гордость — за кого он его принимает? Все же Феликс уже пережил столько штормов, и даже сражался с бледнокожими зоарийцами, так что какой-то слабый ветер не мог его сломить. — Тебе следовало бы подумать о своей собственной безопасности, прежде чем растрачивать свою заботу на других. — уже более мягким тоном проговорил Феликс, глядя на однорукого и одноглазого пастуха, и в который раз замечая, как тот твердо стоит на покачивающейся поверхности. — Но тут ты прав, нам и вправду нужно торопиться. Надеюсь, морская богиня в этот день не останется безучастна к нашей судьбе, как-никак вместе с нами будет и ее преданная дочь.
— Все в руках Господних. — улыбаясь проговорил пастух. — Но не стоит забывать и о наших собственных, они нам сегодня тоже пригодятся.
Феликс невольно издал нерадостный смешок, выслушивая слова Дэя о крепости рук.
— А вместе с руками, я думаю, пригодятся и глаза. — добавил он, направляясь вместе с Дэйем к спуску с палубы. — Хотя, я бы предпочел приберечь свои руки и глаза для более важных вещей, к тому же, вряд ли от них будет сегодня хоть какая-то польза.
— Я так не считаю. С сегодняшнего дня ты будешь еще более тесно связан с небесной плитой, а поэтому для нас очень важно, чтобы все твои конечности были целыми и невредимыми. — уже более серьезным тоном проговорил Дэй.
— Да поможет нам святая Силестия. — взмолился Феликс, когда они вступили на лестницу, ведущую к докам.
Весь путь до желудка «Харибдиды», где и стояла пришвартованная «Стумпа», занял у них не больше нескольких минут. В деревянной пещере уже собрались, казалось, все пираты, которые были на попечении Аньи. Сотни морских разбойников расположились вдоль стен и на многочисленных переходах и балконах, для того, чтобы попрощаться со своим капитаном. На время отсутствия Аньи обязанности капитана возьмет на себя Блоф. Феликс даже удивился такому количеству народа, хотя подсознательно и понимал, что для обслуживания этой громадины необходимо большое количество моряков. Продвигаясь вдоль рядов, они достигли трапа, который вел на деревянного уродца, которого в скором времени должна была извергнуть из своей костлявой пасти «Харибдида», словно прожорливый хищник, выплевывающий комок непереваренных хрящей.
За то время, что Феликс ее не видел, к «Стумпе» добавили еще несколько дополнительных деталей. Помимо нескольких громоотводов, на носу корабля появились три огромных гарпунных пушки, каждая из которых была не меньше взрослого человека в длину.
— Мы что, собираемся охотиться на морских червей? — поинтересовался Феликс, разглядывая почерневшие от копоти и дыма пушки.
— Нет, сегодня нашей целью станут камни и скалы. — ответила Анья. — У нас нет времени ползать по горам как суслики, поэтому все будем делать быстро. Эти гарпуны станут нашими якорями.
— Я не совсем понимаю ваших слов, госпожа Анья. — озадаченно проговорил Феликс. — Вы хотите приковать корабль к скалам?
— Ты сам все поймешь, когда увидишь, северный мальчик. — улыбнулась Анья, и отошла в сторону.
Как только она это сделала, на Феликса упала большая тень, и обернувшись, он увидел Хольфа, который сильно изменился с их последней встречи. Теперь на никсе была чистая одежда и сапоги, а борода, хоть и была все еще серой, но уже не топорщилась во все стороны как у безумца. На поясе у него висели два небольших зазубренных топора и кинжал с костяной ручкой. Да и убийственного запаха уже почти не ощущалось, хотя для Феликса он все еще оставался неприятным.
— Мне сказали, что ты тоже с севера, человечек. — проговорил он рычащим голосом. — Это тебя старому Хольфу следует оберегать?
— Меня зовут Феликс, и я вполне сам могу о себе позаботиться, но спасибо за беспокойство. — обиженно ответил маленький никс.
— Вота оно как. — удивился Хольф. — Ну, постараюсь не наступить на тебя, человечек Феликс. У тебя, кстати, грязь в волосах.
Феликс возмущенно фыркнул, когда Хольф начал спускаться в трюм. Со стороны этого дикаря было совершенно абсурдно обвинять его в неряшливом виде! Вытащив кинжал, Феликс посмотрел на свое отражение в лезвии. После того, как он изображал святого архивариуса Ярички, волосы у него сильно отрасли, но все равно не топорщились как раньше. Сейчас, в тусклом свете ламп, и вправду можно было разглядеть темные пятна в некоторых местах. Феликс так и не смог их отмыть после того, как заметил их в первый раз на базе Железных Масок.
Пока он разглядывал свое отражение, на палубе началось какое-то движение. Подняв взгляд, Феликс увидел Анью, которая стояла на корме глядя на толпы пиратов, выстроившихся перед ней, и жаждущих услышать слова своего капитана. Феликс думал, что она возьмет кого-то из подопечных с собой, но Анья решила плыть одна. Сжимая свой алхимический посох, она обвела стоявших пиратов злобным взглядом, а затем яростно произнесла:
— Поклоняйтесь Морской Матери! Чтите древний кодекс! Проливайте кровь и грабьте! Властвуйте над морями!
После ее слов, словно шум бушующих волн, по рядам пиратов прошелся яростный крик. Вверх взметнулись сабли и раздались пороховые выстрелы. Феликс увидел в передних рядах Блофа, который, скрестив руки на груди, натянул на лицо самодовольную улыбку. Интересно, что будет делать Анья, если по возвращению узнает, что ее заместитель не захочет уступать ей место капитана? Хотя, вряд ли Блоф решится на такое безрассудство. Феликс уже много раз видел, как этот громила покорно склоняется перед старой ведьмой, да и команда, похоже, уважает Анью больше чем его.
В поднявшейся суматохе, Феликс попытался найти фигуру Милу, и заметил его выпирающее пузо среди буйствующих морских разбойников. Феликс принял решение оставить Милу на попечение пиратов, взяв с Аньи слово, что с мальчишкой ничего не случится, и они доставят его в Старые Города, из которых тот сможет попасть обратно в Стелларию. Феликсу, конечно, не хотелось так поступать, но брать Милу с собой было бы еще более жестоким поступком.
Пираты все еще громко прощались со своим капитаном, когда трап медленно начал подниматься, а Арель, перекрыв даже крики толпы, дал команду, чтобы корабль сняли с якоря.
— Лучше всего взять скрижаль сейчас. — раздался около Феликса спокойный голос Дэя.
— Да, наверное, это будет верное решение. — рассеянно промолвил Феликс, убирая кинжал обратно в ножны.
Спустившись в трюм «Стумпы», он нашел небесную табличку там, где ее оставил несколько дней назад. В темном помещении она издавала еще более яркий и потусторонний свет, чем обычно. Сейчас можно было отчетливо заметить бледный ореол, окружающий скрижаль, который имел геометрические пропорции в форме многолучевой звезды. Но как только Феликс дотронулся до скрижали, этот ореол как будто уменьшился, втянувшись обратно в камень, и
