развернуться и уйти, но, бросив взгляд на его седые виски, смягчилась. Прошло всего десять дней, а он за это время словно постарел на десять лет. Ничего не ответив, я молча прижалась к нему.
Глава 17
«Будто селезень я, что без утки своей в вышине одиноко парит»
– Барышня, о чем-то задумались? Уже так долго сидите без движения.
Я повернулась к Цяохуэй и покачала головой. В последнее время мне не удавалось понять, что же творится в голове у Иньчжэня. Гневается он или нет? Я думала, что из-за происшествия с нашим будущим ребенком он впадет в ярость, и уже даже мысленно приготовилась защищать Цяохуэй ценой своей жизни, но он так ничего и не предпринял. Тех, кто знал о произошедшем, и так было немного, да и они не осмеливались заговаривать об этом. Даже Чэнхуань велели не упоминать «младшего братика» и все связанное с ним. Казалось, что моя беременность была лишь сном: стоило мне проснуться, как он развеялся, не оставив и следа. Однако я хорошо знала беспощадную натуру Иньчжэня и чем дальше, тем больше боялась.
– Цяохуэй, пойдем прогуляемся.
Мне больше не хотелось думать – я жаждала избавиться от той неразберихи, что царила в моей голове.
– Скоро ужин, – улыбнулась Цяохуэй. – Лучше сперва поедим, а потом я сопровожу барышню на прогулку.
– Нет уж, потом будет суп с котом, – возразила я, спрыгивая с постели.
Цяохуэй поспешно помогла мне обуться, а потом достала серебристо-голубую накидку, на которой тушью для ткани была изображена ветвь красной сливы.
Цяохуэй неторопливо шла вперед, придерживая меня под руку. Я думала, что вечерний весенний ветерок поможет мне развеяться, но чем дальше мы шли, тем сильнее меня охватывало беспокойство, будто шелестящий ветерок нес с собой страх. Резко развернувшись, я пошла в сторону павильона Янсиньдянь.
– Давайте лучше передохнем и пойдем обратно, – предложила Цяохуэй.
– Я не устала, – отказалась я.
Цяохуэй ничего не ответила, лишь поспешила следом за мной.
Гао Уюн, стоявший у дверей в восточные покои, увидел меня и торопливо поприветствовал. Из-за двери доносились голоса.
– Кто там? – шепотом спросила я.
– Тринадцатый господин, – ответил Гао Уюн. – Следует ли доложить о вас Его Величеству?
Я уже хотела кивнуть, но тут доносящиеся изнутри голоса вдруг стали громче.
– Старина восьмой еще не выполнил приказ? – спрашивал Иньчжэнь.
– Пока нет. Царственный брат, восьмая госпожа, безусловно, виновна, но ей пожаловал титул еще наш царственный отец, – отвечал тринадцатый. – Нельзя ли дать ей иное наказание?
– Мы уже приняли решение, – твердо произнес Иньчжэнь. – Сходи к восьмому и проверь, подчинился ли он нашему указу.
– Царственный брат, – окликнул его тринадцатый господин, но Иньчжэнь молчал.
Обернувшись к Гао Уюну, я покачала головой и сказала:
– Его Величество с тринадцатым господином обсуждают важные дела. Я не буду входить, чтобы не побеспокоить их.
Развернулась и пошла прочь. Лишь отойдя подальше, я заметила, что мои руки дрожали.
– Барышня, давайте вернемся, и вы сможете отдохнуть, – встревоженно произнесла Цяохуэй.
Я схватила ее за руку, жестом велев молчать, и мы тихо замерли в уголке.
Когда стемнело, рядом показался тринадцатый господин. С низко опущенной головой он, волоча ноги, шел к выходу. От ревматизма у него страдали все без исключения суставы, поэтому они часто болели. Иньчжэнь даже дал ему особое разрешение передвигаться по дворцу в паланкине.
– Возвращайся одна, – шепотом велела я Цяохуэй. – Я хочу кое о чем поговорить с тринадцатым господином наедине.
Цяохуэй пару мгновений колебалась, но в конце концов кивнула.
– Тринадцатый господин!..
Тот, уже собиравшийся забраться в паланкин, обернулся. Увидев меня, он торопливо приблизился и спросил:
– Что ты делаешь здесь вместо того, чтобы отдыхать?
– Какой приказ отдал Его Величество? – спросила его я.
Тринадцатый помолчал, а затем произнес:
– Велел восьмому брату прогнать жену.
– Нет! – в ужасе вскричала я, зажав рот ладонью, и вцепилась ему в предплечье. – И восьмой господин сделал это?
– Высочайший указ был передан ему вчера, – ответил он. – Сегодня, когда я пришел во дворец, восьмой брат еще не подчинился, а сейчас – не знаю.
Я немедленно повернулась, собираясь идти к павильону Янсиньдянь, но, сделав несколько шагов, быстро снова подошла к тринадцатому и проговорила:
– Нельзя позволить восьмому господину выгнать госпожу, это кончится плохо, возможно даже смертью. Иди к восьмому господину и останови его, а я пока отправлюсь умолять Его Величество.
С этими словами я вновь развернулась, но снова не прошла и нескольких шагов, как вернулась.
– Так не получится. Если восьмой господин уже принял решение подчиниться, он не обратит на твои слова никакого внимания – напротив, может подумать, что ты льешь крокодиловы слезы. Возьми меня с собой.
У тринадцатого господина уже рябило в глазах от моей беготни.
– Разве ты можешь покинуть дворец?
Но я, не дождавшись его ответа, уже забралась в паланкин.
– Во-первых, паланкин достаточно большой и здесь хватит места нам обоим, – заявила я. – А во-вторых, даже если кто-то начнет задавать вопросы, у меня при себе императорская нефритовая пластинка – я раньше уже покидала дворец с ее помощью. Кроме того, рядом со мной будет тринадцатый господин, любимейший из братьев Его Величества, так что задурить головы стражникам не составит труда.
Тринадцатый стоял у паланкина и, не двигаясь, глядел на меня.
– Тринадцатый господин собирается выгнать меня из паланкина? – спросила я, приподняв брови. – Когда-то мы, обнявшись, вместе ехали на одном коне, а сейчас ты не осмеливаешься сесть со мной рядом даже в таком большом паланкине?
Тринадцатый господин покачал головой и вдруг рассмеялся:
– Ладно, присоединюсь к тебе и в этой выходке. Самое худшее, что может случиться, – царственный брат накажет меня разок.
И с этими словами он тоже сел в паланкин.
– Поторопи слуг, – обратилась я к нему. – Пусть идут побыстрей.
Он тут же велел носильщикам идти быстрее, а затем успокаивающе сказал мне:
– Как покинем дворец, пересядем в повозку – и тогда успеем.
– Сегодня у меня весь день душа не на месте, – призналась я. – И чем дальше, тем больше я боюсь.
– Не бойся, – помолчав, ответил тринадцатый господин. – Даже наследный принц, лишившись титула, может получить его вновь. Если восьмой брат уже и выгнал госпожу, ее наверняка можно вернуть.
– Ты не знаешь, как глубоки чувства восьмой госпожи к супругу, – покачала головой
