановить, ибо остановиться сейчас значило струсить, пытаться спасти свою собственную шкуру. Ее маленькую Регину затащили сюда, в эту мертвецкую; по счастью, девочка могла не видеть самих трупов, так как ее странный похититель ненавидел свет, но она не могла не почувствовать их присутствие. Линдзи казалась невыносимой сама мысль, что невинного ребенка еще какое-то время продержат в этом ужасном склепе. Она готова была даже ценой собственной жизни вырвать отсюда Регину.
Когда Линдзи добралась до скал и пошла между ними, ожесточенно рассекая тьму лучом фонарика на прыгающие в разные стороны тени, то услышала отдаленный вой сирен. Полиция! Значит, они все же всерьез восприняли телефонный звонок Хатча. Но Регина, увы, все равно пока еще в когтях у Смерти. Если девочка еще жива, то вряд ли она сможет продержаться до тех пор, пока полицейские отыщут вход в "Дом ужасов" и спустятся к ним сюда, в логово Люцифера. И потому, ни на секунду не останавливаясь, Линдзи быстро шагала вперед, лавируя между скалами, опасно срезая углы, в одной руке сжимая фонарик, в другой – браунинг. За ней по пятам не отставая шел Хатч.
Неожиданно она с ходу ткнулась прямо в металлическую дверь. Сплошь покрытую ржавой пылью, с длинной ручкой-засовом. Слегка приоткрытую.
Толкнув ее, шагнула внутрь, даже и не подумав поступить так, как поступают детективы в бесчисленных полицейских фильмах и телевизионных шоу. Как львица, преследующая хищника, осмелившегося украсть ее детеныша, Линдзи одним махом перелетела через порог. Умом она понимала, что поступает глупо, даже очень глупо, что сама может погибнуть, но разве можно объяснить это разъяренной львице, готовой на куски разорвать обидчика, дерзнувшего напасть на ее детеныша? Сейчас ее поступками руководил инстинкт, и он говорил ей, что этот подонок пытается улизнуть от них, что ни в коем случае нельзя ни на миг прекращать погоню, что необходимо во что бы то ни стало исключить любую возможность расправиться с девочкой и, перекрыв все пути к отступлению, загнать его в угол.
За дверью в скале, скрытое за стенами Ада, находилось помещение шириной около двадцати футов, когда-то буквально нашпигованное механизмами. Повсюду валялись болты и стальные плиты, на которые эти механизмы крепились. Сложные переплетения лестниц, уходившие вверх на высоту до сорока или пятидесяти футов, теперь были сплошь перевиты паутиной; лестницы вели к различным дверцам, нишам и панелям, где размещалось сложное оборудование – генераторы холодного пара, лазеры, – с помощью которого достигались различные эффекты – световые, звуковые и прочие. Оборудование было демонтировано, упаковано в контейнеры и увезено.
Сколько может потребоваться времени, чтобы разрезать девочку, вырвать из ее груди еще теплое сердце и насладиться его предсмертной агонией? Минута? Две? Не больше. Поэтому нельзя давать ему ни минуты покоя, плотно сесть ему на хвост, дышать в его паршивый затылок.
Линдзи направила луч фонарика на кишевшее разбегавшимися в разные стороны от света пауками нагромождение стальных труб, коленчатых патрубков и станин. Быстро решила, что убийца не станет прятаться ни в одном из потайных мест наверху.
Хатч шел немного сбоку и чуть-чуть сзади нее, не отставая ни на шаг. Оба тяжело дышали, но не потому, что выбились из сил, а потому что страх, стеснив грудь, перехватывал дыхание.
Решительно повернув влево, Линдзи зашагала к темному провалу в бетонной стене, находившемуся в самой дальней от них стороне просторного зала. Он притягивал ее потому, что раньше был явно забит досками, но не наглухо, а чтобы помешать без нужды соваться в помещение, размещавшееся за провалом в стене. По обеим сторонам провала еще торчали гвозди, но все доски были оторваны и валялись тут же, в сторонке, брошенные одна на другую.
Хотя Хатч шепотом снова предупредил ее не лезть вперед, она шагнула прямо к провалу и, осветив его фонариком, обнаружила за ним не комнату, а шахту лифта. Двери, кабина, кабели и подъемный механизм были демонтированы и увезены, оставив в стене зияющую дыру, подобную той, какая остается в челюсти после удаления зуба.
Она посветила фонариком вверх. Шахта поднималась на высоту трехэтажного дома и когда-то доставляла механиков и монтеров, обслуживавших сложное оборудование, на верхние этажи "Дома ужасов". Луч фонарика медленно скользнул сверху вниз по железным ступенькам служебной лестницы.
Хатч и Линдзи стояли плечом к плечу, следя за неторопливо спускавшимся по бетонной стене лучом, пока двумя этажами ниже он не уперся в дно шахты, высветив там какие-то отбросы, пластиковый холодильник, несколько пустых банок из-под шипучего мускатного напитка и почти доверху наполненный мусором пластиковый мешок; все это размещалось вокруг замызганного, комковатого и изрядно продавленного матраца.
На матраце, забившись в угол шахты, сидел Джереми Нейберн. На коленях, прижимая к груди и прикрываясь ею от выстрелов, он держал Регину. В руке у него был пистолет, и, как только луч осветил его, он выстрелил вверх два раза подряд.
Первая пуля не задела ни Хатча, ни Линдзи, но вторая угодила ей в плечо. Ее тотчас отбросило к дверному косяку провала. Ударившись спиной о косяк, она невольно, переломившись в пояснице, резко согнулась от боли, потеряла равновесие и рухнула в шахту вслед за фонариком, выпавшим из ее руки чуть раньше.
Летя вниз, она не верила, что все это происходит с ней наяву. Даже когда оказалась на дне шахты, тяжело упав на левый бок, все происходящее казалось ей нереальным, может быть, оттого, что она еще полностью не пришла в себя от шока пулевого ранения, а может быть, оттого, что упала на матрац, на краю которого примостился Нейберн. По счастливой случайности не переломав себе кости, Линдзи тем не менее не могла ни вздохнуть ни охнуть: от сильного удара в легких совершенно не осталось воздуха.
Фонарик, тоже не разбившись при падении, лежал рядом, освещая одну из серых стен.
Как в замедленном кино, почти не дыша, Линдзи медленно подняла правую руку с пистолетом вверх, чтобы застрелить Джереми. Но браунинга в руке не было. Видимо, падая, она выпустила его.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
