– Сир… – с облегчением выдохнул Гуго.
Маршал тепло посмотрел на него, почти как отец на сына:
– Гуго, забирайте мою дочь и поезжайте домой во Фрамлингем. Обустраивайте свою жизнь в мире и как можно лучше воспитывайте моих внуков. Это приказ, который не подлежит обсуждению.
– Охотно, сир, – ответил Гуго, и ему показалось, что речные монетки сияют и сверкают в его солнечном сплетении. – Более чем охотно.
Глава 48
Фрамлингем, середина лета 1218 года
Было поздно, но небо к западу над Эдмундсбери еще слегка светилось бирюзовым. Гуго и Махелт стояли на зубчатых стенах Фрамлингема и вместе смотрели на звезды. Под крепостной стеной, в общей комнате, башенной комнатке и женских покоях обитатели замка наконец готовились ко сну, за исключением дежурных и привратника. Сегодня они праздновали воцерковление Махелт через шесть недель после рождения Ральфа, их третьего сына. Он был темноволосым, как мать, но глаза его обещали приобрести летнюю голубизну глаз Гуго.
Родители Махелт приехали на воцерковление, как и несколько ее братьев и сестер. Братья и сестры Гуго также явились в полном составе, и атмосфера была праздничной. Даже ее свекор оживился и подержал нового внука на коленях, заявив, что это было бы величайшим желанием Иды, а поскольку жена уже не сможет, он исполнит его в ее память.
Позже они с отцом Махелт разговорились о породистых лошадях. Оба отправились на выгул, чтобы осмотреть кобыл и жеребят. Ее отец прихрамывал из-за старой раны, но все равно должен был подстраиваться под более медленную походку и слабое зрение графа Роджера. Услышав, как непринужденно они беседуют, Махелт порадовалась, что очередная брешь залатана и разговор теперь ведется не о войне и политике, а о приятных повседневных вещах.
Принц Людовик подписал в Кингстоне мирный договор, скрыв нижнее белье под роскошным плащом, а после церемонии с ближайшим приливом отплыл во Францию, освободив своих вассалов от клятвы, чтобы они могли присягнуть молодому королю и регенту. Фрамлингем вернули, и Уильям Маршал немедленно привлек Гуго к решению юридических вопросов правления и окончательному закреплению мира.
Махелт тихонько вздохнула, отчасти удовлетворенно, отчасти отпуская прошлое и принимая настоящее.
– О чем вы задумались? – спросил Гуго, и она скорее почувствовала, чем увидела, как он улыбается, но перед ее мысленным взором веселые морщинки в уголках его глаз стали глубже. Муж приобнял Махелт за талию и засунул большой палец за ее пояс, тот, который они плели вместе из нескольких синих нитей, когда их первенец был в колыбели. – Ne vus sanz mei, ne mei sanz vus.
Махелт ответила на улыбку мужа с теплом в голосе и прильнула к нему:
– Я думала, что это прекрасный вечер, а завтра будет хороший день… И послезавтра тоже. Я возьму лучшую шерсть овец, которых вы мне подарили. Спряду эту шерсть, покрашу ее, и мы вместе сплетем еще одну тесьму, вы с одного конца, а я с другого, пока не встретимся посередине. И тогда у каждого из нас будет пояс, и что бы ни случилось, один из нас всегда будет частью другого.
– По-моему, недурная мысль, – ответил Гуго, и по взаимному соглашению они спустились со стены и зашагали к узкому клинышку света, падавшему из приоткрытой двери зала.
Примечание автора
В этой части я покажу читателям закулисье и проясню историческую подоплеку романа. Если читатели заметили некоторые неувязки между «Отвергнуть короля» и более ранними произведениями о семействе Маршалов, прошу меня извинить. Моя исследовательская работа не закончена, и порой мне встречаются исторические сведения, которых я прежде не знала, но теперь считаю нужным включить. Например, в конце «Алого льва» есть сцена, в которой Махелт беременна в 1217 году, но позже я обнаружила, что ее третий сын родился только через год, и в романе «Отвергнуть короля» это отражено. Точно так же, когда я сочиняла «Алого льва», я не знала об осаде Фрамлингема, и эта подробность стала новой гранью повествования. Я неизменно стремлюсь к исторической точности, но признаю, что порой ошибаюсь, к тому же я пишу художественную прозу, а не научную работу. Моя цель – верно изобразить персонажей, их жизнь и время.
Махелт Маршал не прославилась и не оставила след в истории, подобно своему знаменитому отцу, великому Уильяму Маршалу, но изучать ее жизнь не менее интересно. Она редко упоминается в исторических документах. Однако есть грамоты и записи, которые проливают свет на ее личность и жизнь. Разрозненные фрагменты, собранные в единое целое, позволяют даже через восемьсот лет уловить ее характер.
Дата рождения Махелт неизвестна. В «Величайшем рыцаре» я назвала 1194 год, но с тех пор передумала и считаю, что, скорее всего, она родилась в 1193-м. В свое оправдание скажу, что более глубокое изучение прежде второстепенных персонажей позволяет обнаружить новые подробности и слегка изменить сюжет.
Махелт была третьим ребенком и первой дочерью Уильяма Маршала и Изабеллы де Клер. Их первые дети – мальчики: Уильям Младший и Ричард. В грамотах и письменных источниках ее называют то Матильдой, то Махьют, то Махелт, и я выбрала последний вариант, заимствовав его из биографии ее отца, «Histoire de Guillaume le Maréschal». После рождения Махелт родились еще два мальчика, Гилберт и Уолтер, и только около 1200 года родилась следующая девочка, Изабелла. Семь лет Махелт была единственной девочкой в семье, ни с кем не делила отца, и между ними, по-видимому, возникла особая связь. В «Histoire» говорится, что Махелт обладала «мудростью, щедростью, красотой, чистым сердцем, великодушием и, говоря по правде, всеми добрыми качествами, какими должна обладать благородная леди». Это расхожие, шаблонные эпитеты, и я воспринимаю их с долей скептицизма. Однако «Histoire» также добавляет, что «ее достойный отец… горячо любил ее». Это любопытно, поскольку дальше упоминаются другие дочери и их качества, но о «горячей любви» речи нет. Махелт единственная заслужила подобный отзыв.
Разумеется, даже любящий отец в Средние века не мог позволить своим чувствам встать на пути у политики. Поэтому Уильям обратился к Роджеру Биго, графу Норфолку, и «любезно попросил его, будучи мудрым человеком, устроить счастливый брак между его собственной дочерью и сыном Роджера, Гуго. Юноша был достойным, кротким и великодушным, а молодая леди совсем юной и равно благородной и прекрасной. Союз их был весьма желателен и порадовал обе семьи». Роджер Биго славился богатством и могуществом. Его земли в Восточной Англии, где он правил, были почти королевством в королевстве. Кроме того, он обладал обширными поместьями в Йоркшире. К тому же его семья была связана родством с королевской семьей, поскольку Ида, графиня Норфолк, была матерью Уильяма Длинного Меча, графа Солсбери, незаконнорожденного единокровного брата короля Иоанна. Длинный Меч также породнился с Маршалами через брак, его жена Эла была двоюродной племянницей Уильяма Маршала.
