– Круто! – восхищено произнес всадник, снял гогглы и задрал голову, рассматривая это поразительное архитектурное сооружение, – Хогвартс отдыхает.
Вороной жеребец, повинуясь воле наездника, послушно свернул на дорожку, ведущую за здание академии к конюшне. Бородатый конюх ловко увернулся от лошадиных зубов и схватил удила, удерживая животное, пока всадник не спрыгнул на землю.
– Ох и горячий у вас конь, господин барон, – заискивающе произнес конюх, – Даже жалко такого красавца оставлять у коновязи на самом солнцепеке. Вона как жарит. Его бы в конюшню поставить, но на то надобно разрешение ректора.
– Вот тебе разрешение короля, хитрец, – усмехнулся всадник, протягивая конюху золотую монету с профилем императора, – Красавца зовут Абсолют. Почистить, напоить, накормить и определить в самое лучшее стойло.
– Не извольте беспокоиться, господин барон, позабочусь как о своем собственном, – клятвенно заверил мужик, жадно хватая монету и расплываясь в счастливой улыбке, – С королем разве поспоришь?
Молодой седовласый барон проконтролировал, как конюх с трудом уводит вырывающегося и сразу ставшего непокорным в чужих руках жеребца, после чего покинул конюшню и, обогнув здание академии, вернулся к центральной дорожке. Прошелся мимо рядов скамеек, вросших чугунными опорами в землю, вдоль аккуратно подстриженных газонов и задержался на минуту у памятника родоначальнику магии, стоящему на высоком пьедестале. Первый Зрячий был грубо высечен из гранита в образе сурового мужчины с неестественно гипертрофированной мускулатурой, которую прикрывали львиные шкуры, наброшенные на плечи и обмотанные вокруг могучего торса. Памятник был тщательно вымыт к новому учебному году, но его голову уже успели пометить свежими потеками наглые голуби.
– Ну и что с этим можно сделать? – недовольно пробормотал молодой человек, разглядывая монумент и, задумавшись о чем‑то своем, тяжело вздохнул и пробормотал: – М‑да… Впредь следует меньше разбрасываться обещаниями.
Барон поднялся по ступеням, ведущим к парадному входу академии и потянул на себя огромные скрипучие двери. Внутри здания было прохладно и, на удивление, светло и просторно. На отполированном каменном полу, то тут, то там стояли странного вида механизмы и магические устройства под защитными колпаками из толстого стекла, а с портретов вдоль стен строго взирали на бестолковых студентов знаменитые ученые мужи в мантиях. Все свободное пространство холла заполняли первокурсники, которые широко распахнутыми глазами с трепетом и волнением озирались вокруг. Самые бойкие уже знакомились друг с другом и завязывали беседу, но многие еще откровенно нервничали, держались особняком и выходили после собеседования с ректором основательно взмокнув от напряжения. Некоторые молодые люди толпились в центре зала, где имелись напольные шахматы с полуметровыми фигурами и шла оживленно комментируемая зрителями игра. Другие сгрудились возле стены, на которой висел двухметровый череп динозавра и вел лекцию самоуверенно‑снисходительный старшекурсник. Из группы студентов, собравшихся вокруг остатков вымершего звероящера, вынырнул возбужденный человек с лихорадочно блестящими глазами и радостно бросился к барону.
– Вик! Привет! Наконец‑то ты пришел. Тут столько всего! Ты не поверишь, но здесь в академии есть череп самого настоящего дракона. Ты обязательно должен его увидеть.
– Здравствуй, Лакис. Я тоже рад нашей встрече, – доброжелательно ответил барон и улыбнулся, – Дракон говоришь? Ну‑ну…
И все‑таки он позволил своему приятелю утащить себя за руку в толпу студентов, которые открыв рты, внимали старшекурснику. Слушая повествование о полетах драконов, об их силе, хитрости и кровожадности, Вик скептически осмотрел трехрогий череп динозавра с большим костяным воротником. Некоторых фрагментов черепа не хватало, и недостающие части были заменены соответствующей формы медными деталями, отчего вид у дракона был еще более устрашающий, но на барона он не произвел никакого впечатления.
– Ну и дракон, – разочарованно протянул он, – Ладно бы это был тираннозавр, но ведь это все лишь трицератопс.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вряд ли кто‑нибудь из окружающих понял эту фразу, да и сказана она была негромко, однако старшекурсник ее все же услышал.
– Простите, вам что‑то непонятно? – обратился он к Вику.
– Да. Мне интересно, как согласуется кровожадность этого дракона и его маленькие и относительно ровные зубы, собранные в батареи и расположенные глубоко, у самой глотки? Они явно предназначены для измельчения растительной пищи. Разве не очевидно, что это травоядное животное или, проще говоря, большая древняя корова?
Старшекурсник недоуменно посмотрел на череп динозавра, словно впервые увидел у него чересчур скромные зубы для репутации кровожадного хищника, но довольно быстро нашел подходящее объяснение.
– Для того чтобы рвать мясо на части дракон мог использовать клювообразный нарост или длинные острые когти. Кстати, на эти смертоносные когти дракона вы можете посмотреть в музее академии.
– Да не было у него никаких смертоносных когтей, – досадливо поморщился Вик, – А теми, что были, в лучшем случае можно было лишь выкапывать корешки растений. Клюв же годился только на то, чтобы щипать им траву и обрывать тонкие ветки деревьев. А теперь, что касается полета… Самое тяжелое существо способное подниматься в воздух это дрофа, которая весит не более двадцати килограмм. Ваш дракон, исходя из размеров черепа, обладал массой от семи до двенадцати тонн. Неужели вы всерьез полагаете, что эта туша могла бы летать? Или во времена драконов не существовало законов физики?
Студенты, затаив дыхание, следили за этим неожиданно вспыхнувшим спором, дружно поворачивая головы и глядя то на одного, то на другого выступающего оппонента.
– Законы физики неизменны, – высокомерно улыбнулся старшекурсник, – Но вы в силу своей необразованности упускаете из виду то, что дракон мог использовать для полета магию.
– Да вы шутите! – не удержался от смешка Вик и язвительно добавил: – Простите мою необразованность, но я не слышал ни об одном животном, которое умело бы пользоваться магией. То есть, по‑вашему, этот дракон умел создавать магические амулеты и носил гогглы?
Студенты вокруг прыснули от смеха, а старшекурсник покраснел от злости. Неизвестно чем закончилась этот спор, но в это время донесся голос одного из помощников ректора:
– Виктор Сангин, следующий.
– Вынужден прерывать наш малонаучный диспут. Как вы слышали, меня вызывают в комнату страха к ректору, – барон небрежно откланялся, а, уходя, с веселым возмущением расхохотался: – Нет, ну надо же такое придумать – летающий трицератопс!
Начальник академии, герцог Абас, встретил нового студента сидя за массивным столом с темно‑красным лаковым покрытием и столешницей с врезанным прямоугольником из синего сукна, на котором поблескивали благородными металлами дорогие канцелярские принадлежности и были аккуратно разложены стопки кожаных папок с бумагами. Ректор был тучный пожилой человек с вьющимися чуть растрепанными волосами, тронутыми сединой и с черными, явно крашенными усами.
– Виктор Сангин? – он оторвал взгляд от бумаг и уставился на молодого человека маленькими узкими глазками, – Мне сообщили, что вы приходитесь родственником магистру Сиану. Верно ли это?
– В определенной мере. Я женат на его внучке и имею честь быть его учеником.
– Вот как? Весьма неожиданно увидеть в стенах нашего учебного заведения ученика Тессара Сиана. Я и не предполагал, что у него есть ученики. Магистр рассказывал вам, что долгое время он возглавлял нашу академию? Не скучает ли он по прежней работе? Благополучно ли обстоят его дела?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Насколько я могу судить, магистр чувствует себя превосходно, а его финансовым делам мог бы позавидовать сам император.
– Еще бы! Магистр буквально взорвал рынок алмазных амулетов. Кто сейчас не слышал об АМЭ – аккумуляторах магической энергии Сиана? Кстати, у вас на перчатке случайно не один из этих аккумуляторов? Это какая‑то новая модель?
