— Катера, гляди, как рванули в море. Теперь бы тут не «прищучили», — на бегу замечает Виктор Карпов.
— А ты жми вперед, отрывайся от берега, — советует его друг Павел Колосов.
— Командир отряда приказал передать по отделениям: быстрее рассеиваться, проникать к укрытиям, держать связь, немедленно докладывать обстановку, — передает приказание Леонова прибежавший его связной Борис Гугуев.
Бойцы и без команд понимают, что надо расширять плацдарм, с первых же минут захватить участок побольше, чтоб можно было передвигаться и не быть под открытым обстрелом врага.
Удача высадки ослабила напряжение, стало как-то спокойнее: в руках у тебя хорошее скорострельное ружье, оно снаряжено в достатке патронами, ты здоров и крепок, неплохо умеешь стрелять из автомата, ты уцепился за берег и оторвался от кромки воды, под твоими ногами твердая земля, а не готовая мгновенно поглотить зыбучая пучина моря, ты можешь, если нужно, вгрызться в эту землю и, вцепившись в нее руками, заставить врага дорого заплатить за попытку сбросить тебя в море. Ухватившись за берег, сразу обретаешь многократно возросшую силу, начинаешь чувствовать себя хозяином положения. Как резко меняется состояние десантника за те короткие секунды, когда надо преодолеть полоску воды от катера или шлюпки до первых прибрежных камней или построек! Сначала как будто неудержимо летишь во что-то разряженное, мягкое, а потом, вдруг подхваченный сильным потоком, обретаешь крылья и уже не падаешь в бездну, а пружинящей силой мускулов рвешься вперед, не цепляешься — нет! — ухватываешься, вгрызаешься в эту сразу ставшую для тебя спасительной землю, сливаешься с нею всем своим существом. И даже чужая земля сразу становится тебе близкой.
Если же по тебе стреляют, стараются вдавить тебя в землю летящим роем пуль, то пущенная перед собой веером плотная завеса автоматного и пулеметного огня служит неплохим щитком, за которым ты хорошо можешь проскочить вперед, добраться до укрытия.
На причалах в ящиках и в мешках лежат какие-то грузы. Укрываясь за ними, перебегаем сначала к складам и от них — к припортовым постройкам и жилым домам. Прошло всего несколько минут, мы проскочили метров двести. Приказал остановиться, чтобы немного передохнуть, осмотреться и доложить об обстановке.
Командиры отделений доносят, что у них все в порядке, противника не обнаружено и они готовы продвигаться дальше в глубь города. Посылаю своего связного Николая Майорова доложить командиру отряда, что первая часть задачи — захват небольшого плацдарма — выполнена, а потому прошу дальнейших распоряжений. Возвратившись, он передает приказ Леонова действовать как предусмотрено планом операции.
Это означает, — хотя мы на такой вариант почти не рассчитывали, — если японцев в припортовой зоне не окажется и они станут уклоняться от соприкосновения с десантниками, отряду не оставаться на одном месте, а углубиться в городские кварталы и постараться быстрее выяснить намерения вражеского командования. Отрываться далеко от берега опасно: как бы японцы не заманили в какую-нибудь ловушку. Но и стоять недвижимо на нынешнем «пятачке» тоже нельзя.
Пройдя пару кварталов от порта к восточной стороне, я повернул все свои отделения по улицам в северную часть города.
Взвод Никандрова широкой цепью идет тоже в этом направлении, но на левом фланге, по припортовой части.
По центральным улицам, в середине между нашими взводами, продвигается командир отряда вместе с группой обеспечения.
Идем медленно, настороженно, заглядываем во дворы, в дома, за заборы. Смотрим, как бы не оставить за спиной упрятавшихся неприятельских солдат.
Но улицы, дворы, дома совсем безлюдны, на глаза не попадается ни одна живая душа. Даже горожане, местные жители, как сквозь землю провалились.
— Что-то тут подозрительно пустынно, — тревожится Виктор Максимов, — как бы не попасть в ловушку.
— И корейцев будто повымели, — добавляет своему командиру Костя Ермаков.
Позади нас совсем обезлюдевший город. Только у выхода в море маячат силуэты катеров — наша бодрящая надежда.
Пока на нашем пути через порт и на первых городских улицах нам не попадается на глаза ни одно оборонительное сооружение. Ни орудий, ни дотов, ни бронированных колпаков, ни других инженерных препятствий. Возможно, Эти укрепления возведены на высотах возле города, прикрывают подходы к порту со стороны моря, размышляем мы.
Но не могли же японцы быть настолько наивными, чтобы не рассчитывать на вероятность набегов наших кораблей на порт. Неужели они полагали, что мы не осмелимся высадить десант в город? Для отражения атак мелких кораблей, для нанесения ударов по десанту в порту и его окрестностях непременно полагалось иметь хотя бы средства стрелкового противодействия, пулеметные точки, малокалиберное скорострельное огневое прикрытие.
Где же этот вал широко разрекламированной несокрушимой японской обороны?
Надо будет искать его дальше.
А пока у нас нет времени долго раздумывать, почему обезлюдел город, куда могли подеваться японские части и местное население. В причинах разберемся позже. В эти минуты надо скорее выяснить общую обстановку в городе.
Продолжаем углубляться в жилые кварталы. Если удастся, надо посмотреть город до окраин, поглядеть, что делается на выходящих из города дорогах.
Дома вытянулись рядком вдоль улиц. Постройки одно- и двухэтажные. Похоже, что в основном кирпичные. Более крупные дома остались левее, вдоль тех улиц, по которым проходит Леонов со своей группой.
Входов в дома с улиц почти нет. Войти в дом можно только через дверь во дворе. По пути заскочили в два-три дома. Внутри никого не попалось. Но имущество оставлено на месте, ничего не тронуто, как будто хозяева покинули жилье на короткое время.
Чаще заглядываем во дворы. За заборами, то деревянными, то каменными, аккуратные, прибранные дворики, небольшие садики, цветы и водоемы.
Кругом все цело, ничто не пострадало. Бомбардировка и обстрел жилых районов не коснулись. Не видно даже ни одного разбитого стекла в окнах.
По пути встречаются какие-то учреждения, магазины. Надписи на домах, на вывесках сделаны иероглифами. Никто из нас в них не разбирается.
Улица постепенно идет на подъем. Центр города и припортовая часть теперь ниже нас и хорошо видны. Приближаемся к железнодорожной станции. Сюда послал меня Леонов со взводом, чтобы обследовать ее и развернуться для обороны.
Тревожная пустынность улиц нервирует. Так и кажется, что вот-вот что-то должно произойти, вспыхнуть, взорваться, взлететь, загреметь, загрохотать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
