Внезапно он остался стоять один в кольце людей, и никто не прикасался к нему. Когда Грефт пошел прочь, все молча расступились, пропуская его. Элис наклонилась и подняла склянку, выпавшую из его кармана. А затем с ужасом глянула на Седрика.
— Похоже на пузырек из-под чернил, — заметила она.
Седрик пожал плечами. Губы его были плотно стиснуты, лицо побледнело. Он выглядел больным. Карсон подошел к нему. Элис медленно перевела взгляд на Лефтрина.
— Это ведь неправда? Охотник солгал этому мальчику?
Лефтрин долго смотрел на нее в тишине. Обвел взглядом ждущих хранителей.
— Кое-кто думал, что может заставить меня участвовать в чем-то подобном. Они узнали о «Смоляном», как много в нем диводрева. Но я не соглашался на это, Элис. Не соглашался и никогда бы на это не пошел.
На лбу Элис пролегла тоненькая морщинка.
— Так вот о чем он тогда говорил? Джесс, в тот раз, на камбузе. Он думал, что мы с Седриком отправились сюда, чтобы тебе помогать?
— У него было множество странных идей. Но теперь его нет, Элис, а я не лгу. Я не соглашался возить контрабандой драконью кровь или плоть. — Он посмотрел на нее и тихо прибавил: — Я клянусь в этом «Смоляным». Клянусь своим живым кораблем.
Еще долгий миг Элис колебалась. Тимара наблюдала за ней. Женщина переводила взгляд с Лефтрина на Седрика и обратно. Затем она взяла капитана под руку — и смотрела уже только на него.
— Я верю тебе, — заявила она, словно сделав выбор. — Я верю тебе, Лефтрин.
Двенадцатый день месяца Золота, шестой год Вольного союза торговцевОт Детози, смотрительницы голубятни в Трехоге, — Эреку, смотрителю голубятни в Удачном
Запечатанное письмо от Совета торговцев Дождевых чащоб в Трехоге Совету торговцев в Удачном с полной сметой расходов на восстановление доков в Трехоге, находящихся в совместном владении, и подсчитанной долей, приходящейся на торговцев Удачного. Как обычно, быстрая оплата приветствуется.
Эрек, послезавтра, в четырнадцатый день месяца Золота, Рейал сядет на корабль, следующий в Удачный. Наша семья благодарит за помощь всех смотрителей, позволивших ему вернуться домой на время траура. В особенности я признательна тебе за понимание и доброту, которые ты вот уже много лет выказываешь нашей семье. Я отправлю с Рейалом пару птенцов, надеюсь, они придутся тебе по душе. Их родители — самые яркие птицы в моей стае, с опереньем почти настоящего синего цвета. Птенцы совершенно здоровы и, хоть и не настолько быстры, как некоторые другие голуби, безошибочно возвращаются в гнездо. Я подумала, что они могут тебе понравиться.
ДетозиГлава 17
ПЕРЕМЕНЫ
Седрик босиком вышел на палубу и остановился, озираясь. Рассветное небо на востоке еще сверкало разноцветными полосами. Над головой раскинулся бескрайний голубой купол, подернутый вдалеке рябью белых облаков. Небо еще никогда не казалось ему таким огромным. Вокруг царили тишина и безмятежность. Поверхность реки рядом со стоящим на якоре судном была гладкой, словно в пруду. Неподалеку еще дремали драконы, вокруг них от подогретой воды поднимался пар. Глянув на них, Седрик ощутил, как встрепенулось сознание Релпды, и осторожно отвернулся. Пусть драконица еще поспит в тепле, пока это возможно. Уже скоро им всем придется двинуться дальше.
Седрик поднял руку и коснулся затылка, проследив пальцами полоску чешуи.
— Медная, Седрик, — сказал ему Карсон вчера ночью. — Медная, словно начищенный чайник. Думаю, это отвечает на твой вопрос. Если бы она не направляла твое превращение или пыталась делать это вслепую, у тебя вряд ли проявился бы такой цвет. У меня чешуя почти прозрачная.
— Я заметил, — откликнулся Седрик. — Карсон… — начал было он, но охотник только покачал головой, согревая дыханием его загривок.
— Хватит вопросов, — прошептал он и поцеловал выступающий позвонок. — Не хочу думать о том, что ты превращаешься в Старшего. Не хочу думать о том, что ты перерастешь меня, а там и переживешь. Не сейчас.
От воспоминания о том поцелуе по спине Седрика пробежала дрожь. В следующий миг чьи-то руки обняли его сзади.
— Замерз? — спросил его на ухо Карсон.
— Нет. Не особенно, — ответил Седрик.
Но все же взял охотника за руки и привлек ближе к себе, словно натягивая пальто. На миг они слились в объятии. Затем, вздохнув, Седрик отпустил его и сам осторожно высвободился из рук Карсона.
— Скоро все начнут просыпаться, — извинился он.
— Не думаю, что кого-то это волнует, — отозвался Карсон так тихо, что Седрику пришлось напрячь слух, чтобы его расслышать. — Дэвви с Лектером, как видишь, не особенно скрываются. Мне пришлось уже дважды напомнить Дэвви, что не стоит выставлять личную жизнь напоказ.
— Я заметил, — подтвердил Седрик, но в объятия Карсона не вернулся. — Что же с нами будет? — спросил он взамен.
— Не знаю. То есть немножко знаю. Подозреваю, что ты переродишься в Старшего. Я уже вижу в тебе некоторые перемены. Вижу, как быстро ты обрастаешь чешуей. Твои кисти и ступни кажутся длиннее и тоньше, чем были прежде. Ты спрашивал Релпду прямо, направляет ли она твои изменения?
— Не совсем, — признался Седрик.
Он не хотел заговаривать с ней на эту тему. Отчетливо ли она помнит, как он той ночью украл у нее кровь? Порой драконица казалась милым, простодушным ребенком, который прощает обиду, не вполне понимая, в чем именно та состоит. Но за последнее время Релпда пару раз ясно давала Седрику понять, что она дракон и шутки с ней плохи. Начинаются ли ее воспоминания с того времени, когда он пробудил ее, глотнув ее крови? Чувствовала ли она его уже тогда, и не она ли подтолкнула Седрика к тому, чтобы попробовать кровь на вкус? Или однажды настанет день, когда она вспомнит, как все было на самом деле, и обратит на него свой гнев?
— Какую же кашу я из всего устроил, — произнес Седрик вслух.
— Мы с тобой тоже «каша»? — мягко поинтересовался Карсон.
— Нет.
— Ты можешь быть со мной честным, Седрик. Я знаю, кто я такой, и во мне нет ничего особенного. У меня нет ни образования, ни утонченности. Я не…
— Важно то, что в тебе есть, а не то, чего нет, — обернулся к нему Седрик.
Огляделся по сторонам и, когда Карсон улыбнулся такой осмотрительности, подался к нему и поцеловал в губы. Это удивило охотника не меньше, чем обрадовало. Но еще до того, как он снова попытался бы обнять Седрика, тот отступил назад и покачал головой.
— Ты — это то немногое в моей жизни, что не имеет отношения к заваренной мной каше. Я не заслуживал тебя и не заслуживаю до сих пор. Но, увы, вполне заслуживаю того, чтобы разбираться с тем, что сам и испортил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
