Дискуссия по поводу истории как политического оружия была на время прервана текущими делами, связанными с международным событием — V конгрессом Коминтерна (июнь-июль 1924 года), когда осуждение Троцкого впервые стало предметом прений на международном форуме. Правда, прямо «дело Троцкого» не рассматривалось. Возникло «дело» французского коммуниста, секретаря Исполкома Коминтерна Бориса Суварина, которого обвинили в нарушении дисциплины, выразившемся в публикации брошюры Троцкого «Новый курс» с предисловием, «направленным против партии и против коммунистического Интернационала». Суварин был исключен из Интернационала.[897] Этот косвенный, но чувствительный удар по позиции Троцкого в Коминтерне он как международный революционер никак не мог проигнорировать. Именно после конгресса Троцкий решил нанести ответный удар.
Вторую половину лета и часть осени 1924 года Лев Давидович провел в Кисловодске,[898] где поправлял здоровье и одновременно работал над подготовкой к печати третьего тома собрания своих сочинений. В том, посвященный 1917 году, вошли доклады, статьи и другие документы, свидетельствовавшие об исключительно важной роли Троцкого на этом решающем для судеб страны этапе.
Но квинтэссенцией тома стала вступительная статья «Уроки Октября» (для других томов вступительных статей Троцкий не писал, ограничиваясь предисловием в пару абзацев). Главная задача вступительной статьи заключалась в попытке разрушить авторитет Каменева и Зиновьева и этим нанести косвенный удар по Сталину. Для этого автор использовал позицию обоих в октябре 1917 года. Положительным героем был Ленин, верным соратником его представал Троцкий (применительно ко второй половине 1917 года это была в основном справедливая оценка), антиподом выступал Каменев, а вторая роль во враждебном стане большевистского лагеря отводилась Зиновьеву.
В статье приводились факты, характеризующие Каменева как «правого» большевика, стремившегося к превращению России в демократическую республику и откладыванию социалистической революции на неопределенное будущее. Фактически это было обвинение в меньшевизме, обвинение самое страшное, какое только можно было выдвинуть против большевика, тем более занимавшего один из высших постов. Как можно доверять такому деятелю? Этот вопрос был внутренним содержанием «Уроков Октября»,[899] и он относился не только к Каменеву, но также к Зиновьеву и, главное, к стоявшему за их спиной Сталину.
Правда, Троцкий заявлял, что ворошить старые разногласия не собирается. Но сказано это было лишь для того, чтобы «старые разногласия» возвести на принципиальную высоту. Автор обосновывал публикацию своей сенсационной вступительной статьи недавними поражениями революционного движения в Германии и Болгарии и полагал необходимым выяснить причины неудач в этих странах, а для этого проанализировать историю Октября.
Основной удар приберегался под конец, где речь шла о заседании ЦК большевистской партии 10 октября 1917 года, на котором было принято решение о вооруженном восстании. После заседания, 11 октября, сообщает автор, появилось письмо Каменева и Зиновьева, в котором предпринималась попытка не допустить вовлечения партии в опасную, как они полагали, авантюру. Таким образом, Троцкий раскрыл тайны высшего большевистского руководства, сокровенные секреты тех, кто теперь вместе со Сталиным олицетворял власть.
Троцкий подписал статью «Уроки Октября» 16 сентября 1924 года, еще находясь в Кисловодске. Через четыре недели появилась корректура, которую немедленно доставили Каменеву, курировавшему издательское дело. Последний понял, что он и Зиновьев, а косвенно и Сталин, будут безнадежно скомпрометированы, если не принять контрмер. Состоялось совещание «тройки». Обсуждался вопрос, допустить статью в печать или наложить на нее запрет. Логика подсказывает, что Каменев настаивал на запрете, Зиновьев в основном прислушивался к сталинскому мнению, Сталин же счел целесообразным допустить публикацию, чтобы иметь повод нанести новый удар по Троцкому, одновременно спрятав за пазухой камень, который можно было бы использовать против нынешних собратьев по «тройке». Было решено дать этому тому сочинений «зеленый свет», а затем начать то, что назвали «литературной дискуссией», а по сути дела — кампанию по дискредитации Троцкого.
«Тройка» решила вести кампанию в том смысле, что Троцкий-де пытается подменить ленинизм особой системой взглядов — «троцкизмом», использовать фонд ленинских ругательных высказываний по адресу Троцкого до 1917 года, «актуализировать» их, то есть представить дело так, будто Ленин сохранил эти оценки и после 1917-го. Одновременно решено было обелить Каменева и Зиновьева, выставив их ошибочные взгляды как кратковременное заблуждение, не отделившее их от Ленина, для которого постоянным врагом был Троцкий.
Сам же Лев Давидович не в первый уже раз недооценил степень влияния «тройки» на партийный аппарат, ее политическую изощренность и пассивность членов партии, большую часть которых теперь составляли не профессиональные революционеры, то есть люди, идейно преданные своему делу (в данном случае речь идет о морально-политической его оценке), а те, кто рассматривал партбилет как продуктовую карточку или купон, гарантирующий служебное продвижение или хотя бы должностную стабильность. Троцкий оказался в одиночестве. Его бывшие сторонники частично перешли на сторону властной верхушки, частично сохранили недовольство «отклонением» революции от «правильной» линии, но в исторические споры, компрометирующие высших руководителей, втягиваться не желали.
«Литературной дискуссии», по сути дела, не было. Имела место грубая кампания нападок на Троцкого. Сам он отмалчивался, что не способствовало ни сохранению его авторитета, ни отстаиванию правдивых фактов, содержавшихся в «Уроках Октября». Открыл кампанию Каменев, выступивший 18 ноября 1924 года с огромной речью на заседании Московского комитета партии. На следующий день он повторил доклад на собрании большевистской фракции ВЦСПС, 21 ноября — на совещании военных работников.[900] Основной смысл аргументации состоял в том, что Троцкий нападал, мол, не на него лично, а на партию, извращая историю. Каменев утверждал, что большевизм сформировался в борьбе не только с меньшевизмом, но и с троцкизмом. В докладе был сделан первый шаг в отождествлении этих течений, из которых второго просто не существовало. Свои разногласия с Лениным, которые в 1917 году были реальными, тогда как Троцкий являлся союзником Ленина, Каменев игнорировал. Формально он признал, что его и Зиновьева ошибка «была громадной», но продлилась несколько дней и не имела последствий. Троцкий же использовал «отравленное оружие».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
