Направленные мною вопросы согласованы с советским послом в Афганистане Воронцовым Ю. М. и генералом Варенниковым В. И., которые, в свою очередь, согласовали эти вопросы с руководством республики.
Советник.
Большую тревогу у Наджибуллы вызывало состояние дел в территориальных и племенных формированиях, созданных в русле политики национального примирения, порою из бывших отрядов вооруженной оппозиции. Их командиры в сотрудничестве с госвластью в первую очередь видели источник получения вооружения и боеприпасов. Они были крайне ненадежны, руководствовались только собственной выгодой и фактически являлись для мятежников резервом. Эти формирования нередко воевали между собой, а при боестолкновениях правительственных войск с моджахедами первыми переходили на их сторону. Да и падение режима Наджибуллы во многом предопределил неожиданный отказ от сотрудничества командира узбекской дивизии территориальных войск Р. Дустома, который выдвинулся на первые роли в афганской армии уже после вывода советских войск.
Нередко командиры племенных формирований действовали то на стороне правительства, то на стороне оппозиции. В качестве примера сошлюсь на свидетельство советника при командире 18-й пд: «В сентябре 1987 г. через командование 18-й пд на переговоры с правительством Афганистана вышел командир территориального полка Расул Пахлаван, который в январе отказался от сотрудничества с госвластью и увел свой полк в горы. На сей раз он выразил готовность подписать с правительством протокол о совместных действиях, на основании которого его полк вновь бы вошел в состав 18-й пд, а Расул брал на себя обязательство обеспечить безопасность пропуска колонн с грузами по дороге Шиберган — Меймене. На торжества по случаю подписания протокола прибыли представители правительства, первый заместитель министра обороны ДРА генерал-лейтенант Н. Азими и много журналистов. От аппарата главного военного советника в Афганистане присутствовали полковник В. Тиунов и подполковник В. Скоп.
Расул, чувствуя, что прежнего доверия к нему нет, решил своеобразно подтвердить свои «истинно добрые» намерения. Он сообщил, что его людьми задержан и находится в плену французский разведчик, которого он готов передать кабульским властям. Естественно, мы очень заинтересовались этим предложением и сразу же с командиром дивизии генерал-майором Фаруком вылетели на вертолете в Меймене в полк к Расулу. Как только вертолет приземлился, к нему подвезли на машине молодого человека типично восточной внешности, в национальной афганской одежде, с завязанными глазами и связанными руками. Передали также его сумку с вещами.
Прямо в вертолете я стал расспрашивать пленного, кто он такой и как попал к Расулу. Переводчик перевел, что пленный является арабом французского происхождения, зовут его Аллен Гийо, он журналист. Для того чтобы собрать информацию, он двигался пешком из Пакистана по северным районам Афганистана до тех пор, пока не был захвачен в плен. В его сумке лежало несколько фотоаппаратов, дневники с записями и кассеты с фотопленкой. На самом дне сумки под вещами мы обнаружили карту севера Афганистана, на которой был нанесен маршрут движения «журналиста». Кроме того, наше внимание привлекли наколотые, видимо иголкой, точки вдоль трассы Хайратон — Саланг и Хайратон — Мазари-Шариф — Шиберган. Советник начальника разведки 18-й пд подполковник Скоп перенес эти точки на свою карту и определил, что они полностью совпадают с местами расположения сторожевых застав 40-й армии.
По прилете в Мазари-Шарйф мы передали Гийо прибывшим из Кабула представителям афганских органов безопасности. Несколько дней спустя мы получили шифровку, в которой сообщалось, что «журналист» признался в своей разведывательной деятельности. Одновременно там говорилось, что у Расула осталась видеокамера француза с пленкой, на которой заснят командир полка, лично стреляющий из орудия по советским солдатам. Естественно, Расул все отрицал, и понадобилось немало изобретательности, чтобы получить у него эту видеокамеру, однако кассету он так и не отдал.
Через некоторое время мы узнали, что французский журналист Аллен Гийо за сбор разведывательной информации осужден на 8 лет. Однако в первой половине 1988 г. президент Наджибулла в качестве жеста доброй воли освободил его и передал французскому правительству».
Осенью 1988 г. лидеры оппозиции не думали о примирении с правительством, а, наоборот, готовились действовать еще более решительно и дерзко. Они стремились привлечь себе в союзники командиров племенных и территориальных формирований, заключивших договоры с кабульскими властями. Об этом советское командование узнавало и из… первоисточников. Ведь у нас в Афганистане довольно-таки неплохо работали самые разные службы армейской разведки, не говоря уже о каналах особых отделов КГБ и специалистах ГРУ ГШ ВС СССР. Сошлюсь на пример радиоперехвата переговоров, которые вел общий главарь вооруженных формирований оппозиции провинции Герат Туран Исмаил (ИОА) с командирами племенных формирований Фазиль Ахмадом Саиди и Даудом Зиярджем, сотрудничавшими с госвластью. Они очень наглядно показывают характер их взаимоотношений и уровень «надежности» командиров племенных и территориальных формирований по отношению к режиму Наджибуллы.
Радиоперехват разведки 40-й армии
Беседа Турана Исмаила с Фазиль Ахмадом Саиди 25.10.1988 г.
Туран Исмаил (Т. И.). Саиди-саиб, я полагаю, что в связи с постоянной занятостью, а, возможно, и без учета ее, я несколько забыл о вас. По нашему мнению, возможно, и вы об этом подозреваете, что еще до вашего приезда органы госвласти узнали о нашей встрече. Саиди-саиб, мы думаем, что в сегодняшней обстановке в Герате, в той провинции, которая в начале революции считалась героической, мы, к большому сожалению, в связи с отсутствием внимания наших братьев, оказались почти бессильными. В особенности уход части людей в Кандагар, что сильно сказалось на нашем положении в Герате и стало причиной нашего отставания по сравнению с другими провинциями. Однако вы должны учесть, что часть людей находится с Сайд Ахмадом, другая часть держится нейтрально. И уход части сил в Кандагар является большим грехом для населения Герата.
Фазиль Ахмад Саиди (Ф. А. С.). Я весь внимание и хотел бы услышать ваши предложения и указания.
Т. И. Саиди-саиб, рядом с вами стоит Дауд-хан. Если вы и мы смогли бы дивизию… Мы с Дауд-ханом не имеем никаких претензий. Наши моджахеды совместно с людьми Дауд-хана проводят совместные операции. Возможно, вы об этом слышали. Между нами никаких различий, мы с Дауд-ханом и его людьми — братья. Я вам обещаю, что в эти ночи зазвенит колокол тревоги Амир Сайд Ахмада и вы его услышите. С помощью аллаха, есть много мусульман, которые делают многое для этого. То, что аллах этого не захочет, это уже отдельная проблема. Вы в ближайшее время станете свидетелем того, что Амир Сайд Ахмад не будет господствовать в этих районах.
Ф. А. С. Амир-саиб, когда вы требовали у меня действий, я ничего не имел. В настоящее время у меня все есть и жду ваших указаний. Нет никаких проблем. Вы только дайте задание, сделай то-то и я готов его выполнить.
Т. И. Саиди-саиб, вы поверьте, у нас много претензий к вам. Я даже не хотел направлять вам письменное послание, так как вам известна основа положения в Афганистане. Вы видите, что крах русских и коммунистической власти в Афганистане близок. Видя это все, вы должны сделать очень много для того, чтобы сегодня подтолкнуть Герат и показать госвласти это. Поверьте, в этой связи у вас были возможности совершить великие дела, однако вы не сделали самую малость. Мы устали от вашей перестраховки в действиях.
Ф. А. С. Извините, Амир-саиб, я не перестраховывался, и нет нужды об этом говорить. Я постоянно избегал многословия, никогда не старался вас обманывать. Если что не мог сделать, то всегда говорил, что не смогу, а что мог, то всегда делал. Сегодня, с благословления аллаха, вы поставьте передо мной любую задачу, и я ее выполню.
Т. И. Саиди-саиб, вы лучше меня понимаете, что вам необходимо сделать. Речь идет о делах, которые ещё больше могли расшатать устои госвласти, это те дела, которые могли восславить имя Герата. Они вам известны, и нет необходимости мне повторяться через средства связи, что вам надлежит сделать. Вы сами лучше понимаете и знаете. Поверьте, я прямо скажу, что вы перестраховываетесь. Рядом с вами находится Дауд-хан. Я не хочу его хвалить вам, чтобы он не возгордился. Вам известно, что он делает и как противоборствует. Однако мы вас не понимаем, почему вы страхуетесь.
Ф. А. С. Я вам обещаю всех друзей, которые стоят рядом со мной и вами, как моджахеддинов использовать для дела. Они не позволяют нам действовать. Есть лица, которые носят имя моджахеддинов, которые не дают работать и выполнять задачи. Если они были бы едины в целях, ми смогли серьезней противоборствовать врагу.
