— Мерзавка! – Маг перевел взгляд на девушку, уделил ей немного внимания. – Ты! Руденберг! Леди… Что здесь делает леди Руденберг? Что ты сделал с ней?
— Ничего. – От обилия оскорблений, и не только в мой адрес, я начал злиться. Но тот факт, что этот человек – ректор академии магов Инферрио и, судя по словам Германа, невероятно могущественный маг, сдерживал меня от безрассудного нападения. – Лилия здесь по собственному желанию.
— Ты! – Взор его вновь обратился ко мне. – Не лжешь… Что ты собрался сделать с людьми на этом корабле? И если ты попытаешься причинить кому‑нибудь из них вред… даже преступникам, я тебя остановлю. Я тебе не позволю!
— Я не желаю с тобой сражаться, – предупредил его я, уже без вежливости. – Ты сам должен понимать это – если мы начнем бой, от корабля не останется и дощечки. Как тогда сохранить жизни людям? Даже преступникам?
Он посмотрел на Лилию, лицо которой застыло в странной гримасе, то ли улыбке, то ли испуге, перевел взгляд на Берту, уже нацепившую на нос очки.
— Успокойся. Соберись, – продолжил я. – Когда сможешь трезво соображать, мы и поговорим.
Инферрио со злобой уставился на меня. Затем снова одарил взглядом Лилию.
— Проклятие! – выругался маг и отвернулся. Он был сильно возбужден, но отнюдь не безумен.
Оценив учиненный им погром и заметив людей, непонимающе таращащихся на нас из коридора, Инферрио повернулся и объявил, процедив слова сквозь зубы:
— Я буду за тобой следить!
И ушел.
Моя первая встреча, возможно, с сильнейшим магом королевства Дневы, прошла как‑то слишком… напряженно. И то неприятное обстоятельство, что мы заперты с ним на одном корабле на целых четыре дня, а при неудачной погоде и того больше, вгоняло меня в депрессию. Я понимал, что новые встречи непременно произойдут, но закончатся ли они мирно – это было главным вопросом.
Продолжилось наше знакомство очень скоро, в тот же день отплытия, но ближе к вечеру.
Я увидел его на палубе. Инферрио прятался под мачтой, в своей неизменно синей мантии и наблюдал за обессиленно повисшей на релинге Лилией, безуспешно притворяясь, что глядит на море. Девушка не обращала на него внимания, что было неудивительно, ведь она чувствовала себя очень плохо. Те несколько приемов борьбы с укачиванием, которым я научил ее, давали лишь частичное облегчение, но не могли полностью снять тошноту. Не пей много жидкости, смотри на горизонт или неподвижные объекты, имитируй ходьбу даже стоя, посасывай зажатую в зубах тонкую палочку – она исполняла их, как библейские заповеди, а палочек посасывала сразу две, но все равно не могла справиться с болезнью и обессиленно повисала на релинге. Если бы я знал о том, что она страдает кинетозом, раньше, быть может, мне бы удалось отговорить ее от путешествия.
— Ты собирался следить за мной, а не за ней. – Я хотел пристыдить фанатичного мага, но тот почему‑то оказался подозрительно спокоен и задумчив. Он даже полностью проигнорировал меня.
— Ее разум свободен, – выдохнул Инферрио, обращаясь словно бы и не ко мне.
— Что это значит? – Я испугался, что он мог сделать что‑то с Лилией незаметно от меня.
— Никто не контролирует ее мысли, не принуждает к действиям, – снова в пустоту произнес маг. – Она сама делает выбор и поступает согласно своим решениям…
— Разумеется, это так! – Меня начал раздражать этот излишне подозрительный тип.
Инферрио наконец соизволил посмотреть на меня.
— Таким ты пугаешь меня еще больше. Разумный, говорящий, даже вызывающий симпатию. Ты не напал, когда увидел меня, сдержался, когда я разозлил тебя, не поддался на оскорбления, был справедлив в суждениях. И это при том, что я вижу всю ту холодную, бесчувственную темноту, что скрывается в тебе. Ты не можешь обманывать мои глаза, не можешь так притворяться!
Он откинул капюшон и показал мне свои нечеловеческие глаза, не имеющие ни зрачков, ни белков. Глазное яблоко заполняла густая синеватая субстанция, искрящаяся и переливающаяся при дневном свете, подобно морской глади.
Инферрио был довольно красив и неожиданно молод. Вернее, молодым было его тело: на лице – ни морщинки, над губой легкий юношеский пушок, волосы густые, русые, тонкий и изящный нос. Если бы не странные глаза и полубезумные выходки, я решил бы, что передо мной ровесник Лилии. Во всяком случае, ему никак нельзя было дать больше двадцати – двадцати двух лет. Разумеется, с сильной натяжкой.
— Я не понимаю тебя, демон. Поэтому не доверяю и считаю своим врагом. Но на этом корабле мы не будем сражаться. Даю тебе свое слово: я не нападу на тебя здесь. Мы заключим устный договор о ненападении. Даже можем поговорить…
— Что это такое? – рядом с нами остановился матрос из команды каравеллы. – Что у тебя с глазами? Якорь мне в глотку! Да они же синие, как чертово море!
Инферрио глянул на него и прошептал, почти беззвучно:
— Забудь.
Я почувствовал сильные колебания. Но это не были волнения воздуха, вызванные порывом ветра, не палуба затряслась под моими ногами, изменения энергетического слоя планеты, магической составляющей пространства, невероятного, неизученного феномена этого мира, нельзя было ощутить с помощью пяти стандартных органов чувств. Я даже не могу объяснить, каково это, воспринимать магию, могу сказать лишь, что это невероятное по своей странности ощущение.
Мне уже не раз приходилось видеть магические заклинания, будь то призванный Германом огненный шар, или испепеляющий все живое церковный «столп пламени», но их применение сопровождалось шипением, невыносимым жаром и яркими вспышками, а вот невидимое, практически незаметное заклинание невероятной силы я увидел впервые. Показалось, как будто воздух внезапно застыл, остекленел, окружив голову бдительного матроса прозрачной сферой, а затем лопнул, рассыпавшись на тысячи мелких осколков и создав ощутимую волну магических колебаний.
Глаза матроса тоже на мгновение остекленели, он отвернулся и побрел куда‑то по своим делам, как ни в чем не бывало. Инферрио выдохнул и поднял капюшон, пряча под ним глаза.
— И многие твои студенты так же забывают о чем‑нибудь?
Ректор академии магов не стал комментировать мое замечание.
— Обычные люди боятся этих глаз, – произнес он. – Спустимся ко мне в каюту, я желаю говорить с тобой.
Он мягко пошагал по палубе, обошел бдительного матроса, которому стер память несколько секунд назад. Тот ему учтиво поклонился. Затем, не оборачиваясь, обратился ко мне:
«Ты тоже должен был забыть о том, что видел мое заклинание, – говорил он при помощи телепатии. – Следуй за мной!»
Как ни странно, передача мыслей сильных колебаний не вызвала.
«Я знаю, где твоя каюта, – спокойно ответил я. Также при помощи телепатии. – Скоро подойду».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
