Вопросы, вопросы. Не слишком ли их много для переводчицы со смазливой мордашкой, в чьи обязанности входит единственно ублажать посланных ей милостью Божией и диспетчером туристического бюро клиентов?
Но такая уж она была с детства – любопытный и въедливый белобрысый чертенок, к тому же упрямый. Упрямство помогло ей поступить на филфак университета, куда принимают в основном блатных, и не затеряться в цветнике разодетых фифочек. Но то же упрямство и сильно осложняло ее жизнь.
Вот и сейчас вместо того, чтобы скинуть тесное платье и, приняв душ, нырнуть в постель, Эрика поднялась с кресла. Полминуты внимания, контроль функционирования: спина прямая, беззаботная улыбочка на лице, грим чуть смазан, но для бара сойдет.
Аллес ин орднунг: всё в порядке. Ну, подруга, вперед. Там, в табачном дыму полутемного бара, ты, возможно, найдешь ответы на свои вопросы.
– Коктейль?
– Знаю я ваши коктейли, – отказалась Эрика. – Наболтаете всякой дряни, чтобы «финики» сразу встали на рога. Не суетись, милый!
– Xa! Человек соображает, – сказал бармен прыщавому мальцу в красной бейсбольной шапочке, тянувшему через соломинку мутное пойло. Затем кивнул Эрике: – Меня зовут Боб. Может, тогда джин с тоником?
– Эрика. Лучше тоник без джина.
– Но капелька джина все же не помешает.
– Ладно. Капелька. И двойная порция льда.
– А ты не боишься после этого сама стать холодной, как ледышка?
– Не волнуйся, Боб, – призвала Эрика на лицо дежурную улыбку. – До сих пор никто не жаловался.
– Так, может?..
– Нет, не может, – решительно отрезала Эрика, но тут же сбавила обороты, поскольку бармены много знают и ссориться с ним не входило в ее планы. – Понимаешь, у меня был трудный день. Я просто хочу отдохнуть.
Бармен понимающе кивнул, и Эрика получила возможность спокойно слушать и смотреть. Теплая компания – Золтанов, Зигфрид и человек со смешной фамилией Брыкунов – сидела за столиком недалеко от стойки. Эрика с некоторым беспокойством подумала, что блюдечко соленых орешков – сомнительная закуска под семисотграммовую бутыль виски.
Хотя оно и лучше – пусть развяжут языки, а она послушает, бедной девушке всегда нужно быть в курсе того, что происходит вокруг.
От столика уже неслись возбужденные голоса.
– Главная задача свободной прессы – способствовать свободе торговли, чтобы было нас кому накормить…
– Ди кляйне кнайпе ин унзерер штрассе, – вторил журналисту Зигфрид, вспоминая «кнайпе», то есть забегаловку на своей улице. Надо заметить, что и на чужой улице в незнакомой стране он чувствовал себя как дома. Сейчас Зигфрид Фрош выглядел более трезвым, чем в ресторане.
Странная метаморфоза.
Лишь третий за шумным столиком не пил, не пел. Хранил молчание, по одному бросая в красногубый рот соленые орешки. Третий лишний или третий – главный?
Почему Золтанов выглядит озабоченным в теплой компании за дружеским столом? Наверное, ему было о чем помолчать.
Эрика допила тоник и вышла из бара. В коридоре уже выключили верхний свет, лишь плафоны в простенках да лампа на столике дежурной по этажу рассеивали темноту.
На несколько минут Эрика задержалась у стола: хотела попросить дежурную, чтобы та пораньше разбудила завтра утром. Но школьная подруга Герки Дымова не спешила на свой пост.
Эрика вернулась к себе в номер. В голове шумел коктейль из разнородных впечатлений: велорикши и недостроенные стадионы, средневековые площади Выборга и орешки на блюдечке.
Прохладный ветер, проникая в полуотворенное окно, мягкой кошачьей лапкой трогал кисейную занавеску. Она казалась частицей ночи, сестрой тумана, покрывалом ведьм…
Спать совсем не хотелось.
Глава 21 Мертвый хватает живого
На войне бывают чудеса. Бывает, что происходит невозможное. Но всякий раз за кулисами невероятного стечения обстоятельств отыщется пружина, которая привела их в действие.
…Капитан Дымов не делал резких движений, пока не рассеялся дым от выстрела, грянувшего ему навстречу из пещеры. Какие еще сюрпризы в запасе у мертвеца? На всякий случай Герка держал его под прицелом. К ногам Дымова льнула верная спутница – рыжая собака Минёрка.
Герка ощутил неудобство и тупую боль под коленом. Опустив луч фонарика, увидел на брючине черное пятно крови. Вот оно что – ранен. Кость не задета, иначе он не мог бы стоять. Герка выругался. Хорошо же учили стрелять английского пехотинца, если даже мертвым он не промахнулся!
Теперь, получив пулю от Дымова, тот вел себя тихо. Выстрелившая секунду назад винтовка лежала рядом на камнях. Герка присмотрелся к оружию и все понял. Выстрел прогремел, когда Дымов задел за верблюжью уздечку из конского волоса, протянутую у входа в ответвление пещеры. Свободный конец уздечки затяжной петлей охватывал спусковой крючок «Ли-Энфилда», поставленного на боевой взвод. Это и была та самая «пружина» – старая как мир уловка партизанской войны.
Дымов спрятал «макаров», поискал по карманам индивидуальный пакет. Черта с два! Ни бинта, ни шприц-тюбика, только влажный от пота носовой платок. Может быть, подполковник Золтанов, ожидавший у входа в пещеру, окажется запасливее?
Морщась от боли в простреленной ноге, Дымов склонился над английским пехотинцем. В карманах истлевшего френча документов не было. Рядом лежали пустая фляга и вересковая обкуренная трубка – последнее утешение солдата.
Герка разрядил его винтовку, смотал длинную уздечку и зачем-то спрятал ее в карман. Закрыл англичанина истрепанной шинелью и, опираясь на винтовку, поковылял к выходу из пещеры – светлому пятну во мраке и смертельном холоде. Впереди опять бежала Минёрка…
Герка Дымов вздрогнул, наткнувшись на перила, и с удивлением обнаружил себя стоящим на лестничной площадке в конце длинного коридора. Коридор был застлан зеленого цвета дорожкой с красной двойной полосой. Или это двоится в глазах?
Герка плохо держался на ногах. Правая, не отнятая войной, предательски подрагивала. Левая – не своя – болталась, словно кукла-паяц на ниточке. Что-то произошло с креплением. И с головой тоже. Ведь Герка раз и навсегда дал зарок не пить! И от Гельмута Шредера уходил в полном сознании. Но вот потом…
Черт побери! Похоже, враг рода человеческого действительно отобрал у Герки разум и память. Он сделал шаг, но, чуть не упав, опять вцепился в лестничные перила.
До этого, выражаясь жаргоном пьяниц, он «шел на автопилоте». Теперь, используя термин вертолетчика, случилась «вилка в оборотах»: левая нога не поспевала за правой. В подсознании как бы вспыхнула аварийная лампочка, пульсируя горячей красной точкой, прозвучал, остерегая, голос РИты. Вот только не разобрать, о какой беде предупреждает «Железная леди».
Герка решил взбодриться и прошептал слова песни, которую любил там, в Афганистане!
Эх, жизнь-копейка, судьба-злодейка,
А мне не надо многого от вас:
Была бы дружба крепка,
Была бы чарка полна
И чтоб в Союзе помнили о нас!
Но нет, не помогла песенка вертолетчиков. Сразу же вслед за ней пришла на память другая:
За перевалом, в глухом ущелье, опять стрельба.
Горящий борт упал на камни, ведь смерть глупа…
О нет, теперь-то Дымов знал: смерть хитра и она терпеливо ждет своего часа, чтобы сомкнуть на горле костяные пальцы. Вдруг повеяло на Герку холодом из полутемного гостиничного коридора, как из той пещеры в отрогах Гиндукуша. Бывает, что времена смещаются и отгоревший день встает из пепла. В тебя снова летят пули, давно просвистевшие возле виска. Оживает прежняя любовь: вернись и снова лги…
Дымов стоял на лестничной площадке, шестым чувством летчика, гонщика и солдата ощущая рядом опасность. Где-то он позабыл свою трость, и теперь инстинкт самосохранения подсказывал, что нельзя выпускать перила. Но так манил тускло светивший над дверью запасного выхода матовый стеклянный шар! Там, далеко внизу, в лестничном проеме. Скорее вниз, на свежий воздух!
Дымов снова вспомнил афганскую пещеру, по которой брел навстречу свету, опираясь на винтовку мертвеца. Он вышел как раз вовремя, чтобы увидеть в черном небе над ущельем проблесковый маячок вертолета, услышать знакомый гул двигателей…
Герка услышал за спиной крадущиеся шаги, приглушенные дорожкой с генеральскими лампасами. Обернулся, узнал преследователя и скривил губы в презрительной усмешке.
Здесь нужен даже не удар, достаточно пощечины. Пусть только подойдет поближе.
В ту же секунду дорожка выскользнула из-под ног Герки Дымова, и он полетел вниз.
Глава 22 Без видимых признаков жизни
Телефонный звонок разбудил дремавшего в своем кабинете младшего оперуполномоченного Непейводу. Открыв глаза, Виктор первым делом заметил время: ноль часов тридцать пять минут. Дежурный по горотделу приказал ему немедленно выехать в гостиницу «Спутник». Участковый предупрежден и направляется туда же. Эксперты – судебно-медицинский и научно-технический – ждут в машине.
