— Вы уверены, что это продолжалось полгода?
— Я видел их в августе, перед тем как уехать на три недели на Лазурный берег.
— А по возвращении?
— Я по привычке поискал их глазами, но их не было. Спросил у Бутана, хозяина, что слышно о них, но он ответил, что они внезапно перестали приходить.
— Может быть, тоже поехали отдохнуть?
— Нет. Тогда бы осенью они возвратились. Я больше не встречал их ни на бульваре, ни на соседних улицах.
Рассказ этого человека — вне всякого сомнения, правдивого и, похоже, обладающего прекрасной памятью, — взволновал Мегрэ. Если сопоставить его показания с показаниями официанта, то получается, что, бросив жену и дочку, а также мастерскую на улице Лепик, Марсель Вивьен сошелся с молоденькой женщиной, не дав себе труда даже переселиться в другой район.
В течение двух месяцев они довольно регулярно заходили после кинематографа в «Сирано». До середины августа их видели в маленьком ресторанчике на улице Данкур, квартала три отсюда.
На что они жили? Были ли у Вивьена сбережения? Неужели он ничего не оставил жене и дочке?
Надо было об этом спросить у г-жи Вивьен, поскольку дочь может и не знать. Но ответит ли она?
Мегрэ тяжело вздохнул, расплатился, поблагодарил Жюльена и соседа, торговца рамами.
— То, что я сообщил, может быть вам полезно?
— Несомненно.
Набив трубку, Мегрэ пошел пешком по бульвару. На улице Данкур он сразу увидел ресторан с вывеской «Для гурманов». Дверь была открыта — чтобы помещение проветривалось. Зальчик оказался крохотный. Пожилой человек, по виду хозяин, облокотясь на стойку, читал газету.
Ресторан был старомодный: на стенах до сих пор висели ящики для сумок завсегдатаев. Зал от кухни отделяла всего лишь застекленная дверь.
Естественно, в этот час ресторан был пуст.
— Что-нибудь выпьете?
— Нет, благодарю, но с удовольствием задал бы вам несколько вопросов.
— Вы кто?
— Комиссар уголовной полиции.
— Так и думал, что не сегодня-завтра полиция явится ко мне.
— Почему?
— Из-за этого странного клошара Вивьена: он несколько месяцев ходил сюда.
— В каком году?
— В сорок шестом.
— Один ходил?
— Нет. С хорошенькой девушкой, которая никогда не упускала возможности прижаться к нему.
— А как случилось, что вы их запомнили?
— Понимаете, стоило им войти, и все — официанты и посетители — непроизвольно начинали улыбаться. Они выглядели такими влюбленными… Бывало, едят и вдруг с набитыми ртами начинают на глазах у всех целоваться.
— Вас это не удивляло?
— Знаете, в нашей профессии столько всякого видишь, что удивить нас трудно. Он выглядел лет на пятнадцать старше ее, но ведь такие пары встречаются сплошь и рядом.
— Где они жили, не знаете?
— Нет. Вероятно, где-то поблизости, потому что шли они всегда пешком, под руку, словно им не надо было торопиться.
— Такси они никогда не брали?
— Вот уж не могу сказать.
— Ужинать они к вам приходили?
— Нет. Но меня это не удивляло. В полдень к нам приходят люди, работающие рядом; после рабочего дня они идут домой. Вечером же публика бывает самая разная.
— Когда они прекратили к вам ходить?
— В середине августа. Я закрыл на две недели ресторан: повез жену в деревню, да и сам собрался порыбачить. А когда вернулся, больше их не видел. Видно, им приглянулся другой ресторан.
Мегрэ поблагодарил, вышел на бульвар и неторопливо, словно житель квартала, побрел по нему. Он ничего не понимал. Что-то в этой истории не сходилось.
Марсель Вивьен ушел из дому за два дня до рождества. Казалось бы, так любил свою восьмилетнюю дочурку и не дотерпел трех дней. Оттого, что вдруг познакомился с этой молодой женщиной или девушкой?
По дороге оказалась кабина телефона-автомата, и Мегрэ вошел в нее. Набрал номер г-жи Вивьен. В трубке раздался ее резкий голос.
— Кто говорит?
— Опять я. Комиссар Мегрэ. На сей раз у меня к вам всего один вопрос, но он исключительно важен для дальнейшего расследования. Ваш муж, уходя, оставил вам денег?
— Нет!
— У него не было ни счета в банке, ни сберегательной книжки?
— Счет в банке был: заказчики расплачивались чеками.
— И он все снял со счета?
— Да.
— Вы предвидели, что он уйдет?
— Как я могла предвидеть?
— Значит, вы не знали о его связи?
— Не знала и не хочу знать!
И она повесила трубку.
В августе 1946 года Марсель Вивьен вместе с любовницей продолжал жить на Монмартре. Сразу после этого след его теряется. Может быть, он уехал в провинцию или за границу, а может, уже тогда стал клошаром?
А куда же делась его подруга, которая была так влюблена, что это даже вызывало улыбки у завсегдатаев ресторанчика «Для гурманов»?
Мегрэ повезло: подошел автобус с открытой площадкой, один из последних в Париже. Скоро их уже не увидишь.
Мегрэ спокойно попыхивал трубкой, рассеянно наблюдая за непрестанно меняющимися картинами парижских улиц.
Какой вывод можно сделать из полученных сведений? В сущности, ему известно только самое начало: Марсель Вивьен таинственно исчезает; у него была прекрасная профессия, жена, дочка; вдруг он все бросил и ушел к какой-то молодой женщине.
На сколько хватило его сбережений? Что он делал, когда они кончились?
То был резкий перелом в его жизни. В августе 1946 года он покинул Монмартр, где регулярно посещал «Сирано» и «Для гурманов».
Потом опять исчезновение, глухой провал. Он бросил свою подругу или она бросила его?
След его окончательно пропадает, и только через девятнадцать лет его обнаруживают мертвым в комнате полуразвалившегося дома. Жил он там один. Ни с кем не общался.
Два-три раза в неделю появлялся в парикмахерской школе, где на нем упражнялись ученики.
Убили его не случайно: люди, как правило, не выходят на прогулку с пистолетом тридцать второго калибра в кармане.
Получается, надо искать причину убийства Вивьена в его прошлом? Но где: в последних месяцах жизни на Монмартре или в его действиях в последующие годы?
Но неизвестно даже, когда он решил обосноваться в окрестностях рынка.
Куда делась его подруга? И как ее звали?
Сам того не замечая, Мегрэ дошел до тупика Вье-Фур. У двери дома, где жил Вивьен, дежурил полицейский.
Очевидно, если судить по грудам хлама, загромождающим комнату, Вивьен прожил тут долго. Может быть, слегка тронулся? Правда, г-н Жозеф, хозяин парикмахерской школы, никаких странностей в нем не замечал. Но надо сказать, ему чаще приходилось иметь дело с алкоголиками и всякими чудаками, чем с нормальными людьми.
Мегрэ поднялся по лестнице. Впервые он в одиночку пришел в этот мрачный сырой дом, где время от времени что-то неожиданно трещит. Ничего определенного он не искал. Просто хотел посмотреть обстановку, в которой жил Вивьен.
В комнате обнаружены отпечатки пальцев одного лишь Вивьена, отсюда вывод: убийца был в перчатках.
Вот лежит покореженная керосиновая лампа. Что Вивьен собирался со всем этим делать? С непарными башмаками разных размеров? С этим продавленным, а когда-то элегантным чемоданом?
Может быть, он жил и в других комнатах, но покидал их, когда они заполнялись? Мегрэ поднимался по шаткой лестнице, на которой отсутствовали некоторые ступеньки. На пятом этаже ни окон, ни дверей не было, а на полу валялись только старые ящики да картонки.
Заглядывая во все комнаты подряд и стараясь не испачкаться, Мегрэ спустился вниз. Он представил себе, как старый клошар возвращался сюда среди ночи, чиркал спичкой и взбирался наверх. Итак, вопрос сейчас уже не в том, кто он и каково его далекое прошлое, а как долго он вел такую жизнь.
Кивнув полицейскому, Мегрэ направился на улицу Прувер в комиссариат. Аскан тут же пригласил его к себе в кабинет.
— Мне нужна ваша помощь.
— Есть что-нибудь новое, кроме того, что пишут газеты?
— Да, но к газетным сообщениям отношения это не имеет. Двадцать третьего декабря Вивьен ушел из дому, но остался жить в том же квартале. Где он поселился, не знаю, но удалось выяснить, что в январе его в компании хорошенькой девушки встречали в пивной «Сирано» на площади Бланш.
— Это же рядом с его мастерской.
— Вот именно Похоже, он даже не скрывался. Не знаю, может, он просто не подумал об этом. Месяцем позже он все с той же девушкой стал постоянно обедать в ресторанчике на улице Данкур. Короче говоря, держался в том же квартале. Он снял со своего счета в банке все, до последнего су. Возможно, мне удастся узнать, сколько у него там лежало. Жену и дочь он оставил без средств. Ресторанчик этот Вивьен посещал до середины августа. Потом его след пропадает, и вот выясняется, что он стал клошаром и обосновался на рынке. Потому-то мне и нужна ваша помощь. Рынок в вашем округе, тут ошивается множество клошаров, людей, отсидевших в тюрьмах, бывших проституток. Наверно, кто-нибудь из ваших полицейских специализируется по ним?
