В Камышине мои дальние одиночные и одинокие заплывы на Волге (берег позади оставался в виде ниточки) на потрясающих неземных закатах я ощущала ни с чем не сравнимое блаженство, возвращаясь назад (именно эти заплывы воспитали во мне силу воли и мужество). Такое же мистическое блаженство я испытывала, когда плавала на Цимлянском водохранилище в Колпачках, проплывая мимо островов, на которые мне не хотелось выходить (я и не выходила), и, уже возвращаясь под звёздами, так остро хотелось к ним улететь — подальше от окружающей меня деструктивной не моей действительности! В Волгограде, многие годы совершая свои одинокие вечерние прогулки в центре города (но уже в абсолютно конструктивном радостном контексте — когда все пять лет я с восторгом училась в институте и потом, когда 17 лет преподавала английский язык на своих любимых вечерних курсах) я всегда ощущала тепло Вселенной и поэтому никогда не чувствовала себя одинокой. Однажды в августе (уже в нашей новой квартирке на Авангарде), неожиданно проснувшись в три часа ночи, я вышла на балкон — и окунулась в мистический пейзаж — всё было залито желтым лунным светом: кроны деревьев внизу, соседние дома, асфальтовая дорога нашей улицы — всё вокруг вибрировало, звенело, было неспокойно, но это была чарующая тревожность, будто сам Космос посылал мне сигналы о своем существовании.
Очень часто занятия в институте, где я долгие годы (25 лет) преподавала, заканчивались очень поздно и, когда я шла по темным неосвещенным пустым коридорам намеренно одна, я испытывала осознанный страх, который меня не отпускал пока я не выходила в освещенный вестибюль.
И, наоборот, выходя после занятий на курсах английского, я никогда не была одна, потому что с моими слушателями мы не хотели расставаться и нас всех вместе троллейбус уносил к сказочным дивно мерцающим огням большого города, и мы испытывали восторг единения.
В наших поездках с мужем на машине по Югу России, когда мы мчались по бескрайним открытым степям (вокруг была темная ночь и лишь редкие огоньки вдали манили иллюзией счастливой жизни), я также чувствовала, как меня обнимает открытый бесконечный Космос.
Но в такое мистическое блаженство погружало меня не только пространство. Книги всегда были для меня целой Вселенной, целым Космосом с миллионами миров, в которых я оказывалась, благодаря своему ночному чтению — всегда читая до 2-3-х ночи (даже если нужно было утром вставать в 6–7 часов! — это был для меня радостный ночной нектар и я этим своим ночным часам не изменяла никогда — ни при каких обстоятельствах! — и сейчас я читаю до 4-х часов ночи).
Помню, как в 90-е годы (когда на книжный рынок хлынули огромными потоками книги всех мастей и направлений), я ночами напролёт читала Конан Дойла (английское издание в трёх томах с мельчайшим шрифтом), специально создав в своей комнате атмосферу заколдованного ужаса и страха, погрузив все пространство комнаты в темноту, но оставив слабый луч света, падающий только на текст, от абажура из шёлка персикового цвета (я испытывала непередаваемый мистический мандраж!). Это были и есть мои ночные рефлексии.
Таким образом, я научилась также, и сама создавать именно ту чарующую атмосферу радости, которая спасала меня от грустной и напряженной действительности.
Именно такую атмосферу тепла на протяжении многих лет я создавала и на своих занятиях по английскому языку (для своих слушателей курсов в педе) и по психологии (для своих студентов и аспирантов). Во-первых, я никогда никого не заставляла учиться (я убеждена в том, что знания человек должен получать добровольно и с удовольствием), во-вторых, атмосфера на занятиях должна быть не только не напряженной, а, наоборот, теплой и радостной. Надеюсь, что всё это у меня в моей жизни получилось.
С другой стороны, высокие серьезные требования в жизни я предъявляла только к самой себе (я — 100 % интернал): глубокие и многогранные знания (тысячи прочитанных книг), бесконечное трудолюбие (невзирая на нездоровье, усталость и вечную тахикардию 120 — никогда ни от чего не отказывалась, выдерживая невероятные нагрузки и живя практически только на втором дыхании) и — безграничная и бескорыстная любовь к знаниям, к своей профессии (и к своим слушателям и студентам) — это и была моя формула счастья моей жизни.
Не спорю, это трудное счастье. Но лёгкой поверхностной жизни я не искала никогда. Однако парадокс моей жизни очень любопытный. С одной стороны, я никогда не искала каких-то встреч, каких-то наслаждений, от любых тусовок меня реально тошнило. Наоборот, я всегда стремилась только к одиноким прогулкам (в городе или в степи) и — всегда искала дожди, туманы, метели, мрак ночи и — штормы, в которых так любила плавать в своем мистическом одиночестве до — самозабвения. Моим девизом был девиз Парацельса «Пусть не принадлежит другому тот, кто может принадлежать самому себе». Но — не только себе. Принадлежа себе, я также, безусловно, была включена и в Космос, постоянно ощущая его теплое присутствие и мистическое влияние.
НО, с другой стороны, я всегда хотела лёгкости и простоты бытия, лёгкости и простоты общения. Я абсолютно равнодушна к деньгам и богатству. У меня никогда не было дорогих (никаких!) украшений — это спасало мне мою жизнь и — не раз. Я никогда не мечтала о большом доме (я люблю свою маленькую 42-метровую, но очень уютную квартирку с 5 тысячами книг!). Мне не нужны дорогостоящие путешествия (особенно за границу — вообще, что я там забыла? — всё есть в Youtube!). Я обожаю прогулки по своему любимому городу и по нашим степям и рощам.
А общение с другими предпочитаю только лёгкое, тёплое, пронзительно открытое, искреннее (без тени фальши!), благодарное, наполненное глубокими знаниями, обаянием ума, тонким юмором и обязательно — самоиронией, с безусловной обратной связью с тонкими и, может быть, даже и сложными, но понятными другому, оттенками. Эти тонкие дифференциации располагаются в разных позитивных сферах общения. В негативных предпочитаю честное черно-белое мышление (без фальшивой двусмысленности). Я благодарна тем, кто мне такое общение дарил и дарит.
Эпилог и Антиэпилог написаны по принципу дополнительности (как его вывел Нильс Бор), т. е. вся наша жизнь — это сплошные антиномии и дихотомии, она всегда амбивалентна, противоречива и одно и то же может быть чем-то для нас и одновременно — не быть (смотря как посмотреть), особенно, если мы движемся по синусоиде (иногда жизнь просто — иллюзия).
БЛАГОДАРНОСТИ
Я благодарю своих самых первых (и самых восторженных) читателей — Алексея Владимировича Тимченко (для меня — Лёша), моего бывшего студента
