Грас посмотрел на него непроницаемым, как камень, взглядом.
– Ничего не беспокоило меня в последнее время, – отозвался он монотонным голосом.
До этого момента Ланиус не замечал ничего странного в поведении Граса. Этот взгляд и этот неубедительный ответ совсем не соответствовали его характеру. Услышав подобный вопрос, Грас обязан был ощетиниться.
– Сосия беспокоится, что ты не похож на себя.
– А на кого я похож?
Смех Граса тоже звучал странно.
– Понятия не имею. Просто передаю тебе ее слова. Иногда женщины ведут себя странно.
Он старался говорить как умудренный опытом человек, хотя таковым не был.
Итак, все усилия ни к чему не привели. Грас только сдержанно кивнул:
– Это точно. Невозможно жить с ними, невозможно жить без них.
Его мысли были явно чем-то заняты. На пару самых невинных вопросов он ответил молчанием и взглядом, по сравнению с которым начало разговора можно было считать теплым и дружелюбным. Ланиус вынужден был сдаться.
Вечером он сообщил Сосии все, что сказал ее отец.
– Мужчины! – удостоила она половину человеческой расы одним презрительным словом.
– Я узнал больше, чем ты, – попытался оправдаться Ланиус.
– Но недостаточно, – отрезала жена.
– Если хочешь узнать больше, спроси сама. Ты же не видела, как он смотрел на меня. Или... – Он замолчал.
– Или что?
– Или как он не хотел разговаривать, – ответил Ланиус.
Он хотел сказать совсем другое, но вдруг засомневался в том, что стоит предложить жене обратиться с расспросами к Алсе.
– Грас? – Эстрилда была спокойна, но, судя по всему, настроена решительно. – Нам нужно поговорить, Грас.
«Именно так чувствует себя раненый. Это случилось давно, но я помню. Сначала – шок, потом – боль». Как многие мужчины, он поклялся не показывать боль, какой бы мучительной она ни была. Кивнув Эстрилде, он спросил:
– О чем?
Сейчас... о да, сейчас начнется.
И вдруг она сказала:
– Мы должны найти Орталису жену. Ему пора жениться. Вернее, немного поздно. Если он в ближайшее время не женится, люди начнут думать, что с ним не все в порядке.
Не однажды в боях с ментеше стрелы пролетали рядом с его головой, их наконечники несли неминуемую смерть, если бы достигли цели. Тогда он находился в пылу битвы, и у него не было времени почувствовать облегчение. Так что Грас почувствовал его сейчас.
– Ты права, дорогая, – кивнул он, чувствуя, что у него начинает кружиться голова. – Посмотрим, что можно сделать.
«Это – не спасение, а лишь отсрочка. Возможно, даже не слишком долгая. Она может все узнать завтра. Клянусь бородой Олора, она может узнать уже сегодня. Должна узнать, причем очень скоро».
Король все еще чувствовал себя так, словно выпил три кубка крепкого вина подряд.
– Нужно было давно об этом позаботиться, – словно издалека доносился до него голос жены. – Возможно, сделать это будет не просто, несмотря на то, что ты – король.
«Несмотря на то, что ты – король, многие отцы не захотят рисковать и выдавать своих дочерей за твоего сына». Именно это она имела в виду. Разговоры об Орталисе всегда были полны намеков, недоговорок, смягченных описаний упрямых фактов.
– Он стал лучше... с тех пор как занялся охотой.
Орталис был его сын, плоть от плоти, и он тоже старался не упоминать о его недостатках.
– Немного, – согласилась Эстрилда. – Кстати, ты заметил, что он больше не охотится с Ансером? Не знаю почему, но это так. А с Ансером все в порядке...
Грас почувствовал, как мимо просвистела очередная стрела. Жене помимо ее воли нравился Ансер. Он всем нравился. Но она не удержалась и напомнила, что он был незаконнорожденным сыном.
«Что будет, когда она узнает об Алее?» Едва Грас успел задать себе этот вопрос, как понял, что не хочет знать ответ на него. Он узнает его, рано или поздно, но не сейчас. Следовало вернуться к Орталису.
– Ты имеешь в виду определенную девушку? – спросил он.
– Разве у маршала Лептуруса нет внучки как раз подходящего возраста? Это было бы полезным родством для нашей семьи.
– Кажется, есть. Мне следует поговорить с ним? Жена несколько раздраженно взглянула на него.
– Разве я стала бы упоминать определенную девушку, если б этого не хотела?
– Конечно нет, дорогая, – послушно произнес Грас. Он пригласил Лептуруса на ужин, сделав так, чтобы их было только двое, и никто им не мешал. Если старый гвардеец намеревался сказать что-то неприятное, Грас не хотел, чтобы это услышал кто-нибудь кроме него. Маршал напоминал ему старого медведя, медлительного, неуклюжего, но все еще способного сломать человеку шею одним ударом могучей лапы.
Они поужинали. Повар превзошел самого себя, приготовив перепелов, фаршированных мясом раков. Глазированный медом торт с засахаренными фруктами, последовавший за основным блюдом, был шедевром кулинарного искусства. Грас позаботился о том, чтобы недостатка в вине не было.
Лептурус опорожнил свой кубок, далеко не первый за вечер, и поставил его на стол.
– Итак, ваше величество, вы меня давно соблазнили бы, если бы я был хорошенькой девушкой, – проворчал он. – Но я не девушка и красотой никогда не отличался. Скажите, что вы хотите?
Грас сказал. Лептурус внимательно его выслушал, сам налил себе вина и сделал глоток. Молчание затягивалось. Наконец король не выдержал.
– Итак?
– Вы оказали мне большую честь, ваше величество, мне и моей семье, – сказал Лептурус и сделал еще глоток.
Снова пауза.
– Ну?
– Ваше величество, как я уже сказал, это – большая честь, вы поступаете весьма великодушно. – Маршал опять замолчал.
– Что еще ты можешь сказать? – Грас терял терпение.
– Ваше величество... – Лептурус снова приложился к кубку. Он вздохнул и продолжил: – Ваше величество, это – большая честь, как я уже говорил, но я вынужден ответить отказом.
Уж лучше бы старик молчал!
– Почему? – рявкнул король.
– Почему? – переспросил Лептурус. Он замялся, явно подбирая более вежливые слова, чтобы сказать то, что вынужден был сказать. Вероятно, он не нашел их, потому что ответ его был прямым. – Все дело в том, ваше величество, что моя внучка – очень милая девушка, и...
– И что? – перебил его Грас. – Ты считаешь, что она не будет счастлива с Орталисом?
– Я думаю, что она не будет даже в безопасности. То, что я о нем слышал... – Он покачал массивной головой.
– Не следует верить всему, что слышишь, – быстро произнес Грас.
– Я и не верю, не верю половине, даже четверти. Но более чем достаточно того, что остается. Я хочу, чтобы Спонса была счастлива, хочу, чтобы она была здорова. Большое спасибо, ваше величество, но я не могу принять ваше предложение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
