— По-моему вы совсем не доверяете людям.
— После того как спасенный в игре сталкер — пальнул мне в спину, чтобы слутать тушенку — я вообще никому не верю, — сказал Юра-Кренделек.
— Уточни, если я ошибусь. Ты предлагаешь мне отдать все свои сбережения твоим мобам и ждать здесь? — проговорил Головастик.
— Точно!
Юра покачал головой, наклонился чуть вперед, сокровенно спросил:
— Ты ведь помнишь, что они тебя приехали убивать?
— Ну дык не убили же!
Я обернулся. Свора застыла на конях, ожидая финала нашего разговора. Над песчановодянистой равниной лиманов по синему небу летели рваные облака.
Да, не убили, но что-то же их сподвигло принять задание, невзирая на все уважение Бергхейма ко мне.
Так, отбросить предательские мыслишки.
— Зачем им возвращаться за нами, после того как купят себе драккары? — напомнил о себе Головастик.
— Затем что у них есть честь? — отстраненно сказал я.
— Честь? У мобов?
— Именно что у мобов! — повернулся я к нему. — Именно. В это-то вся и фишка!
Юра хмыкнул, улыбнулся. Неожиданно хлопнул меня по плечу:
— Продано. Ты приятно удивляешь меня, Егор. Что-то в тебе есть такое… Неопознанное. Удивительное.
— Это все моя багнутая харизма.
— Ммм?
Я рассказал ему о маске, хотя был уверен, что уже всем растрезвонил об системном баге в моем лице.
Головастик слушал внимательно, нахмурившись и с лихорадочным блеском в глазах. Затем вскочил в седло:
— Жди здесь, — торопливо сказал он. — Викингов придержи, Егор! Есть одна идея! Остальные — качаться!
Он лихо подогнал скакуна и ускакал прочь. Мокрый песок и брызги летели из-под конских копыт. Я отправился к Своре.
— Думаю, мы решим проблему с кораблями, — сказал я Харальду. — Надо только дождаться нашего шамана.
Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 40,67%
Ох, не хило я на них воздействую! Это обязательно надо использовать.
— Как вы относитесь к тому, чтобы поговорить немного? — обратился я к викингам. Вспомнил мем об осьминоге, хватающим за ногу аквалангиста, с припиской «не желаете ли поговорить о господе нашем Посейдоне». Улыбнулся. — Нам определенно надо пообщаться.
— Я потанкую пока, — крикнул Олег. — Догоняй.
Наша группа двинулась к следующей обители мертвых корабелов. Мелочные люди. Тут у меня ж такое вырисовывается!
— О чем ты хочешь поговорить, шут? — спросил, морщась, Харальд. — Уверен ли ты что подходящее время нынче для пустых-то разговоров?
— Очень даже подходящее!
Глава двадцатая «Репа»
Когда стемнело — я ненавидел эту игру еще больше, чем раньше. Сказалась, должно быть, усталость. Долгий день. Много впечатлений. Но гребанная непредсказуемость проков репутации меня просто выбешивала. То шутки работают, и репа капает, то викинги начинают раздражаться несмотря на то, что юмор не менялся. Врубаю пафос — работает, потом бац — речь вроде та же героическая, а даже Леннарт на них не реагирует. Никакой стабильности.
А должно быть просто! Ноль один. Один ноль. Нашел место, где повышается репа, и давай ее дергать! Убивай мобов по кругу. Выполняй одно и то же задание, в котором надо победить легендарного короля мертвых, восставшего и грозящего погубить вселенную. И мир работает по закону игрока. Каждое утро король мертвых восстает, грозит, дохнет и дает сколько-то репутации своему убийце. Все на своем месте!
Но со Сворой так не работало. Да, к тому моменту как викинги собрались на боковую — репутация дошла до 60 %. Отменный результат, если вспомнить как трудно раньше проценты давались.
Но я все равно был недоволен. Время уходит. Драгоценное. А я тяну кота за бубенцы, в надежде завербовать Харальда, а заодно захапать себе целый скандинавский клан (и, главное, Свору).
Вот только это все граблями по манной каше размазано, и пока я у костра лясы точу, пытаясь понравиться ботам (а мне чертовски неприятно и людям-то себя навязывать, куда там программам) — мои камрады растут над собой и поднимают с залитого кровью песка — уровни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Злой аки пес я вернулся в наш лагерь. Вымотанный бесконечным озорством и активной социальной ролью шут. Мрачный, хмурый, угрюмый остряк, желающий, наконец-то, просто помолчать. Но даже здесь от меня не отстали. Юра-Кренделек попытался расспросить чего и зачем я делал у скандинавов, но я как-то так сказал ему «отцепись», чтобы он от меня отстал, что вор быстро ретировался.
Что-то в интонации, должно быть. Или несколько букв в «отцепись» попутал.
Ребята общались между собой, иногда поминая и меня. Ждали Головастика, так и не вернувшегося. Стас нервничал за него. Женя успокаивал его, мол, ничего с шаманом не случится. Олег о чем-то негромко беседовал с Мишей. Света, неожиданно, мило болтала с Игнатом. Охотник лежал на спине, закинув руки за голову, и в их беседе лишь хмыкал в разных тональностях. Иногда односложно отвечал. По моим ощущениям — стрелок мечтал оказаться как можно дальше от этого разговора.
В целом, вокруг царил хороший такой бивачный гул. Он обволакивал, приглушал. Голоса плыли в темноте, слова теряли смысл. Таяли во мгле жесты. Тускнели поступки. Ночь обнимала бивачный костер огромным пушистым черным котом.
Рядом со мною кто-то сел. Хихикнула Света. Что-то сказал Стас.
— Спишь-спишь-спишь… — затухающим эхом спросили в ночи.
Я не отреагировал, растворившись в теплоте дремы.
— Спит…пит…ит…ик…ик! ИК!
Меня выдернуло из сладкого сна.
— Вот она, Егор!
От Головастика пахло гарью. Шаман стоял у костра черным вестником. Я встрепенулся, оглядываясь. В ногах нашего предводителя белело чье-то тело.
— Что это?
— Тестовая инфраструктура, Егор, — фыркнул Юра.
Черт. Он приволок в лагерь девушку. Вся одежда бедняжки была в грязи и крови. Светлые волосы перемазаны в саже, спутаны. Пленница вздрагивала, закрываясь от нас руками.
— Ты нормальный? Нет? — спросил я.
— Харизма, Егор. Если ты научишься ее использовать — это поможет всем нам. Поэтому я доставил тебе тренажер.
Я поднялся. Отсветы костра плясали на доспехе Головастика, заливали ржавчиной тело девушки. Лагерь спал, и свидетелем беседы был только часовой.
Женя. От этого поддержки не будет. Я подошел к несчастной. Она что-то бормотала.
— Что ты сделал, Юра? — тихо спросил я.
Девушка задрожала еще больше.
— Повелитель мертвых… — ахнула она. Попыталась заслониться от меня ладонями.
— Что ты сделал? — повторил я.
— Вывел тебя из зоны комфорта, для обучения, — спокойно, уверенно и с каким-то нехорошим посылом сказал Головастик.
— Они ведь живые…
— Ну, формально — нет, — подал голос Женя, — Юра, у Егора есть пунктик по мобам, ты зря…
— Я знаю, — не отвернулся от меня Головастик. Показал на девушку.
— Ты хочешь научиться работать со своей харизмой? Вот. Любые опыты. Терять не страшно.
После того позора и боли, что испытал я пытаясь понравится Своре — такое «подарочек» был лишним.
— Ты реально не здоров, Головастик, — покачал я головой. — Отпусти ее.
— Проверь харизму, Лолушко. У тебя уникальное состояние характеристик. Недальновидно оставлять их так как есть и не выжимать из них максимальную выгоду.
— Как я ее проверю? — рыкнул я. — Что мне делать-то? По голове гладить? В шею целовать?
Девушка дрожала в ужасе, глядя то на шамана, то на меня. И, по-моему, шут ей нравился значительно меньше.
— И чего от тебя так воняет?
Головастик не ответил.
— Тебя никто не тронет, — тихо сказал я пленнице. Коснулся пальцем ее подбородка, поднимая лицо. В темноте виден был лишь блеск глаз. Цвет не разобрать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Повелитель мертвых… — повторила та. Несколько зачаровано. — Оставьте меня. Оставьте.
— Как можно узнать состояние этих репутаций, когда мне система ничего такого не говорит? — буркнул я, изучая правильные черты грязного лица. В целом ее можно назвать хорошенькой. Хотя при таком освещении любая будет секс-бомбой, даже если прямиком с пепелища доставлена.
