19 Как обычно, по прибытии в Эфес Павел вошел в синагогу и рассуждал с Иудеями (несмотря на обещание в 18:6). О миссионерской стратегии Павла см.: 13:5 и 46.
20 На сей раз Павел, несмотря на просьбы задержаться, не смог пробыть здесь долго.
21 Его слова (…ас вам же возвращусь опять, если будет угодно Богу) исполнились во время третьего путешествия апостола (см. ниже). 22 Таким образом, вернувшись в Антиохию, Павел завершил свое второе миссионерское путешествие.
18:23 — 20:12 Третье путешествие и решение идти в Иерусалим
18:23–28 Прискилла, Акила и Аполлос. Рассказ о третьем путешествии Павла начинается с краткого отступления о Прискилле и Акиле, оставшихся в Эфесе после того, как Павел вернулся в Антиохию (19–22). 23 Так же как и второе путешествие, это начинается с похода через страну Галатийскую и Фригию (ср.: 16:6). Как и раньше, путешествие предпринималось вначале с пастырской, а не с миссионерской целью: Павел проходил эти страны, утверждая всех учеников.
24 Город Александрия в Египте числился среди важнейших городов Римской империи. Большая еврейская диаспора Александрии, которая прославилась своей ученостью, породила выдающийся греческий перевод Ветхого Завета, получивший название Септуагинта, и дала великого философа Филона. Аполлос, муж красноречивый и сведущий в Писаниях, воспринимал себя, по всей видимости, в рамках этой традиции. 25 Аполлос, горя духом, говорил и учил о Господе правильно, и хотя он был наставлен в начатках пути Господня, но не имел полного представления о нем, зная только крещение Иоанново. Позднее, в Эфесе (19:1—7), Павел столкнется с «учениками», тоже знавшими лишь Иоанново крещение. Аполлос, однако, учил об Иисусе правильно, тогда как создается впечатление, что ученики, о которых говорится в 19:4,5, никогда не слышали об исполнении Иоаннова упования на Идущего вслед за ним. 26 Подобно Павлу, также и Аполлос посещал первым делом синагоги. То, что Прискилла и Акила, услышав его, точнее объяснили ему путь Господень, указывает, что учение Аполлоса, хотя и правильное (25), основывалось на неполном знании. 27,28 В ту эпоху рекомендательные письма имели широкое хождение (см., напр.: Рим. 16:1,2). Аполлос пользовался популярностью среди коринфских христиан, как из иудеев, так и из язычников (см.: 1 Кор. 1:12; 3:4,5,22; 16:12).
19:1–22 Служение Павла в Эфесе. Первым эпизодом долгого (почти трехлетнего) пребывания Павла в Эфесе стала встреча с некоторыми из последователей Иоанна Крестителя. Молва об Иоанне, по всей видимости, вышла далеко за пределы Палестины (о значении Иоаннова служения см.: 1:21,22; 13:16–25; 18:23–28 и Лк. 20:5—7). Термин некоторые ученики обычно употребляется в отношении христиан, но, поскольку эти люди не приняли Святого Духа, то, вероятно, их следует рассматривать как учеников Иоанна Крестителя, которые шли по указанному им «пути», хотя и продвинулись не очень далеко. 2 Поскольку Святой Дух занимал в учении самого Иоанна Крестителя важное место, ответ этих людей о том, что они даже и не слыхали, есть ли Дух Святый, скорее указывает на их знакомство с одним из вариантов Иоаннова учения, чем с самим Иоанном. Слухи, которые доходили до них, сосредоточивались больше на этической стороне его учения, чем на роли Иоанна как предтечи Господа (о его учении см.: Лк. 3:7–14). 3 Этим людям преподали крещение покаяния (которое само по себе было делом добрым), но, в отличие от Аполлоса (18—25), об Иисусе они, по всей видимости, не знали ничего. Не сказано, что Аполлосу следовало принять повторное крещение (Прискилла и Акила определенно могли бы крестить его, если вспомнить, что Анания крестил Павла, Деян. 9:17—19). Возможно, разница состояла в том, что Аполлос знал о Мессии, верил в Него (обладая правильными, хотя и недостаточными познаниями о Нем, 18:25,26) и рассматривал свое крещение в связи с этой верой, тогда как для этих учеников крещение было просто обещанием доброго поведения. Вот почему им следовало креститься во имя Господа Иисуса.
Третье путешествие Павла
6 Знамением для всех, кто был озабочен своим принятием, стало явленное принятие ими Святого Духа (см.: 8:15—17; 10:44—46), и они стали говорить иными языками и пророчествовать. Не так легко ответить на вопрос: следует ли нам относиться к подобным проявлениям как к типичным или нормальным? Лука не упоминает о подобных дарах во всех случаях обращений, которые фиксирует, как не говорит и о том, что «такой–то и такой–то не обнаружил какого–либо дара». Вместе с тем, как бы мы ни трактовали «нормальное» обращение, в своих отчетах в первую очередь Лука упоминает о дарах и принятии Святого Духа, когда полагает, что Церковь или читателей надо уверить в том, что конкретная група новообращенных действительно благоугодна Господу — к примеру, группа самарян (гл. 8), язычников (гл. 10) или учеников Иоанна. Как уже говорилось в данном комментарии, манера представления Лукой этих событий свидетельствует о том, что с его точки зрения они выступали в качестве знамений для миссионеров не в меньшей степени, чем для самих обращенных.
8—10 В Эфесе Павел следовал своей обычной миссионерской стратегии (см.: коммент. к 13:46): вначале он отправился в синагогу, затем — к язычникам. В Эфесе он кажды й день проповедовал в училище некоего Тиран на, хотя через три месяца встреч в синагоге верующие уже должны были найти собственное место для собраний. Однако для этого использовали училище, как раньше синагогу — для благовествования.
11,12 Следующие несколько историй описывают противоборство силы живого Бога с городом, повально увлеченным магией и оккультизмом. Именно в этом контексте Лука фиксирует то, что он называет необыкновенными чудесами (NIV), и можно простить его подразумеваемое сопоставление их с другими чудесами, «обыкновенными». Нет ничего удивительного в том, что через Павла Бог исцелял больных, как и в том, что Бог способен исцелять на расстоянии; поражает другое: Он использовал такой «реквизит», как платки и опоясания, которых касался Павел. Однако этот реквизит применялся, по–видимому, ради народных чаяний, а не в качестве существенной или имеющей силу части исцеления. Иисус тоже допустил некоей женщине исцелиться, прикоснувшись к Его одежде (Лк. 8:43— 48). Воплощенный Бог должен был ограничивать Себя драматическим, почти нелепым образом, чтобы сообщаться с падшими людьми. О целительном действии тени Петра см.: 5:12—16 и примечание.
13–16 В противоположность предыдущей истории, которую можно было бы отнести к разряду «магических», Лука приводит рассказ о поползновении некоторых иудеев–нехристиан к использованию Божьей силы (см. также: Лк. 11:19: 24–26) с помощью заклинаний именем Иисуса (см.: Деян. 8:18). Возможно, Скева и происходил из первосвященнического рода, но он мог просто присвоить титул первосвященника в целях саморекламы. Все, что ассоциировалось с древним «экзотическим» иудейским культом, привлекало многих язычников, о чем свидетельствуют еврейские имена и слова, встречающиеся в языческих колдовских писаниях. Формула заклинаем вас Иисусом, Которого Павел проповедует, возможно, была попыткой пояснить злому духу, какой Иисус призывается, поскольку это имя было весьма распространенным среди евреев. Но злой дух, о котором идет речь в этой истории, не нуждался в подобных сведениях; он был наслышан об Иисусе и Павле, но ничего не знал о семи сыновьях Скевы! И в доказательство своей непокорности взял над ними такую силу, что они бежали. Помимо комического подтекста, в этой истории содержится решительное изложение точки зрения самого Луки, отличной от всеобщего мнения того времени (которое, быть может, находит бессознательное отражение даже в христианской фразеологии относительно экзорцизма): не само имя Христа действует автоматическим образом на злые силы, имя Его не является неким «ключом». Если Божья сила действует через нас, то действует она не потому, что мы знаем Его имя (его знают также злые духи и трепещут), но потому, что мы знаем Его и, что важнее, Он знает нас (см. также: примечание к 5:12–16).
17—20 Нет ничего странного в том, что на жителей Эфеса напал страх и величаемо было имя Господа Иисуса, если в городе происходили подобные дела. Сборники чародейств и заклинаний бросают в костер, а сами заклинатели и маги публично каются — этот эпизод составляет языческую параллель эпизоду со «многими священниками в Иерусалиме» (6:7). Пятьдесят тысяч драхм составляли гигантскую сумму, которая со всей очевидностью указывает на то, как обольщалось население Эфеса колдовством и магией. Драхма — это серебряная монета, эквивалентная средней заработной плате за день, так что эта сумма составляла заработную плату более чем за 135 лет непрестанного труда.
